– Борис Петрович, ты у себя? я сейчас подъеду, ты не очень занят? О, это очень хорошо.

Она быстро собралась, сунула в сумку пачку с долларами и спустилась во двор. На остановке вытянула руку, иномарка мчащаяся куда—то, остановилась, Тамила открыла заднюю дверь и назвала адрес.

Борис встретил ее тепло: обнял и поцеловал в щеку.

– Ты не сердись, что я приехала так неожиданно: со мной происходит что-то необычное в последнее время. Меня преследует страх, – сказала она, глядя ему в глаза, как старому другу. – Скучно мне и тяжело, вот потому я и приехала.

– А где твой ненаглядный? – спросил Борис.

– Шляется, где еще.

– Он, кажется, очень разбогател: приобрел целый корпус гостиницы «Севастополь» и получает шестьдесят тысяч долларов в месяц, а может и больше. Это слухи, правда, но слухами земля полнится, – произнес Борис, широко улыбаясь. – Так что тебя можно поздравить.

– Не в деньгах счастье, Борис. Ты тоже не беден, но ты счастлив? Едва ли. Видишь, как все выходит. Если бы тогда, в доме отдыха, я не познакомила тебя с Людой, может быть, мы с тобой были бы счастливы? Я иногда думаю об этом, но все не решаюсь признаться тебе в этом.

– Возможно, да, но теперь уже поздно, не так ли? Поезд ушел.

– Еще не ушел, Борис. А где твоя новая любовь и как у тебя с ней дела?

– Я отправил ее в Грецию на курорт. Остальное все сложно, я не хочу пока думать об этом, потому, что мы с ней оба загнаны в тупик. Судьба нас туда запихнула. А вот выйти из этого тупика мы, целыми и невредимыми не выйдем. Остается только разрушить этот тупик. Только хватит ли сил?

– У нее были трудные роды?

– Да, очень: оба ребенка неживые родились, и больше детей у нее не будет.

– Я вам не завидую, – сказала Тамила. – И я тоже в тупике. Денег полно, а счастья нет. Недавно он притащил целый мешок с долларами, вывалил мне в угол и, хохоча, удалился, я до сих пор не знаю, где он, что с ним, и что делать с этими деньгами.

– Мне сказали, что он стал употреблять наркотики, это очень опасно. Его надо спасать. А что касается денег это нагрузка на психику. Самое лучшее, что можно придумать, это отправить их за границу. Там все надежно, а у нас нестабильно: сдашь, а потом тебе покажут дулю, как это уже было не раз.

– Мы оба страдаем одним и тем же недугом.

– Каким? – спросил Борис.

– Отсутствием детей.

– Да, это правда, – согласился Борис и почесал за ухом.

Разговор как будто был закончен, но Тамила не собиралась уходить. Она рассказывала всякие, то смешные, то грустные истории, а потом сказала:

– Не оставляй меня сегодня одну, мне страшно.

Это прозвучало неожиданно и свалилось, как снег на голову. Борис растерялся и скороговоркой произнес:

– Что ты, что ты? Как можно? Давай, я тебя куда-нибудь спрячу, пристрою на ночь у своих друзей. А Тимуру, если он появится, скажу, что тебе угрожали, ломились в дверь, не давали заснуть, и ты не знала к кому обратиться, вот и…

– Все так, но я имела в виду несколько иное направление, я… мне не с кем даже пообщаться, я так одинока, как может быть одинок человек в большом городе, до которого решительно никому нет дела. Нет, ты, пожалуйста, не думай Бог знает что, мне от тебя ничего такого не нужно, чтоб не вписывалось в рамки морали, хоть сейчас не поймешь, где границы между моральным и аморальным поведением. Я хочу пройтись с тобой по бульвару, потолкаться в толпе, может, зайти в кафе, выпить бокал шампанского.

– Тамила, лапочка, нет ничего проще. Я оставлю машину здесь, и мы можем, как простые смертные добраться до Арбата городским транспортом, там погулять, как в девятнадцатом веке. Идет?

Тамила подпрыгнула от радости и захлопала в ладоши.

– Да, конечно, поехали, тем более что я там ни разу не была. Я живу в Москве, а Москвы совершенно не знаю: все время в четырех стенах. Даже если вместо обоев наклеить доллары, все равно счастливой не будешь. Мне не нужны его доллары, квартиры, дачи, мне нужно нечто другое.

– Что именно?

– Мне нужно так много, так много и в то же время, так мало, словом, мне нужно то, что вмещается в одно слово: счастье.

– Оно у тебя будет, не все сразу, – утешал ее Борис.

Когда они вышли на улицу, Тамила взяла Бориса под руку, прижалась как маленький ребенок к его плечу и всю дорогу щебетала, как сорока. В метро уже начался так называемый час пик, когда в каждом вагоне пассажиров как селедка в бочке. Бориса прижали к спутнице так, что он чувствовал каждую частичку ее тела, а она от несказанной радости то закрывала, то открывала глаза и не шевелилась, словно замерла.

На Арбате они долго гуляли, дурачились как в молодости, и этим Тамила заслоняла свою настоящую жизнь, полную неразрешимых противоречий.

Борис тоже будто проснулся. Он рад был тому, что их никто здесь не знает, никто на них не обращает внимания, и они принадлежат только себе.

– А, давай бродить всю ночь, – сказала Тамила.

– Нельзя, к нам начнет приставать милиция.

– Но я домой не хочу: там меня никто не ждет.

– Ладно, поедем ко мне, – сдался Борис.

– Поедем, поедем, с удовольствием, – запела Тамила и чмокнула Бориса в щеку.

Было два часа ночи, когда Борис с Тамилой, подошли к метро «Арбатская». Но вход оказался закрытым.

– Я сейчас поймаю такси, – предложила спутница Бориса, – ты только стань подальше от меня, я сделаю вид, будто я одинокая женщина, которой можно воспользоваться, стоит на обочине шоссе, дрожит вся от холода и готова ко всему на свете, лишь бы ее подвезли. Но как только машина остановится, сразу, не мешкая, подбегай ко мне, и мы оба прыгнем на заднее сиденье.

– Давай, действуй, а я посмотрю, что из этого получится, – сказал Борис.

Народу в ночной Москве все же мало, но транспорт, особенно легковушки все шастают, развозят влюбленных парами по домам. Среди водителей есть и такие, кто не прочь побаловаться случайной пассажиркой, а то и изнасиловать и ограбить ее. Тогда уж, не ждите, что вас отвезут по указанному вами адресу, а скорее куда-нибудь к старым гаражам, где в темноте и грязи начнут стаскивать с вас одежду, как с животного кожу, чтоб совершить над вами насилие. Если после того, как вас обесчестят, вернетесь домой, считайте, что вам крупно повезло. Тамиле внушали это родители еще тогда, когда она была в девятом классе.

А сейчас она недолго стояла с вытянутой рукой. Иномарка тут же остановилась и водитель, не спрашивая, куда ехать, открыл дверь.

– Я не одна, – сказала Тамила, хватаясь за ручку задней двери, и тут же подошел Борис. Деваться было некуда, но водитель все же проворчал:

– Я держу курс на Варшавское шоссе, если вам в другую сторону, прошу извинить.

– Нам по пути, – сказал Борис и вытащил двадцать долларов.

У офиса Бориса они пересели в его новенькую машину «Вольво» и направились в Черемушки.

– Борис Петрович, подожди.

– Что случилось? – спросил Борис. – Тебя отвезти домой?

– Да. Но не совсем так. – Тамила повернулась вполоборота к нему, положив свою руку на его руку, руку друга и глядя ему в глаза, продолжила: – Уж если мы друзья, то выручай, я добро никогда не забываю. Сейчас мы поедем к моему дому, ты остановишь машину за углом и подождешь, пока я не вернусь. Я соберу эти проклятые доллары в мешок, пусть они хранятся у тебя. Мало ли, какие времена могут наступить. Может, он меня выгонит совсем из дому, а у меня ни кола, ни двора, ни копейке в кошельке.

– Ты трезво рассуждаешь, – сказал Борис, – но Тимур может кинуться, а денег нет. Что тогда?

– Он ничего не помнит. И, кажется, деньги его интересуют мало. Только гостиница ему приносит шестьдесят тысяч ежемесячно и столько же рынок.

– Тамила, я тоже не знаю, куда девать свои миллионы и что с ними делать. И если с тобой что-то подобное, о чем ты говоришь, произойдет, я сам назначу тебе пожизненное обеспечение, – зачем тебе рисковать?