— Слева… у обочины, — прошептал Чейн, смотря туда же.

Она проследила за его взглядом… и заметила что-то движущееся.

Маленькое пушистое существо наполовину прыгало, наполовину ползло через дорогу. Оно не выглядело раненым, хотя подволакивало заднюю ногу. Вскоре Винн поняла, что его мех поредел во многих местах. Спина выглядела неестественно искривленной, как будто заяц родился с уродством. Смотреть на него было неприятно, и когда заяц приблизился к противоположной стороне дороги, она вздрогнула.

Когда он почти скрылся в кустах, она разглядела какой-то отросток: не хвост, а почти отсохшую пятую лапу.

— Что здесь происходит? — выдохнул Оша.

Больше никто не проронил ни слова, и Чейн направил лошадей вперед. Меньше чем в ста ярдах Винн увидела первые хижины, сделанные из глины или досок, с соломенными крышами.

Пока они ехали через Пероуж, всего несколько человек встретились им на улицах. И те немногие, казалось, спешили скрыться в домах, будто не хотели оставаться под открытым небом дольше, чем это было необходимо.

Вокруг возвышалось всего несколько десятков строений. Ближайшее к дороге, должно быть, было кузницей с прилегающей конюшней, хотя Винн не видела и признака лошадей. Вскоре фургон пересёк широкую площадь, которая, возможно, при необходимости служила рынком. Однако Винн не заметила прилавков и ларьков.

И при этом она не видела и не слышала животных: никаких собак, мулов, коз или коров.

— Здесь всегда так тихо? — спросил Чейн, озираясь.

Николас помедлил с ответом:

— Нет, я бы запомнил.

Винн заметила впереди, недалеко от окраины деревни, юношу, ведущего за руку вдоль обочины маленькую девочку. Они спешили к ближайшему дому. Он остановился, вероятно, увидев фургон, и, резко повернувшись, потащил девочку вперед, скрываясь в ближайшей рощице. Ни один из них не произнёс ни звука.

Винн вытащила кристалл холодной лампы и прокатила по бедру, чтобы зажечь бледный свет. Только когда фургон проезжал мимо рощи, она разглядела больше.

Юноша смотрел на нее из-за дерева.

Он выглядел смертельно бледным в тусклом свете кристалла. Его лицо оказалось сильнее изрезано морщинами, чем она предполагала, поскольку его быстрые движения и темные волосы без седины заставляли его казаться молодым. Его правый глаз дернулся при виде нее, будто она напугала его.

— Тень? — прошептала Винн, и тут же в ее голове всплыли слова:

«Не… ты… Он… помнит… темную одежду… но не синюю… как у тебя…»

Секунда — и мужчина с ребенком исчезли в деревьях.

— Что-то здесь не так, — произнесла она и тут же почувствовала себя глупо из-за озвучивания очевидного. Мастер Кольмсерн ссылался на это в своих письмах. Но идти искать тех людей и спрашивать прямо сейчас было плохой идеей.

Деревня осталась далеко позади, а Винн все еще с беспокойством думала об увечном зайце. Вдруг Оша похлопал ее по плечу.

Она чуть не вскрикнула от испуга.

— Это место… земля… больна… умирает, — прошептал Оша.

Ему не нужно было указывать, поскольку она видела кусты и деревья вдоль дороги. Многие из них казались увядшими и засыхающими. Винн закрыла рукой кристалл, чтобы приглушить его свет.

Никто не заговорил, пока они не приблизились к предместьям другой деревни.

— Беауми, — шепнул Николас.

По размерам она была подобна Пероужу, хотя казалась почти обезлюдевшей — они увидели ещё меньше людей на улицах. Все спешили к домам, низко накинув скрывающие лица капюшоны.

— Мне это не нравится, — проговорил Николас. — Это совсем не похоже на то, что я помню.

Когда фургон выехал за пределы деревни, начался холодный дождь. Дрожа и поплотнее кутаясь в плащ, Винн пыталась очистить свою голову и сформулировать подходящий вопрос для Николаса. Но вдруг услышала, как он с шумом втянул воздух, и оглянулась.

Он съёжился, смотря вперед.

— Крепость, — произнёс Чейн, и Винн снова повернулась к дороге.

Она прорезала поросший редкими деревцами склон, становившийся круче ближе к вершине, и Винн услышала рокот моря. Но ее взгляд приковало к себе то, что чернело на гребне впереди. Первой вещью, которая попалась на глаза, был свет огня. В сгущающейся тьме она разглядела очертания крепости, скорее всего, обрывающейся в море с другой стороны. Провал ворот в стене маячил перед дальним концом дороги. Зажженные жаровни светились с другой стороны от них. Она разобрала только одно большое квадратное строение, вдвое выше стены. Когда они стали подниматься, она увидела единственную башню, что возвышалась на левом углу крепости. На фоне беззвездного неба это место выглядело таким суровым — и очень недружелюбным.

Чейн внезапно остановил коней и выпрямился, пристально глядя вверх:

— Едем?

Все инстинкты кричали Винн сказать ему поворачивать назад, но…

— Едем.

Чейн щелкнул вожжами, побуждая коней подниматься к воротам, подсвеченным в темноте оранжево-красным светом.

Пока фургон катился до железной решетки двойных ворот, кое-что удивило Чейна, а кое-что — нет. Он не посчитал странным, что ворота были закрыты, а два стражника глядели на вновь прибывших с враждебной подозрительностью. Он был удивлен, не обнаружив тоннеля проходной или подъёмного моста.

Крепость Беауми была окружена каменной стеной приблизительно четырех ярдов высотой, охватывающей грязный внутренний двор. Вход был обозначен двумя столбами, немного возвышающимися над стеной. Чейн остановил меринов и кинул взгляд сквозь железную решетку прямо на двойные двери замка, к которым вели всего шесть широких каменных ступеней. По его предположению, задняя стена крепости обрывалась вместе с утёсом к берегу океана. Скорее всего, она была построена здесь из-за крутого склона и подготовленного природой плотного каменного фундамента.

Пара стражников смотрела на них уж слишком удивлённо и сердито. В свете жаровен, пылающих на внутренних вершинах столбов, стало видно, что под серыми плащами мужчины носят кожаную броню со стальными вставками. Чейн не мог разобрать эмблему на плащах, но шлемов под их капюшонами не было. Они шепотом обменялись парой реплик, и один из них приказал:

— Стоять на месте!

Смотря сквозь железные прутья, Чейн не мог сказать точно, но второй стражник, кажется, потянулся к мечу у бедра.

— Разворачивайтесь и уезжайте… сейчас же! — прокричал всё тот же.

Чейну захотелось последовать его совету, но пальцы Винн сжались на его предплечье. За последнюю пару лет она со многим столкнулась, так что теперь Винн было не запугать парой стражников — что было, конечно, достойно восхищения, но не всегда благоразумно.

— У нас приглашение, — отозвалась она.

Вдруг створка далеких двойных дверей крепости приоткрылась.

Оттуда вышла высокая фигура и спустилась по каменной лестнице во двор. Чейн не смог разглядеть лица, но судя по тяжелым складкам длинной юбки под шерстяной туникой и плащом, это была женщина. Когда она приблизилась к воротам, он понял, почему ее лицо было трудно увидеть. У нее была темная кожа, темнее, чем он когда-либо видел, коричнево-черные, плотно вьющиеся волосы укрывали ее плечи.

Рассматривая ее большие глаза, широкий нос и очень полные губы лишь на тон светлее, чем кожа, он задумался над тем, кем она была. Она была одета ни как слуга, ни как дворянка.

Темнокожая женщина остановилась на полпути к воротам, и оба стражника оглянулись назад. Один из них оставил свой пост, чтобы подойти к ней, и что-то проговорил, слишком тихо, чтобы Чейн смог расслышать. Ещё с секунду посмотрев через ворота, женщина развернулась и снова исчезла в замке. Стражник же рысцой направился к тому, что, казалось, было казармой на северной стороне внутреннего двора.

Чейн уже собирался сказать, что им следует уехать, как из казармы вышел коренастый мускулистый мужчина с выбритой головой. Он был одет как и стражники, за исключением того, что его капюшон был откинут назад. Тот же стражник шёл в двух шагах позади, из чего следовало, что коренастый обладал здесь определённой властью.