Итак, обе машины были найдены и возвращены владельцам, но это ни на шаг не продвинуло следствие.

Огорчаться из-за очередной неудачи у майора Качановского просто не было времени. Неудача не обескуражила его, напротив, он с еще большей энергией взялся за дело. Нужно искать новые пути, и тут неожиданно по-настоящему бесценную помощь оказала Эльжбета Ярот. Во время очередной встречи девушка рассказала майору, как она удачно добиралась сегодня с работы до Варшавы. Эльжбета начала издалека:

— Знаешь, у нас есть курьер — симпатичный парень, Павел Выгановский, он очень хорошо ко мне относится…

— Небось кокетничаешь с ним, — перебил майор.

— Что ты! Ему всего-то лет восемнадцать, может, девятнадцать. Весной получил аттестат зрелости в вечерней школе, потому что ему пришлось бросить школу после смерти отца и пойти работать. Для него я старушка. Но так получилось, что несколько раз я оказывала ему мелкие услуги, вот он и старается меня отблагодарить. Сегодня, встретив меня в коридоре, он сказал, что один из наших бригадиров, Мариан Целька, сразу после смены едет в Варшаву забирать из больницы жену. Сегодня ее выписывают. Я, разумеется, предпочла ехать с ним на машине, а не ждать заводского автобуса.

Качановский без особого интереса слушал болтовню Эльжбеты и скорее из вежливости спросил:

— Ведь твой рабочий день до четырех, а первая смена кончается в два.

— А у меня накопилось несколько часов отгулов. Когда делали инвентаризацию, сидели допоздна, а теперь, если нет ничего срочного, можем уйти пораньше. Начальник разрешил, так что я сегодня свободна уже с половины третьего. Целька был так любезен, что подвез меня до самого дома.

— А какая у него машина? «Сирена» или «малыш»[18]?

— Да нет же, мы ехали заводским «фиатом».

Тут у майора наконец-то пробудился интерес к словам девушки.

— Тем самым, вишневым?

— Да, Целька получил разрешение начальства.

— Машину вел Ковальский?

— Должен был Ковальский, но ему подвернулась какая-то работа, вот он и отдал Цельке ключи от машины. Целька очень хорошо водит. У него был свой «вартбург», который он недавно продал и хотел купить какую-нибудь другую. Но сейчас, конечно, из-за болезни жены все проекты пошли насмарку. Хотя лечение в больнице и бесплатное, все равно при серьезной болезни уходит прорва денег.

— И долго она болела? Он тебе рассказал об этом?

— Рассказал, конечно. Люди обычно охотно делятся своими несчастьями. Жена Цельки болеет уже второй год. Несколько раз лежала в больнице, сначала какое-то осложнение после родов, а потом подозревали даже рак. В конце концов врачи решились на операцию. Все обошлось, и вот сегодня жену Цельки выписали.

— А в какой больнице она лежала, он не говорил?

— Той, что на улице Каровой.

— А туда жену он отвозил тоже на машине?

— Вот этого я не знаю.

— И когда отвозил, тоже не знаешь?

— Мне кажется, Целька сказал, что положил ее первого сентября. Но я могу и ошибаться.

Майор поднял трубку телефона. Набрав номер больницы, он попросил соединить его с регистратурой.

— С вами говорит майор Качановский, городское управление милиции. Нам нужно знать, сколько времени находилась на излечении гражданка Целька. Проживает в Надажине. Нет, имени ее я не знаю, зато фамилия редкая. Выписали сегодня. Как вы сказали? Со второго сентября? Большое спасибо.

Девушка смотрела на майора большими глазами.

— Зачем это тебе?

— Может пригодиться. Помни, любопытство — первая ступенька лестницы, что ведет в ад.

На следующий день Качановский поделился с полковником своим открытием.

— Если Ковальский одалживал служебную машину Мариану Цельке, — рассуждал он, — значит, мог давать ее и другим своим знакомым. Переделать электропроводку в машине мог кто-нибудь из них. Хотя бы тот же Целька. Его жена находилась в больнице на Каровой со второго сентября. Значит, второго сентября ее доставили туда, и не исключено, что тем же вишневым «фиатом». И опять без Ковальского.

— Странно, что водитель ни словом не обмолвился об этом, — заметил полковник, — а ты ведь несколько раз допрашивал его.

Вызванный во дворец Мостовских Ян Ковальский не пытался ни лгать, ни отрицать. Он сразу сознался, что второго сентября дал ключи от своей машины бригадиру, которому надо было отвезти жену в больницу.

— Я на это только потому пошел, — защищался Ковальский, — что Целька получил разрешение самого директора.

— Директор разрешил ему воспользоваться заводской машиной. Но ведь есть второй «фиат», без шофера. Почему бы Цельке не поехать на нем?

— На том «фиате» постоянно ездит наш главный механик, потому директор и велел дать ему мою машину.

— Директор, директор… Нечего на него сваливать свою вину. Может быть, еще скажете, что именно директор распорядился, чтобы вы отдали Цельке ключи от машины, а сами остались в Надажине?

Ковальский смешался.

— Нет, — признался он, — директор велел мне отвезти Цельку в Варшаву. А чего мне трястись без надобности? Целька не только бригадир в токарном цехе, он опытный шофер, у него профессиональные права. Несколько лет проработал в варшавском таксомоторном парке. Лучше меня водит. А мне как раз нужно было подремонтировать машину замдиректора. Он очень торопил, в отпуск в Болгарию собрался. Жаль было терять попусту несколько часов.

— Директор Надольный знал об этом?

— Ясно дело, не знал. Иначе всыпал бы мне по первое число. Он с этим «фиатом» носится как курица с яйцом.

— Послушайте, Ковальский, я вас допрашивал уже дважды. Перед этим мы с вами еще и неофициально беседовали, тогда на заводе. Почему вы ни разу не упомянули о том, что на вашей машине ездили другие лица?

— Какие там лица? Кроме Цельки, я никому не давал машины. Могу поклясться.

— Ваши клятвы немногого стоят. Ведь на допросах вас предупредили, что за дачу ложных показаний вы будете привлечены к ответственности. И тем не менее вы солгали.

— Да не врал я, — защищался Ковальский, — я просто ничего не сказал о Цельке.

— Для суда это одно и то же.

Ковальский испугался не на шутку.

— Пан майор, вы хотите меня арестовать?

— Если я еще раз уличу вас во лжи или, как выражаетесь, в том, что вы только «ничего не сказали» об обстоятельствах, имеющих отношение к делу, то есть уличу вас в умалчивании, то как бог свят передам дело в прокуратуру. А там шутить не любят. Придется вам отвечать перед судом, будьте уверены.

— Я ничего не скрываю и не вру.

— Больше вы никому не давали машину?

— Давал иногда.

— Когда именно давали?

— Один раз весной. Точнее, в начале июня. Дружок мой Михаляк ехал на свадьбу сестры и хотел с шиком подкатить на машине, как будто на своей.

— А когда еще?

— А еще в июле. — Видно было, что Ковальскому очень не хотелось рассказывать об этом, но он пересилил себя. — Максик Гловацкий, тоже наш шофер, только он грузовик водит, поехал под Люблин к знакомому огороднику за клубникой. Там она намного дешевле. А парню хотелось подзаработать.

— Продать клубнику в Надажине, чтобы подзаработать? Что-то вы темните. Это все равно что в Польшу импортировать уголь.

— Да нет, не в Надажине, — выдавил из себя Ковальский. — Клубнику он повез в Сопот. И успел обернуться до понедельника. Рано утром доставил машину в полном порядке.

— Досталось бы вам от директора Надольного за эту дружескую услугу!

— Ясное дело. — Ковальский почесал в затылке. — Но вы ведь не скажете ему, пан майор? Знаете, как бывает между людьми: сегодня я тебе, завтра ты мне. Когда в августе в моем «фиате» забарахлила коробка передач, то Михаляк достал нужные запчасти, а потом мы втроем — мы с Михаляком и Максик — всю ночь вкалывали, чтобы к утру сделать машину. И никто им не заплатил за это ни гроша. А ведь ишачили как черти. Если бы не они, машина как пить дать с неделю простояла бы на приколе, пока бы запчасти нашли, пока перебирали бы коробку скоростей… А может, новую пришлось бы ставить. Ведь теперь легче новую купить, чем достать запчасти.