Заметив волшебника, Рики подбежал к нему.

— А как далеко можно находиться от предмета? — спросил мальчишка, даже не поздоровавшись.

Роган посмотрел на него сверху вниз. Рики стоял, уставясь себе под ноги.

— И может ли предмет быть внутри другого предмета, например, внутри дома? — задумчиво продолжал он.

Роган уже очень давно не общался с детьми — с тех самых пор, как сам был ребенком. Он всерьез задумался о том, не сошел ли мальчик с ума. Волшебник окинул взглядом бескрайние просторы океана, тихого и спокойного сейчас, точно маленький пруд. Неужели это то самое разъяренное море, что два дня назад едва не поглотило его? Как печально думать, что его обглоданные кости могли сейчас лежать на морском дне — бесчувственные останки некогда могущественного мага, подвластные прихотливой игре волн и приливов… Ну, относительно могущественного — насколько это возможно для придворного мага. Да, в общем-то, не совсем уж и мага — в истинном, прямом значении этого слова…

Когда Роган заговорил, его голос звучал печально и возвышенно:

— О чем это ты снова, малыш?

— Когда делаешь так, чтобы что-то исчезло, как далеко можно быть от предмета?

— Не слишком далеко, — рассеянно ответил Роган. В самом деле, глупо было представлять свои кости целыми, да еще и составленными в скелет. Они были бы разбросаны по морскому дну, а некоторые — изломаны острыми зубами огромных рыбин. Маг болезненно поморщился.

— А как насчет дома?

Придворный маг повернулся к мальчику и посмотрел на него, удивленно вскинув брови.

— Ты хочешь сделать так, чтобы исчез дом?

Рики весело рассмеялся.

— Нет! Не дом, а что-нибудь внутри дома. Пока я был бы снаружи. — Тут глаза у него загорелись: — А вы можете сделать так, чтобы исчез целый дом?!

— Не смеши меня. Как бы то ни было, зачем кому-то может понадобиться, чтобы дом исчез? Магия — не игра, мальчик. Мы не делаем чудеса только потому, что можем это делать. — Роган представил, сколь потрясающее впечатление произвело бы внезапное исчезновение целого дома. — Настоящие волшебники применяют заклинания только для решения серьезных проблем.

— Ну да, — сказал Рики с решительным и сосредоточенным выражением лица. — Так что все-таки насчет предмета внутри дома? Знаете, если бы можно было стоять снаружи и…

Роган перебил его нетерпеливым жестом.

— Нет, нет, нет. Ты погружаешься в бесплодные теории. Даже хуже — в искусственную магию.

— А что такое искусственная магия?

— Магия ради самой магии. — И Роган неодобрительно покачал головой. — Бессмысленные заклинания ради бессмысленных целей. — Он устремил на мальчика пронзительный взгляд. — Волшебники — это тебе не философы. Мы — люди дела. Как те же ремесленники.

— Но это же чудесно — волшебными словами делать так, чтобы предметы исчезали.

— Открою тебе тайну, мальчик, — молвил Роган. — Это кажется чудесным, когда ты видишь, как это происходит. Но к тому времени, как ты потратишь годы, чтобы научиться это делать, большая часть чуда почему-то утеряется.

— Но я…

— А что касается волшебных слов… Понимаешь, сами по себе они не содержат магии. То, что кажется магией, в действительности — большей частью результат долгих упражнений, или…

— Но некоторые слова могут передвигать вещи, — возмутился Рики. — И в том заклинании, которое вы написали… начертали, эти слова для меня сами, как настоящее… что-то.

Роган не привык, чтобы его перебивали на полуслове. Собственно, он вообще не привык с кем-то беседовать. Мальчишка, который ожидал его дома, во дворце, был вялым, туповатым и оживлялся, только когда приходило время обеда. Придворный маг внимательно посмотрел на Рики, который едва не подпрыгивал от возбуждения. «Возможно, имеет смысл попросить Асбрака принять слугу с более живым темпераментом…» — подумал он.

— Что ж, хорошо, мальчик, — сказал Роган и снисходительно улыбнулся. — Волшебные слова в том заклинании предназначены для учеников, которые уже седьмой год изучают магию. Но ты непременно скажи мне, когда выучишь их.

— Ладно. Сперва я…

— Однако сейчас будь так добр, покажи мне, в какой стороне находится ваш дом. Я немного продрог. — Роган с подозрением покосился на океан. — И, надеюсь, ты не будешь подходить к воде слишком близко.

Марсия проснулась, когда в окнах забрезжил бледный свет зимнего утра. От неприятного сна осталось только легкое ощущение какой-то неловкости. Она потянулась и оглядела привычную обстановку своей спальни. Шторы на окне были раздвинуты, венецианские ставни открыты. Очевидно, эльфы и феечки привыкли просыпаться рано.

Только когда Марсия заметила, что за стеклом пролетает снег, она выбралась из кровати. Сунув ноги в тапочки, она подошла к окну полюбоваться на снегопад.

Снега сыпалось так много, что Марсии был виден только свет фар проезжающих внизу машин. Все остальное скрывалось непроницаемой белой завесой. Женщина невольно подумала о том, достаточно ли холодильник и буфет набиты продуктами. Впрочем, после того как в доме завелись эльфы и феи, наверное, ей больше не придется заботиться о припасах…

Интересно, эльфы умеют готовить пиццу? И если да, то как они это делают? И где? Марсия попыталась представить эльфийскую кухню, печь, в которой они пекут пиццу, но перед ее мысленным взором возникали только пекари-египтяне, что работали в ближайшей пиццерии.

У окна гостиной стоял Борфис и созерцал снегопад. Марсия не без оснований предположила, что маленький демон никогда в жизни не видел снега. Сперва она подумала, что Борфис, наверное, немного растерялся при виде такого количества снега, но потом заметила пакет из магазина, где торгуют пончиками.

Сьюзи сидела за столом и пила кофе. Марсия уже собралась пожелать гостям доброго утра, но вдруг ей стало очень неловко и стыдно.

— Где ты спала? — спросила она. — Ты нашла одеяло? Подушки вон в том шкафу…

Сьюзи выглядела точно так же, как всегда. Даже помада на губах была словно только что нанесена. Она невозмутимо посмотрела на Марсию и сказала:

— Я не сплю.

Марсия чуть не воскликнула: «О боже!» — но вовремя спохватилась. Вместо этого она спросила:

— Никогда?

— Никогда.

Как человек воспитанный, Марсия должна была сказать в ответ что-нибудь вежливое, но ей не приходило в голову ничего, подходящего случаю. Даже после всего странного, необычайного и довольно-таки пугающего, что случилось с ней за последнее время, мысль о том, что Сьюзи вообще никогда не спит, потрясла Марсию до глубины души. Сколько же времени она уже не спит? Сколько лет? Сьюзи выглядела как очень юная девушка, но она являлась чем-то иным — существом, которое именуется дрин. Сколько вообще живут дрин? Марсия подумала о долгих десятилетиях непрерывного бодрствования. Или даже о столетиях. Ее взгляд скользнул по ауре Сьюзи: цвета, глубокие и насыщенные, плавно переходили один в другой и образовывали весьма своеобразный нимб с четко очерченными границами.

— Твои домовые приготовили кофе. Он на кухне. Не думаю, что они подадут его на стол, пока я здесь.

Борфис соскользнул со стула, подставленного к окну.

— Я принес пончиков, — сообщил он. Потом, еще раз глянув в окно, спросил: — А у вас часто такое бывает?

Марсия посмотрела на снег, падавший большими пушистыми хлопьями. Ей вспомнилась неприятная, промозглая и ветреная погода, которая стояла весь предыдущий месяц. Безрадостное свинцовое небо, затянутое хмурыми тучами, пронизывающий холод по утрам, ранние сумерки, ледяные ветры.

— Вообще-то нет, — сказала она. «Домовые?..»

На кухне она обнаружила не только кофе, но и тарелку с фруктами, плошку со свежим мягким сыром, корзинку с булочками и вазочку густого, темного джема, от которого пахло полевыми цветами.

Хозяйка принесла все это в гостиную и поставила на стол. Сьюзи рассеянно отщипнула кусочек от мягкой булочки из корзинки, а Борфис не пожелал есть ничего, кроме своих пончиков. Марсия же с удовольствием позавтракала тем, что приготовили для нее эльфы — или феи, или гномы, или домовые. Кем бы они ни были, эти существа умудрились посреди зимы где-то раздобыть превосходных спелых вишен.