В период с 26 октября по 9 декабря 1941 года,^{18} “Красный Кавказ” пять раз приходил в Севастополь, перевезя суммарно в обоих направлениях 5277 человек личного состава армейских и флотских частей, раненых, жителей города, 58 машин, 70 орудий, 17 вагонов боеприпасов, 10 вагонов продовольствия и при стрельбе по берегу израсходовал 135 180-мм снарядов.

17 декабря 1941 года противник после тактической паузы возобновил наступление на Севастополь. Через четыре дня в Севастопольскую бухту под огнем немецких, тяжелых батарей и налетами авиации прорвался отряд кораблей в составе “Красного Кавказа” (флаг вице-адмирала Ф.С. Октябрьского) и “Красного Крыма”, лидера “Харьков”, эскадренных миноносцев “Незаможник” и “Бодрый”, доставивших 79-ю отдельную морскую стрелковую бригаду. Выгрузив 1500 человек, восемь минометов, 15 автомобилей и приняв на борт 500 раненых “Красный Кавказ” покинул севастопольский рейд, вернуться на который ему довелось лишь после войны. Перейдя в район Балаклавы, корабль открыл огонь по скоплению войск противника и, выпустив 39 снарядов, ушел в Туапсе. 

(Из книги А.М. Гущина Курс проложенный огнем. М, Воениздат, 1964.)

К началу октября 1941 года положение под Одессой несколько стабилизировалось. Командование района начало подготовку к зиме.Однако немецко-фашистекие войска продвинулись к Перекопу. Фашисты угрожали Севастополю. Надо было срочно усилить главную базу Черноморского флота. Поскольку Одесса осталась глубоко в тылу врага и ее уже нельзя было использовать в качестве плацдарма для нанесения мощных контрударов, советское командование приняло решение об эвакуации Одессы и о переброске войск оборонительного района в Крым. "Красный Кавказ" с его верхней палубой, почти свободной от надстроек, с площадкой, оставшейся на месте катапульты снятого с вооружения самолета-разведчика, и стрелами большой грузоподъемности лучше других черноморских крейсеров подходил для этой цели.

Война внесла немалые поправки в нормативы приемки на корабли войск, столь тщательно разрабатывавшиеся в мирное время. Авторитетные утверждения, что крейсер может поднять не более 500 солдат, теперь вызывали лишь снисходительные улыбки. Потом оказалось, что на палубу можно поставить автомашины, пушки, ящики с боеприпасами в количествах куда больших, чем предусматривали довоенные варианты. Показывая (в который раз) откорректированное расписание по приемке войск, старший помощник Агарков неизменно подчеркивал:

- Это уже окончательное!

Но затем выяснилось, что для размещения бойцов годится еще один кубрик, что в теплую погоду для этого подходит прожекторная площадка вокруг второй трубы. Словом, изыскивались все новые и новые возможности, позволившие нам однажды принять на небольшой переход 4700 человек! У командира корабля забот прибавилось. Надо было думать о том, как крепить на палубе полевые пушки, куда поставить автомашины, чтобы они в случае налета вражеской авиации не помешали зенитчикам регулировать поток людей по нижним коридорам, чтобы не создавались пробки. А каким образом обеспечить борьбу за живучесть корабля, если придется вести ее в кубриках, до отказа забитых пехотинцами? Как накормить людей или хотя бы обеспечить их водой?

Но постепенно все "приходило в меридиан", и оказывалось, что нет неразрешимых задач. Г розный крейсер, не теряя своей боевой мощи, превращался в некое подобие транспортного судна. В первый наш рейс мы за несколько часов приняли на борт более тысячи человек, автомашины и другие грузы. Особый караул у хозяйственной каюты охранял фонды Одесского банка.

Соблюдая полную скрытность, крейсер поздно вечером 4 октября 1941 г вышел из Одессы, а утром 5 мы уже выгружали войска и имущество в Северной бухте Севастополя. Последний поход в Одессу "Красный Кавказ" совершил 13 октября, в разгар заключительного этапа боев и эвакуации героического гарнизона. Войскам последнего эшелона предстояло незаметно оторваться от противника, совершить 20-километровый марш до порта и с максимальной быстротой погрузиться на .транспорты. К этому моменту десятки крупных и малых судов должны были прийти в Одессу. Боевым кораблям Черноморского флота поручалось прикрыть огнем отход наших частей, надежно защитить транспорты от воздушного нападения во время посадки и на пути в Севастополь.

- Отвод главных сил начнется в девятнадцать ноль- ноль 15 октября, - сказал нам перед выходом из Севастополя командующий эскадрой Л.А. Владимирский.

Маневрируя на Одесском рейде, крейсера "Красный Кавказ" и "Червона Украина" откроют огонь главным калибром. После посадки частей на транспорты "Красный Кавказ" примет некоторые арьергардные подразделения и затем вступит в походный ордер конвоя. И вот снова я ощутил знакомое каждому моряку волнение, услышав колокола громкого боя. Опять увидел, как мои верные боевые товарищи офицеры, старшины и матросы разбегаются по своим постам.

Боевые посты на корабле не одинаковы. Одни на самом виду, скажем у штурвала, машинного телеграфа или на сигнальном мостике. Другие в башне главного калибра, у топок котла либо возле богатырской турбины, где рядом с тобой люди, всегда готовые помочь в трудную минуту. Но есть много таких постов, где моряк находится в одиночестве. Он отрезан от верхней палубы вереницей трапов, многочисленными крышками люков, тяжелыми дверьми. Случись что - не выберешься. Полным ходом идет корабль, глухо гремят орудия, а ты, стоя на таком посту, лишь мысленно представляешь себе, что делается там, наверху.

...Прозвенел машинный телеграф, и за кормой крейсера забурлила вода. "Красный Кавказ" вступил в кильватер "Червоной Украины" которая шла под флагом командующего эскадрой контр-адмирала Л.А. Владимирского. Бригаду крейсеров недавно расформировали, и наши корабли подчиняются теперь непосредственно командующему эскадрой. Вчерашнему командиру бригады С.Г. Горшкову присвоено звание контр-адмирала, и он принял Азовскую военную флотилию.

Кроме двух крейсеров в Одессу шли еще эскадренные миноносцы "Смышленый”, "Бодрый", "Незаможник" и "Шаумян". Море встретило нас холодным, пронизывающим ветром и высокой волной. Раньше обычного стемнело. Перекрывая грохот вентиляторов, свист пара, вырывающегося временами из труб, заглушая все звуки движущегося корабля, с каждой минутой свирепел ветер. Стало изрядно качать. Градусов на 15-20. Корабль падал на один борт, затем, как ванька-встанька, поднимался и тут же валился на противоположный. Одновременно онто вылезал форштевнем на волну, то носом вперед сползал с нее, одеваясь белой пеной по первую башню...

Комиссара Щербака позвали к телефону. Поговорив с кем-то из политруков, он повернулся ко мне:

- Многие укачались. Особенно худо в носовых кубриках. Я думаю, теперь пора рассказать команде о том, куда и зачем идем. Личная ответственность за успех похода вылечит не одного человека. "Лекарство", придуманное военкомом, оказалось весьма радикальным. Дело в том, что до выхода для полного сохранения тайны в цели похода посвящалась лишь весьма небольшая группа командиров. Остальные не знали ничего. И вот по корабельной трансляции разнеслось:

- Идем в осажденную Одессу! Щербак обстоятельно рассказал, что нам предстоит там сделать, а потом добавил в микрофон:

- Крепитесь, друзья! Это не первый и не последний шторм на нашем боевом пути! Командование корабля призывает всех стойко нести вахту, образцово выполнять свои обязанности. Коммунисты - вперед!

Потом комиссар отправился по боевым постам. Длинный, почти отвесный скоб-трап в узкой стальной шахте ведет в котельное отделение. Вход в котельное закрывает стальная дверь. Над ней два огня: зеленый и красный. Если горит зеленый - смело входи. При красном берегись, поворачивая штурвал-задрайку: дверь может изрядно хлопнуть зазевавшегося. Это объясняется повышенным давлением. Обеспечивая тягу в топках, в котельные отделения нагнетают огромное количество воздуха.