Из воспоминаний рабы Божией Антонины Пановой: «В Свято-Георгиевском женском монастыре матушка появилась еще с ранней юности. Говорят, что предзнаменование о духовной высоте матушки было через замечательный случай. Матушка была послана на монастырское послушание .. И вот - что-то произошло в связи с этим послушанием... за что матушка Евгения была наказана игуменией монастыря: заперта в темный чулан для исправления.
После недолгого нахождения матушки в чулане игумения послала одну из послушниц за ней. И перед глазами этой послушницы предстало страшное и славное видение: матушка Евгения сидела в темном уголке чулана, а над ней сиял как бы сходящий с неба дивный несказанный свет. Весть об этом чуде быстро разнеслась по монастырю и за пределы его, и все поняли, что это знак свыше о высокой духовной жизни матушки».
После закрытия монастыря матушка жила в городе Георгиевске в небольшом домике на улице Лысогорской. Сюда за духовной помощью приходили к блаженной прозорливой старице страждущие всего района Кавказские Минеральные Воды.
По рассказам современников матушка была прозорлива, предсказывала, как правило, иносказательно.
Из воспоминаний рабы Божией Антонины Пановой: «...Помню, пришла матушка к Долгополовым в дом, легла ни с того ни с сего на кровать хозяина дома, стала охать да ахать, катаясь на кровати, после чего и ушла. Через несколько дней хозяин дома упал с брички, разбился. После непродолжительных мучений - скончался...
Перед самым закрытием большой старой Пантелеимоновской церкви матушка пришла к храму и, обращаясь к священнику; сказала: «Дывысь на мэнэ!» С этими словами скоренько взобралась по паперти к дверям, притворила их, как бы закрывая храм на замок, и поспешила от храма в сторону каких-то помещений. Вскоре Пантелеимоновский храм власти закрыли, а для отправления служб предоставили как раз то помещение, которое Матушка и показала священнику. А храм после закрытия был разрушен...
Матушка некоторым давала клички, которые о чем-то говорили. Так, одной из своих частых посетительниц матушка сказала: «А тебя я буду звать «Козочка»... Вскоре она вспомнила, что ее отец (или дед) много лет назад украл у кого-то козочку для прокорма своей голодной семьи. Вот из-за какой козочки получила эта раба Божия свое прозвище.
Однажды к матушке пришли две женщины, но не за духовным советом и помощью, а «поворожить». Женщин встретила келейница матушки - монахиня Тавифа. Те сказали ей, что хотят видеть матушку, на что Тавифа пообещала сейчас же сказать о их визите матушке. Матушка, предваряя слова Тавифы о приходе двух посетительниц, сурово сказала: «Гони их отсюда, не приму их, я не ворожея!» Так и ушли ни с чем эти неразумные посетительницы, по духовному невежеству своему считавшие матушку Евгению ворожеей.
Как-то я принесла матушке борщ к обеду. Матушка сказала: «Принеси мне два красных перца к борщу!» - показывая на пальцах количество перчин. Мне пришлось идти домой за перцем. А когда после работы пришел муж (раб Божий Николай), то я узнала, что произошел несчастный случай и ему оторвало два пальца (как раз те же пальцы показала матушка, называя, сколько перцев принести)... Так иносказательно матушка Евгения предрекла этот случай...
Примечательно в облике матушки Евгении было то, что она всегда ходила обвешанная сумками и сумочками, которых было на ней помногу. По-видимому, это тоже имело какой-то иносказательный смысл. Зачастую в сумках этих были у матушки кирпичи и камни (может быть, показывала тяжесть жизни)... Матушка часто ездила и ходила пешком в города Кавминвод. Однажды она добиралась, таким образом, в Ессентуки, и по дороге встретился ей кабардинец, который, видя православную инокиню, кипя злобой, изранил ее ножом (это второй случай страдальческих, даже мученических скорбей матушки). Матушка, истекая кровью, осталась лежать на дороге, пока добрые люди не взяли ее в Ессентуки, доставив еле живую в больницу. Об этом событии сразу стало известно, и в больницу к матушке начали приходить верующие люди... По молитвам матушки, через несколько дней раны полностью зажили и исчезли, и матушка... была выписана из больницы».
Рассказывает раб Божий Николай Панов: «Матушка была и чудотворницей! Однажды моя мать пришла к матушке, плача и жалуясь на страшную боль в плече, которая была так сильна, что руку невозможно было и поднять. В руках у матушки Евгении в этот момент была палка, и она... ударила палкой по больному плечу, сразу же боль в плече и руке прошла и больше не появлялась. Так матушка исцелила болящую. И это далеко не единственный случай!
Еще моей матери матушка всегда оказывала моральную и духовную поддержку. Когда я ушел на фронт, то по долгу службы не имел права сообщаться с родными. Так всю войну от меня не было ни слуху, ни духу. Мать плакала, рассказывая матушке о своем горе, говоря: «Может, его уже и в живых-то нету?!» А матушка спокойно отвечала: «Николай-то с горы на гору ходит, а мать все плачет и плачет! Жив Николай, придет с войны». И мать, утешенная, уходила домой. И я пришел с фронта жив и цел.
Одной рабе Божией, Анне (дочери диакона Карпа), которая с детства страдала параличом ног и которую возили на коляске, матушка предсказала: «А ходить ты все-таки будешь!» И, по молитвам матушки, Анна Карловна при помощи костылей, а потом и двух палок, смогла передвигаться на своих ногах... Да, дивная была матушка и в жизни, и в делах, и в словах. И по смерти не перестает она заботиться о нас, помогая в трудных обстоятельствах жизни обрести радость и покой душевный!»
Из воспоминаний рабы Божией Таисии Дмитриевны Конько: «Матушка Евгения жила по соседству с нашей семьей, на улице Лысогорской (ныне - улица Тимирязева). Когда я родилась, матушка дала моей маме три печенья и сказала: «Пойди и дай своей дивчине эти печенья, она будет моей послушницей»... Пророчествуя будущее мое служение ей.
Я росла и, можно сказать, выросла, у матушки на глазах. Когда мы просыпались утром, то слышали, как матушка стучала в пустую жестяную баночку, что означало: она зовет меня к себе. Я прибегала, и матушка давала мне всякие поручения...
На внешность матушка Евгения была среднего роста, средней полноты, круглолицая, глаза светлые и ясные, всегда ходила в подряснике; голова была всегда тщательно покрыта черным большим платком, даже много раз обмотанным вокруг шей. Бывало, матушка надевала на себя шубу - наверное, это было связано с ее подорванным здоровьем, так как шуба носилась и летом.
Матушка была великой подвижницей, даже ложе её было монашеским - сбитая из досок лежанка располагалась на русской печи. Помимо подвига Христа ради юродства, матушка занималась благотворительностью, причем милостыня ею подавалась бедным, обездоленным и заключенным, - в общем, всем кто нуждался в помощи материальной.
Еще один подвиг матушки - это старчество, так как к ней обращалось множество людей, как к прозорливой старице, за помощью духовной. Велико было смирение блаженной старицы...
Много пророчествовала матушка мне о моей жизни, просила меня не выходить замуж, ходить чаще в храм Божий, но впоследствии я ослушалась матушкиных советов и вышла замуж - и много скорбей претерпела в своей жизни! Семье нашей матушка тоже помогала духовными советами и много пророчествовала...
Пришел однажды мой отец к матушке и говорит: «Матушка, семья большая, да и денег у нас нет, но потихонечку хотим начать строить себе дом». Матушка серьезно ответила отцу: «Нет, Димитрий, не построишь ты сейчас никакого дома, а вот когда 25 раз на горе рак просвистит, тогда и выстроишь».
С этим отец и ушел. И действительно, вскоре началась Великая Отечественная война, и построить мы, естественно, ничего не могли. И только тогда, когда после разговора с матушкой прошло 25 лет, мы построили себе домишко».
Вспоминает раба Божия Анастасия Семко: «Моя мама очень часто посещала матушку Евгению для духовного совета, окормления и утешения. И мне приходилось не раз видеться с матушкой... Как-то пришла к матушке раба Божия Мария, и матушка Евгения (которая к тому времени уже ослепла) послала ее на чердак, где неслись куры... Мария ничего на чердаке не нашла, тогда матушка подробно описала, где курица нанесла много яиц. К удивлению Марии, яйца лежали именно там, где сказала матушка! В другой раз этой же Марии матушка сказала: «Мария, ты выйдешь замуж, он будет красивый и под шляпой». Действительно, Мария вышла замуж за красивого мужчину, который носил всегда шляпу!
