— Тебя, наверное, удивило мое появление в этом мире. Не беспокойся, здесь пока сохраняются правила игры. Я не из игв, поэтому вижу тебя.

— Кто вы? — спросил Лева.

— Зови меня Велга. Я часть того, что формирует эту реальность, — ответила незнакомка. Она как-то странно посмотрела на Леву и положила ему на руку свою тонкую ладонь.

— Тебе не надо было заходить так далеко, Лева.

— Откуда вы знаете меня?

— Твое сознание открыто для меня. Я знаю, ты пришел, чтобы спасти Блейда.

— Да… — растерянно подтвердил Лева.

— В таком случае ты пришел сюда зря. Блейд почему-то не хочет, чтобы его спасали. Но если ты пообещаешь вытащить его из этой реальности, то я подскажу тебе, где искать Блейда.

— Я сделаю все от меня зависящее, — пообещал Лева.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась Велга и продолжила:

— Блейд заключен во внутренней крепости. Сюда спешат посланники Князя. И если Блейд попадет к ним в руки, он умрет по-настоящему. Я думаю, всем нам будет лучше, если ты заберешь его отсюда.

Велга поднялась из-за столика и, «дыша духами и туманами», прошла мимо Левы. Обернувшись, она послала Леве поцелуй и растаяла в воздухе.

Лева вышел из Пассажа и направился к каналу, носящему в Петербурге имя Грибоедова. В канале текли массы жидкого металла. Игвы-гондольеры зазывно махали руками, приглашая прокатиться на своих ржавых посудинах. Лева проследовал дальше к Инженерному замку. Расстояния в этом городе были значительно короче, и очень скоро он оказался на берегу Свинцовой реки. На другом берегу реки из-за бастионов и куртин внутренней крепости виднелась базилика с высоким гранитным шпилем. На вершине шпиля реяло такое же отвратительное существо, которое раньше он видел на вершине Александрийского столпа. Лева по Троицкому мосту двинулся к крепости.

Караульные игвы стояли у полосатой будки перед воротами крепости, на бастионах и куртинах. С Нарышкиного бастиона ударила пушка. Лева посмотрел на часы: было ровно двенадцать часов. Друккарг следовал традициям Петербурга. Лева вспомнил, что Новика с Блейдом вели в Алексеевский равелин. Равелин был снесен в конце XIX века, но в данной реальности он существовал. Лева направился к укреплению из серого камня. Вход в равелин охранял игва, вооруженный пикой. Лева приготовил бластер, если ему придется с боем пробивать себе дорогу. Но стрелять не пришлось. Караульный его не заметил, и Лева беспрепятственно прошел через железную дверь. Плана крепости у него не было. Он шел чисто интуитивно, углубляясь все ниже под землю. Посты, решетки и караулы сменяли друг друга. Наконец он очутился в крепостной тюрьме. Это было именно то место, где томились декабристы, петрашевцы, народовольцы и отвергнутые наследники престола. На стенах каземата чадили факелы.

Двое караульных игв расхаживали вдоль коридора, заглядывая в камеры, забранные толстыми прутьями. Камеры были одиночные, в каждой из них находилось по заключенному. Это были люди и ангелы. Большей частью узники были прикованы к стене в вертикальном положении, но кое-кому дозволялось перемещаться по камере, волоча за ножными кандалами тяжелые чугунные шары. Ложиться заключенными запрещалось. Игвы строго следили за этим. В руках игв были длинные пики, и уморившихся узников они подбадривали болезненными уколами.

Лева прошел мимо камер. Некоторые из заключенных были ему знакомы. В камерах тянули сроки люди не маленькие — высшие сановники империи и чиновники советского государства. Это были строители империи, которые, не жалея свой народ, возводили в России престол яростному Жругру. Эти чиновники не обладали такой властью, чтобы заслужить томление в ледяных глыбах, и в преисподней занимались почти тем, чем привыкли в земной жизни. Каждый день они вносили вклад в укрепление могущества Друккарга, таская на себе тяжелые камни для постройки крепости. А в минуты краткого отдыха испытывали на себе те же муки и унижения, которые в период земной жизни доставляли другим людям. Еще здесь было несколько ангелов из высших миров, посланных в Друккарг с миссией просветления, но схваченных игвами и посаженными на цепь. Ангелы не трудились на каторжных работах и не подвергались особым унижениям, они считались военнопленными, и князь Гагтунгр рассчитывал сломить их упорство долгим и томительным заключением, чтобы переманить на свою сторону.

«Где же искать Блейда?» — подумал Лева. В подземной тюрьме его не было. Новик рассказывал, что оставил Блейда в базилике храма. И Лева, пронзая, как снаряд, каменные переборки стен и толщу земли, двинулся к базилике. В одном из подземных переходов он услышал громкие голоса. Игвы о чем-то спорили друг с другом. Этот коридор был освещен лучше других, вдобавок через каждые десять шагов здесь стояло по вооруженному часовому. Лева прошел сквозь дверь в комнату, откуда доносились голоса.

За широким столом под собственным парадным портретом сидел игва в зеленом мундире с золотым шитьем. Лева посмотрел на портрет, где этот игва красовался в полный рост, и догадался, что перед ним Ум Великий игва Друккарга. Перед Умом стояло какое-то серое существо, напоминающее демона со шпиля базилики. У демона была вытянутая морда, оканчивающаяся хоботком, и словно сложенные из туалетной бумаги крылья. Леве очень не понравился этот хоботок, и он прозвал демона вампиром.

Великий игва и демон о чем-то спорили друг с другом, но как только Лева вошел в комнату, демон тут же замолчал и в ужасе уставился на Леву. Без сомнения, он видел Леву. Ум продолжал что-то говорить, но тут же смолк, перехватив взгляд демона. В следующую секунду вампир подскочил и, взмахнув крыльями, кинулся на Леву. Лева опешил от неожиданности. В руке у него вместо бластера оказался дробовик. Лева нажал на спуск. Громко хлопнул дуплет. Вампир с немыслимой скоростью сделал кульбит и уклонился от выпушенной картечи. И в тот же миг Лева ощутил на шее хватку скрюченных пальцев вампира. Вампир душил Леву, а его хищный хоботок бился о пластиковое забрало шлема, пытаясь забраться внутрь. Лева ударил вампира дробовиком. Тело вампира было упругое, но скользкое, будто покрытое слизью.

— Каркадах! — выкрикнул вампир.

Великий игва очнулся и вскинул руки, будто намереваясь запустить в Леву большим камнем. Ум прокричал какое-то заклинание. Из его рук вылетел светящийся вихрь. Вихрь окутал борющихся вампира и Леву. Раздался электрический треск, и Лева ощутил, что повисший на шее вампир стал во много раз тяжелее. Лева зашатался под тяжестью вампира, пытаясь сбросить его с себя. Но вампир становился все сильнее и тяжелее. Он гнул Леву к земле. Пальцы вампира мертвой хваткой сдавили Леве горло. Все поплыло перед Левиным взором, и он опрокинулся на пол. Последнее его видение было страшным. Козырек шлема откинулся, и в рот Леве скользнул извивающийся хоботок вампира.

С недавних пор у Луцкого не заладилось в отношениях с Ириной. Нет, Ирина была по-прежнему исполнительной секретаршей и даже, если бы того захотел Луцкий, покорной секс-рабыней, однако после недавней игры их роли словно бы переменились. Луцкий старался не встречаться взглядом со своей секретаршей. В зеленых глазах Ирины он видел отражение того кошмарного ящера. И он больше не требовал от нее близости. Теперь все решала сама Ирина. Вчера, положив какую-то распечатку, она уселась на стол перед Луцким. Ее левая нога в черном чулке легла на правый подлокотник его кресла, правая — на левый.

— Не хочешь взглянуть, есть ли там белье? — тонкие пальцы Ирины приподняли подбородок Луцкого.

На бледном лице Ирины блуждала чуть смущенная улыбка, но ее глаза приобрели то же выражение, что запомнилось Луцкому по последнему сеансу игры. Ему привиделось, что на него смотрят зеленые глаза ящера с вертикальными щелочками зрачков.

— Ну смелее! Ты же сам просил об этом… — Ирина положила руки на затылок Луцкого.

— Я… я… не хочу, — промямлил Луцкий.

— Ну чего ты так боишься?.. Ты ведь всегда мечтал об этом…