— Галлифрей… — сказал он.

Он сосредоточился и почувствовал сдвиг бреши в пространстве-времени. Но он не мог управлять Эффектом.

Первые ракеты уже взрывались на поверхности планеты.

— Галлифрей будет уничтожен, — сказала она ему.

— Купол Капитолия нельзя разрушить.

— Но сам Галлифрей можно. И Омега на свободе.

Доктор смотрел в зеркало:

— Однажды я был оттуда, но уже нет. Теперь я здешний. Моё место здесь, с тобой. Здесь он нам ничего не может сделать. Он сделал меня богом.

Изображение сместилось. На нём была знакомая молодая женщина со светлыми волосами. Она кричала от боли. Его жена положила руку ему на плечо:

— Ларна?

Он кивнул.

— Она красивая.

Доктор, немного смутившись, снова кивнул:

— Но посмотри на неё, она не ты, ей никогда не быть тобой. Она оттуда, а ты совершенна, ты — всё.

— Ты мог бы остановить Омегу.

— Я знаю.

— Кроме него, ты единственное существо во вселенной, которое управляет сингулярностью. Ты — единственное, что может его остановить.

Доктор кивнул.

— Ты теперь можешь вернуться. Омега не мог, но теперь он вскрыл сингулярность во вселенной вещества, и ты можешь воспользоваться ею как дверью. Это свободный путь домой.

— Дом тут, — настаивал Доктор. — Ты — всё, что мне нужно. Я оставил тот дом позади, со всеми его склоками и изъянами, с безответной любовью, старостью и… — его голос затих; в зеркале он увидел мужчину в своём теле, навалившегося своим весом на Ларну, а её рот звал его на помощь. — Ты совершенна, ты всё, чего я хочу. Если бы Омега предложил мне выбор между этим и тем, я бы выбрал это.

— Ты должен вернуться.

— Я не могу, — сказал он. — Моя воля не даёт тебе умереть. Ты творение моего воображения. Если я уйду, ты умрёшь. Я не могу тебя бросить. Я не могу положить этому конец.

Идеальные красные губы улыбнулись:

— Всему приходит конец. Ты это знаешь, ты знаешь, что всё должно быть так.

Она поцеловала его.

Омега навалился на Ларну. Лицом она чувствовала его дыхание. Горячее, аммиачное, как у быка. Он прижимал её к полу, она чувствовала его превосходство в силе. Ларна всегда была сильной, но сейчас она не могла сделать ничего. Она чувствовала, как её мышцы сжимаются и напрягаются, но было такое впечатление, словно они принадлежали кому-то другому. Её сила не имела значения.

— Омега! — раздался знакомый голос.

Омега ослабил хватку и повернул лицо на голос.

В дверях в пункт управления стоял Савар. Тот, который мог видеть. В его руке был силовой нож в форме широкого меча, длиной больше его роста.

— Я тысячу лет ждал этого момента, — сказал Савар, приближаясь.

— Да что ты?

— У него есть пистолет! — крикнула Ларна.

Омега поднял оружие Магистрата, но Савар уже опускал свой меч. Он рассёк пистолет пополам.

Савар снова занёс меч.

Глаза Омеги вспыхнули красным.

На Савара опустилась тень, и когда она исчезла, там стоял уже другой Савар. Слепой, в серой одежде.

— Владыка! — ответил Савар, опускаясь на колени. — Я предлагаю себя тебе. Тело в этой вселенной вещества. Я тысячу лет ждал возможности предложить эту жертву.

— Ты опоздал всего на час, — заметил Омега. Он приложил руку к груди. — У меня уже есть тело.

Слепец не знал, что делать.

— Савар! — крикнула Ларна. — Вы помните меня? Я Ларна.

— Владыка… — беспомощно сказал Савар.

— Он убьёт вас, — предупредила Ларна. — Если вы не убьёте его, он убьёт вас.

Савар сгорбился, он словно не слушал.

— Он вами пользовался, но вы ему больше не нужны. Убейте его!

Савар прыгнул вперёд и взмахом опустил меч на плечо Омеги. Лезвие наполовину разрубило шею. Голова повисла.

Ларна бросилась оттуда.

Второй удар рассёк левое бедро, третий разрубил колено. Омега потерял равновесие.

— Я твой бог, — прохрипел голос Доктора, плюясь кровавой пеной. Омега протянул вперёд руку: — Поклонись!

Савар ударил мечом по плечу, и рука отвалилась. Лезвие тут же пошло назад, разрезая нос и щёку.

Он замахнулся мечом, чтобы ударить по голове Омеги.

Омега перехватил меч рукой, вывернул его из рук Савара и отбросил в сторону.

— Есть только одно будущее! — он издал громкий крик, животный рёв, исходивший из глубины его тела. Когда он замолчал, он стоял абсолютно здоровый, его кости срослись, кровь из ран не текла. — Есть только Омега.

Он взмахнул рукой, и Савар исчез. Плащ слепца упал на землю перед Ларной.

Она бессильно опустилась на пол.

Омега нагнулся над ней.

— Знаешь, — сказал он. — Я понимаю, зачем Доктору нужны спутники. Перед зрителями такие вещи делать гораздо приятнее.

— Это ты его превратил, — сказала она. — Ты сделал из него слепого Савара, альтернативного.

— И не только Савара.

Она услышала крики. Мужчины выли, как волки.

Крики агонии, начинавшиеся как слова.

Ларна посмотрела на него. Омега стоял к ней спиной и смотрел на сферу. Железо вздувалось, пузырилось, испарялось. В самом центре блестелочто-то. Сингулярность.

— На Галлифрей опустилась ночь. Ты чувствуешь это? О, не волнуйся, дорогая. Здесь, в стазисном гало, ты защищена. Но они там все преображаются. Воран, Пендрел — все. Они слепы и одиноки, они в отчаянии. Без защиты Ока, без присмотра Рассилона, услышь, во что они превратились! Услышь, кто они на самом деле.

Мужчина кричал. Хор синхронных воплей. Хриплые, гортанные звуки. Взрывы, разрушение зданий, падение статуй, горение тел. Все эти звуки доносились из Цитадели, проходя сквозь толстые известняковые стены.

Ларна заставила себя встать и посмотрела ему в глаза:

— С той властью, что тебе даст сингулярность, ты сможешь делать что угодно, иметь что угодно. Это действительно то, чего ты хочешь?

Лицо Доктора улыбнулось ей:

— Да.

Он сошёл с края помоста, бросился к сингулярности, схватил её и стал богом.

Пропуская сквозь себя эту энергию, Омега сбросил с себя шкуру Доктора. Он стал огромным сгорбленным существом, похожим то ли на быка, то ли на кабана. Окружившие его доспехи были из сплошных кусков металла, похожие на броню боевых кораблей. На голове у него были бараньи рога, на грудь свисала борода. На его правой ладони горела сингулярность. Он больше не был мужчиной, он не был животным… нет, он был силой природы, как ураган или лесной пожар.

Люди не могут противостоять урагану.

Омега увидел, что это хорошо.

Позади него кто-то медленно аплодировал.

Он обернулся. С насмешливым лицом в ладоши хлопал Доктор.

— Апофеоз, — сказал Доктор. — Слияние твоего физического тела и энергии сингулярности. Поздравляю.

Глаза Омеги вспыхнули красным, он пожелал уничтожения Доктора, привлёк к его уничтожению фундаментальные силы вселенной.

Доктор зевнул и показал свою правую ладонь. Вокруг неё мерцало пламя.

— Оп! — спокойно сказал он. — А у меня тоже есть сингулярность! Дай-ка я покажу тебе кое-что.

Они стояли на серой, пустынной земле. Безлюдное место, затянутое туманом небо, под ногами гравий и тектиты.

— Где мы? — потребовал Омега.

— Планета в седьмой галактике, погибшая в ядерном огне. Двенадцатая в этой звёздной системе. Прошло несколько веков с тех пор, как на неё обрушились война и радиация. Небо по-прежнему чёрное, океаны и озёра по-прежнему замёрзшие, — Доктор помолчал. — Это Скаро.

Они пошли по разрушенной, почерневшей земле.

— Тут есть что-нибудь живое? — спросил Омега.

Доктор глубоко вздохнул:

— Во время первой атаки погибла пятая часть населения. Города горели, воздух наполнили ядовитые газы, выбросы, биологические агенты. Каждая частичка асбеста, каждая капля токсичных отходов поднялись в воздух. Ещё одна пятая часть населения погибла из-за того, что не было адекватной медицины, способной им помочь. Огромная масса мелких частиц быстро скопилась в верхних слоях атмосферы, скрыв солнечный свет. Источники воды замёрзли, пища не росла. Умерла ещё одна пятая часть населения. И год спустя, как только долгая зима завершилась, их положение стало ещё хуже. Все животные крупнее насекомого к тому времени уже погибли. В отсутствие ограничивающих их количество хищников, насекомые заполонили всю планету. Начали оттаивать трупы. Эпидемии и пандемии распространялись беспрепятственно. Что тут могло выжить, что могло захотеть выжить в таком?