— Кто-нибудь третий с ними когда-нибудь был?

— Нет, никогда, — твердо ответила пани Оркиш.

Милиция побывала и в соседнем доме, в мастерской бытового обслуживания. Там один из мастеров припомнил, что последние две недели часто, причем только в утренние часы, видел в их районе двух мужчин. Высокого и низкого. Они прогуливались, сидели на скамейке. Иногда читали газеты. Но как они выглядели, он не запомнил. Не смог также ответить на вопрос, были ли они возле мастерской и сегодня.

Выстрелов в мастерской не слышали, о нападении узнали позднее, от одного из клиентов. И хотя из окон мастерской место нападения прекрасно видно, никто из работников на улицу, к сожалению, не смотрел и поэтому ничем не мог помочь следствию.

Когда следственная группа вернулась во дворец Мостовских, там их ждала печальная новость: Богдан Покора умер по дороге в больницу.

По дороге на работу майор Станислав Маковский, как обычно, читал утреннюю газету. На первой странице жирным шрифтом было напечатано небольшое сообщение:

Не зная еще результатов предварительного следствия, Маковский понял, что нападение — дело рук тех самых бандитов, которые три года назад убили сержанта милиции Стефана Калисяка, а в 1966 году совершили дерзкое ограбление на почте на Белянах, во время которого погиб инкассатор Адам Вишневский.

Эти два дела стоили майору Маковскому много здоровья и нервов. За всю его почти двадцатилетнюю службу ни разу не случалось, чтобы такое серьезное преступление осталось нераскрытым. А тут еще целых два убийства, последовавших одно за другим. И не было никаких оснований полагать, что преступники будут пойманы. Приходилось только надеяться на счастливый случай.

Читая газетное сообщение, Маковский испытывал смешанные чувства: ему жаль было невинных людей, коварно убитых выродками, для которых деньги стоят больше, чем чужая жизнь, но одновременно появилась надежда, ибо таинственная банда снова дала о себе знать. Может быть, на этот раз они совершили какую-нибудь ошибку и трехлетняя борьба наконец увенчается победой?

Станислав Маковский помнил о своей клятве над могилой Стефана Калисяка. Оба дела он вел квалифицированно и добросовестно. В следствии принимало участие множество работников милиции. Несмотря на неудачи, дела не были сданы в архив. Толстые папки по-прежнему стояли в сейфе в кабинете майора. Не было, пожалуй, месяца, чтобы он к ним не возвращался, не перечитывал в сотый раз все документы и показания свидетелей, не предпринимал новых шагов для поисков преступников.

Маковский сознавал, что на карту поставлены не только его честь и самолюбие. Вся его дальнейшая, столь прекрасно начатая карьера в большой степени зависела от этого расследования. Маковскому не присвоили звания подполковника, хотя он вот-вот должен был его получить и за выслугу лет, и за успехи в работе. Никто ему не говорил, что причиной были эти две неудачи. Однако не оставалось сомнений, что только поэтому фамилии майора не оказалось в списке получивших повышение. На счету у Станислава Маковского было уже несколько блестяще проведенных дел, и в их числе — разоблачение международной банды торговцев наркотиками, перевозящей через Польшу на запад опиум с Ближнего Востока. Тем не менее майор понимал, что те два нераскрытых убийства останутся «темным пятном» в его биографии. Про такие неудачи не забывают. Даже спустя много лет «доброжелатели», которых всегда хватает, не преминут о них напомнить.

Ни начальник уголовного розыска, ни другие вышестоящие офицеры никогда майора не упрекали. Они знали, что расследование велось тщательно и по всем правилам. Специалисты не могли не признать, что майор ничего не упустил. Но следствие располагало слишком ничтожными данными. Да и преступники вели себя крайне осторожно — легкая добыча не вскружила им головы. По всей стране велось наблюдение за людьми среднего достатка, которые, внезапно изменив образ жизни, начинали бурно развлекаться и сорить деньгами. При этом был раскрыт ряд серьезных хозяйственных преступлений, но виновники не имели никакого отношения к двум нераскрытым убийствам.

Едва майор переступил порог своего кабинета, его вызвали к шефу. Вместо приветствия полковник спросил:

— Вы уже знаете, майор?

— Нападение на улице Тувима?

— Я получил рапорт из городского управления.

— Видимо, те же самые.

— Да. Тот же почерк. Снова выстрелы в спину. И какая жестокость. Преступник не только хотел завладеть деньгами. В таком случае достаточно было бы просто стрелять по ногам. А этот убивает умышленно, чтобы избавиться от свидетелей, чтобы не оставить ни малейших следов.

— Но ведь эти свидетели и так не много могли бы сказать. Что успел увидеть убитый на Белянах Адам Вишневский? Или Покора, в которого, как вы сами сказали, стреляли сзади?

— Этого мы никогда не узнаем. Быть может, один из этих людей знал бандита и тот опасался, что будет опознан?

— Не думаю. Охранник с почты, который оправился от тяжелого ранения, показал, что не знал нападавшего. Тем не менее преступник целился в грудь, а значит, намеревался убить.

— Да… То же можно сказать и о другой жертве нападения на улице Тувима. Преступник также целился в сердце. Состояние кассирши все еще очень тяжелое. Она не пришла в сознание. Врачи говорят, что, если и выживет, допросить ее можно будет не раньше чем через десять дней.

— Пистолетные гильзы найдены?

— Нет! И это несмотря на многочасовые поиски. Очень странно. Правда, по обе стороны относительно узкого тротуара тянется газон, но, если бы гильзы упали в траву, мы бы их там обнаружили.

— Может быть, их поднял кто-нибудь из зевак, сбежавшихся на звук выстрелов, и взял себе «на память»?

— Не думаю. Скорее, это сделал сообщник преступника. Вы еще не видели материалов следствия и не знаете, что у бандита был сообщник. По всей вероятности, именно он, воспользовавшись суматохой, подобрал гильзы.

— Очень рискованный шаг.

— Ну, не такой уж рискованный. Сообщника никто не знал. Он мог с успехом сойти за случайного прохожего… На место преступления милиция прибыла довольно быстро, но минут десять все же прошло. Вполне достаточно, чтобы, не привлекая к себе внимания, незаметно наклониться и поднять две маленькие латунные трубочки. Ведь все были заняты оказанием помощи раненым или попросту на них глазели.

— Но пули-то не исчезли?

— В полдень будут известны результаты экспертизы пули, извлеченной из тела убитого. Но уже сейчас у меня нет сомнений, что мы встретились со старыми знакомыми. Они могли раздобыть другой пистолет, но методов «работы» не изменили. Описание одного из бандитов, соучастника убийцы с улицы Тувима, однозначно указывает, что это тот человек, который два года назад убил Вишневского.

— Так это не он стрелял?

— Не он. На этот раз оружие было в руках другого члена банды. Низкорослого. Высокий его страховал, находясь в каких-нибудь двадцати метрах от места преступления, на улице Бачинского. Очевидно, в банде существует принцип равной ответственности всех ее членов. Если у каждого руки будут в крови и он будет знать, что в случае провала его ждет смертный приговор, то один другого не предаст и не засыплет на следствии. Старый принцип всех банд, специализирующихся на «мокрой работе».

— Вы разрешите мне заняться следствием?