Он первым засек новых гостей, еще до того, как они ворвались через проломанный ограми частокол. Они были очень похожи на гоблинов, только больше раза в два и мясистее. Первый гость запустил в главного огра топором. Гоблин едва уследил за полетом тяжеленной железяки.

Топор с сочным хрустом вошел в грудь главарю огров почти на две трети. Тот выпучил глаза, закашлялся, и недоверчиво осмотрелся. Остальные огры застыли пораженные такой наглостью.

А новые гости времени совсем не теряли. Пока огры прытались понять, у кого хватило смелости наехать на лесных хозяев, несколько новых гостей уже добежали до них.

И заплясали топоры с дубинами. Огры в бешенстве ревели так, что срывало еще оставшиеся стоять палатки. Гости не особо и отставали. Они оказались удивительно ловкими, быстрыми, уворачивались от дубин и рубили, рубили, рубили в ответ.

Не всем удавалось увернуться от дубин, кому-то нет-нет да и прилетало. Одного из гостей почти сразу снесло ударом в сторону. И вот тут гоблину стало по настоящему страшно. Изломанная двухметровая туша, с обвисшей рукой, из которой торчали кости, встала и засмеялась. Страшным, диким смехом. И бросилась обратно в бой. Получив еще один удар дубиной, зеленый псих схватил ее здоровой рукой и вцепился зубами огру в кисть. И умер, все так же смеясь.

Гостям было смешно от ран. Им было весело драться насмерть.

К демонам все это, подумал гоблин. Пора делать ноги. Но оказалось, что гости не только с ограми развлекаются.

Глазам охотника предстала самая настоящая резня. Громил было много, и они по всей деревне рубили гоблинов на куски. Местами пылал огонь на месте построек, все застилал едкий дым, со всех сторон доносились лающий хохот и отчаянные крики. Меньше чем за минуту деревня превратилась в пылающую бойню.

Гоблин все-таки попытался сбежать, и у него почти получилось. Под покровом жирного дыма он прополз через порушенные палатки, сквозь мусорные ямы, между куч костей к стене, где был заветный пролом. Он выбрался за пределы разоренного селения и рванул прочь, но смог сделать всего пару шагов.

Резкая боль пронзила ногу и гоблин упал. Выхватив скрытый под лохмотьми костяной нож, он попытался перевернуться. Резко навалилась такая боль, что гоблин не выдержал и заорал. Несмотря на непослушные конечности, он смог вывернуться и глянуть, в чем дело.

В ноге, в колене с обратной стороны, торчал топор. От рукояти куда-то назад уходила тонкая веревка. Как раз, когда гоблин заметил ее, веревка натянулась. От боли перед глазами всё поплыло, и он не уследил момент, когда двухметровый владелец топора оказался рядом, сильно придавив пальцами тонкую шею.

- И куда это мы крадемся?

В деревне стояла тихая паника.

Несколькими днями ранее, когда в поселение пришли бывшие пленницы жестокого «хозяина» этих мест, дочка травницы, Анника, с восторгом рассказывала о благородных чудовищах. О том, как добрые монстры победили злых людей и освободили несчастных. Обычная невероятная история о чудесном спасении. С той только разницей, что герои и злодеи поменялись месами.

Восторгов Анники никто не разделял, особенно ее мать, и у нее были на то причины.

Когда-то давно, ей случилось попасть в руки гоблинам. Она была одной из нескольких людей, притащенных злобными тварями в их поселение. Выжить удалось по чистой случайности — когда очередь жариться живьем дошла до нее, в логово зеленокожих заявились авантюристы с карательной миссией. И пусть с тех пор прошло много лет, каждое мгновение плена было живо в памяти пожилой женщины.

Ее дочери неверотяно повезло остаться в живых, и это было благом. Ее матери оставалось лишь надеяться, что Анника не столкнется более с монстрами. Пусть ребенок верит в сказки, если ему хочется. И пусть эти сказки сказками и останутся.

За несколько дней ничего примечательного не произошло. Прибывших пристроили к работе, жизнь начала входить в привычную колею. Но в одно прекрасное раннее утро рыбак Пальт вернулся куда раньше, чем обычно. Мужчина, взьерошенный, выбившийся из сил, забежал в деревню и рухнул назем, прокричав:

— Монстры идут!

Сначала никто не понял, что он имеет в виду. Конечно, на всякий случай ворота были незамедлительно закрыты, и выставлен дозор. Мало ли — вдруг волки или еще какие перерожденные звери. Рыбака осмотрели, но ран не было, и даже одежда была не более потрепанной, чем обычно. Парень лишь твердил, как заведенный:

— Они идут сюда. Идут за нами.

Староста, глядя на назревающую панику — а как ту не запаникуешь, с учетом, где они живут — тряхнул Пальта за шиворот.

— Эй, прекрати истерить. Кто идет, куда, зачем?

Пальт лишь водил дурными глазами по собравшейся толпе и твердил:

— Они идут сюда, теперь нам точно конец. Ко-нец. Всё.

Помогло ведро воды, принесенное кем-то из селянок. После того, как его окатили ледяной водой, Пальт кое-как пришел в чувство.

— Ну? — сердито вопросил староста.

— А… Я шел проверить снасти, и когда был у реки, они уже были там. Огромные гоблины.

Огроменные, выше меня даже. Я дал деру, но меня догнали, думал, все. Со страху чуть в штаны не навалил, а их главный меня спрашивал, кто я и откуда. Я рассказал, и он отпустил меня, велел передать, что они скоро будут здесь.

— Прямо так и отпустили? — недоверчиво протянул староста.

Дело было очень странное. Гоблины никогда не упускали свою добычу. Да что гоблины, никакие полулюди из этих мест так бы не поступили. Може быть, людоящеры и могли, но они живут на другом краю леса. И их с гоблинами никак не спутать.

— Ага, — ответил Пальт. — Говорю же, отпустили, чтоб я пришел и сказал всем. Сказал, что они идут сюда.

— Когда они придут?

— Сказали, что сегодня днем.

К этому времени на площади деревни собрались все жители. Побросав все дела, каждый хотел узнать, откуда в селении такой шум. Те, кто подтянулся позже, пропустили начало, но со слов остальных тоже примерно понимали, что произошло.

В воцарившейся после последних слов тишине раздался звонкий детский голос:

— Я их знаю, это они нас всех спасли!

Староста гневно рявкнул на Ханну:

— Убери свое дитя отсюда! Сейчас не до ее бредней.

Анника было начала возражать, но мать строго шикнула на нее и повела в дом. Девочка попыталась было возразить, получила подзатыльник и разревелась.

Глядя, как мать с дочерью удаляются, староста окинул взглядом толпу. Без малого полторы сотни людей, не считая тех, кто попрятался в дома с детьми. Из толпы послышался старческий фальцет:

— А я говорил, что Акуро нас защищал! Вы все так радовались его гибели, и вот, вот, нас некому защитить теперь!

— Заткнись, идиот! — взбеленился староста. — Заткнись, или клянусь, я сам тебя задушу.

Он еще раз посмотрел на собравшихся.

— Я знаю, о чем вы думаете. Но нам некуда бежать, а если бы и было, то далеко нам не уйти. Есть одна надежда — эти монстры умеют говорить. Может быть, удатся уговорить их оставить нас в покое. А если нет, что ж. Дадим им отпор. Нам всем есть, что защищать. Хватит с нас и одного ублюдка-работорговца.