Он подошёл к окну, провёл по стеклу пальцем, сняв пыль, и выглянул наружу, пытаясь рассмотреть что-нибудь знакомое.

Некоторые части Нижнего Города были почти респектабельными. Местами богатые торговцы нашли и восстановили развалины старых вилл, восстановили старые дороги и те части древнего города, которые не были накрыты Куполом через поколение после Рассилона. Таким местам была свойственна искренняя гражданская гордость, не говоря уже о процветающей экономике. А другие части Нижнего Города состояли из грязных временных сооружений, построенных из упаковочных материалов и обломков. Не было, разумеется, ни болезней, ни голода, и продолжительность жизни была такая же, как и у повелителей времени (если не обращать внимания на то, что количество несчастных случаев здесь было на несколько порядков выше, чем в контролируемой среде Капитолия и Цитадели). Но в Нижнем Городе дар бессмертия означал лишь то, что бедные проводили в нищете на десять тысяч лет больше, чем могли бы.

Этот район, как и большинство, был где-то посредине между двумя крайностями. За окном было темно, значит это либо подземная часть Города, либо сейчас ночь. Точнее сказать, глядя отсюда, было невозможно. Нельзя было понять, на какой он улице.

Со стороны лестницы донёсся скрип. Кто-то шёл. Пелтрок напрягся, у него не было возможности занять более выгодную позицию. Ещё бы несколько секунд, и он мог бы стать за дверью, приготовиться напасть. Отодвинулся засов, и в дверь вошли мужчина и женщина.

На них были туники, которые предпочитали носить аутсайдеры — галлифрейцы, отказавшиеся от цивилизованной жизни в пользу дикой жизни за пределами стен и куполов. Их загорелые лица и мускулы на руках свидетельствовали о том, что они были настоящими изгоями, и что они знают, как пользоваться металлическими клинками, висевшими в ножнах на их поясах. А современного вида коммуникаторы на их поясах свидетельствовали о том, что они отказались не от всех технологий. Мужчина был большой и сильный; женщина стройная, её волосы были заплетены в косы.

— Хуран, он очнулся! — вскрикнула женщина.

— Разумеется, он очнулся, — раздался спокойный голос из-за спины Пелтрока. — Быстрее! Уже почти рассвело.

Он всё это время стоял у Пелтрока за спиной. Всё ещё в балахоне с капюшоном, и по-прежнему в безликой металлической маске. Пелтрок подумал, а не робот ли это, или какая-нибудь искусственно созданная форма жизни? Может быть, даже что-то более изощрённое, вроде шейда? Но чем больше Пелтрок об этом думал, тем увереннее становился в том, что под этим покровом был мужчина. Мужчина в маске и с устройством для искажения голоса. Была в голосе некая нестабильность, которую не стали бы программировать в роботе. Но рассмотреть его телосложение не удавалось, не говоря уже о лице.

Мужчина-аутсайдер готовил вынутый из пояса шприц.

— А теперь, констебль Пелтрок, вы расскажите мне то, что я хочу знать, — сказал человек в маске.

Аутсайдер передал шприц своему хозяину, и тот взял его как нож. Безликая маска наклонилась ближе.

— Спросите у меня вежливо, — сказал ему Пелтрок. — Может быть, я смогу вам ответить и без этого.

Человек в маске бросился к нему и грубо и неумело воткнул шприц Пелтроку в бок.

Пелтрок вскрикнул от боли, и в этот момент он почувствовал, как его сознания коснулся чужой разум. Было такое чувство, словно его заперли в комнате с тигром. Он спрашивал о шкатулке. То, что было в шприце, разъедало его ментальные блоки. Он чувствовал это, тепло растекалось по его венам, как кислота. Сейчас он бы не стал полагаться на свою подготовку, но у него была ещё и собственная сила воли, его собственный неприкасаемый запас.

У Пелтрока подкосились ноги, и он схватился за спинку стула, чтобы не упасть.

— А почему вас это так интересует? Там ничего не было. Только нож, несколько дисков, и несколько ключей, — услышал он свой голос.

Краем зрения Пелтрок следил за двумя аутсайдерами. После всех этих стараний с сокрытием лица, мужчина в маске допустил очевидную ошибку: он нанял двух человек, чьи лица можно было читать как книги. На первые два слова реакции не было, но когда он сказал «ключи»… они так переглянулись, что с таким же эффектом могли бы просто крикнуть о том, что им нужны именно ключи.

— Я вам не скажу, — сказал Пелтрок, напрягся, и выпрямился.

Мужчина в маске этого не заметил. Пелтрок подумал, что маска, наверное, ограничивает его противнику поле зрения. Тот вынул из складок своего плаща силовой нож.

— Вы всё расскажите мне, констебль, так или иначе.

Он нацелил прибор, неумело настроив его.

Пелтрок поднял стул, взмахнул им и ударил мужчину в маске. Застигнутый врасплох, тот потерял равновесие, вскрикнул, и упал, а нож выкатился из его руки.

Аутсайдер-женщина с визгом побежала к Пелтроку.

Пелтрок схватил нож и направил на неё.

Должно быть, диск настройки сместился, пока нож катался по полу. Вырвавшееся из рукояти лезвие оказалось длинным, как копьё, этого хватило не только на то, чтобы пронзить её грудь, но и оторвать её от пола и ударить об заднюю стену с такой силой, что штукатурка треснула. Дёргая руками и ногами, закатив глаза, её тело скользнуло вниз.

И Пелтрок, и второй аутсайдер на мгновение застыли в шоке. А затем мужчина — Хуран — бросился на него. Было очень просто увернуться и позволить ему рухнуть на пол. Пелтрок понимал, что его приоритетом должен быть лидер, а не наёмники.

Мужчина в маске подбежал к двери и распахнул её ударом ноги. У него на ногах были тяжёлые сапоги, казавшиеся почти металлическими.

Пелтрок направил меч на дверь, но человек в маске уже скрылся из виду; было слышно, как он бежит вниз по лестнице.

Хуран ударил Пелтрока кулаком, и тот упал на колени. Пара ударов ногой по рёбрам — и он опустился на пол. Нож всё ещё был у него в руках, всё ещё настроенный наносить удар с силой мчащегося поезда.

— Не заставляй меня делать это, — всхлипнул Пелтрок.

— Ты убил Йири, ты знаешь, как долго мы были вместе? — каждое своё слово он дополнял ударом кулака или колена.

— Я не хочу тебя убивать, — сказал Пелтрок.

Но Хуран его не слышал, он прижал Пелтрока к полу и колотил его, не обращая внимания на то, попадает ли он по лицу, по груди или по гениталиям. Пелтрок почувствовал, что у него сломалось ребро, он хотел, чтобы его вырвало. Аутсайдер не думал, его не учили рукопашному бою. Если бы учили, Пелтрок был бы уже мёртв. Нужно было держаться за эту мысль, пока его тело получало удар за ударом. Держаться… Нож. Нужно не выронить нож.

А затем аутсайдер был уже в другом конце комнаты, он держал на руках тело своей возлюбленной. На его фоне она казалась такой маленькой, словно кукла.

Пелтрок, должно быть, на мгновение потерял сознание. Аутсайдер решил, что он умер. Мир был… грязнее… его звуки и изображение были не такими отчётливыми, какими они должны были быть. Он оглох и ослеп на один глаз. Он вскрикнул от шока, но не услышал этого. Это всего лишь кровь в глазах и ушах, — успокаивал он себя после момента паники. И он настолько ослаб, что крик, который, как ему казалось, мог поднять мёртвого, в другом конце комнаты не было слышно. Хуран не знал, что он в сознании… что он жив.

Если не считать добровольной смерти, он мог сделать лишь одно. Он заставил себя встать, бросился на Хурана с лезвием размером с меч, воткнул его в спину, сквозь сердце, а затем провёл лезвием влево, во второе сердце. Так его учили убивать галлифрейца мечом, и это был первый случай, когда ему пришлось воспользоваться этим навыком. Аутсайдер один раз дёрнулся и свалился вперёд, на свою возлюбленную. Его кровь легко стекала с лезвия, капала с рукояти.

Ноги Пелтрока подкосились, и он снова потерял сознание.

На три этажа ниже камеры бесконечности большой колокол Паноптикума начал бить девять колоколов. Это было слышно по всему этажу главного помещения Наблюдения За Временем.

Кардинал, отправленный искать Доктора, едва успел отойти от Президента, как в конце зала возникло движение. Ворча, толпа повелителей времени неохотно расступалась. В центре этой суматохи был Доктор; в одной руке он держал свою шапочку, а другой пытался расчистить себе дорогу.