Т р е у м о в. Я сказал.

Обиженный Куликов уходит.

Ю с у п о в. Извини, Артем, но скажи мне, что у тебя случилось, э?

Треумов молчит.

Давай я помогу…

Появляется  К о з и н е ц.

К о з и н е ц. Вот и я!

Т р е у м о в (поднимается навстречу). Гаврила Иванович!

К о з и н е ц. Дождался дорогого гостя? (Юсупову.) Откуда ты такой, дед?

Ю с у п о в (играет). Мой русский плохо понимает, э…

К о з и н е ц (бросает портфель на стол, садится). Это ты поймешь. Смотри, как сейчас Треумыч будет передо мной чечетку выбивать. Будешь, Треумыч?

Т р е у м о в. Буду, Гаврила Иванович!

К о з и н е ц. А землю есть будешь, если велю?

Т р е у м о в. Буду, Гаврила Иванович!

Юсупов с недоумением смотрит на него.

(Тихо.) Это у нас вроде игры такой…

К о з и н е ц. Нагрянуло опять, Артем. Вот тут стоит… (Другим тоном.) Ну что бы тебе еще такое гнусное придумать?..

Т р е у м о в (кричит). Юрий Петрович!..

К у л и к о в  заглядывает в кабинет.

Бутылку коньяку и конфет каких-нибудь. Да побыстрей!

Куликов исчезает.

К о з и н е ц. Умеешь соображать, Треумыч, живи. Я строг, но справедлив. (Юсупову.) Ты, дед, знаешь, с кем находишься?

Ю с у п о в. Наверно, богдыхан, э?

К о з и н е ц. Какой еще богдых! Козинец я, понял?

Ю с у п о в. Вай!

К о з и н е ц. Газ провожу, хотя и называюсь «главный агроном области»! Поэтому у меня сейчас вот в этой самой руке зажаты все председатели колхозов! И долго еще будут там пищать. Скажи, Треумыч?

Т р е у м о в. Будут, Гаврила Иванович. Вы большой начальник!

К о з и н е ц. Правильно, льсти, люблю. Я решаю, кому в первую очередь газ подвести к селу — к тебе, дед, например, или к Треумову, или кому другому. Вот он сейчас передо мной чечетку бьет, потому что знает — раз пришел Козинец, значит, через три месяца у него в селе люди газом пользоваться будут.

Т р е у м о в. Неужели подписали проект?!

К о з и н е ц. Видишь, дед, он как пацан радуется. А почему? Потому что люди у него станут счастливее, а счастливые люди работают лучше, отсюда — возрастут показатели, а возрастут показатели — наш Треумыч получит звездочку на грудь. Диалектика, дед, — это великая штука!

Ю с у п о в. Диа-лек-ти-ка!

К о з и н е ц. Ты, дед, не юмори. Вижу тебя насквозь — хитрый! А то как брови насуплю и не подпишу твоему Треумову проект. (Достает из портфеля проект.) Вот он! Кайся за грубость деда, Треумыч!

Т р е у м о в. Прости грешного, Гаврила Иванович! По неразумению своему сболтнул он.

К о з и н е ц (Юсупову). Думаешь, он меня уважает? Не-ет… Если бы не этот газ, Треумыч меня переехал бы и не оглянулся…

Треумов вздрагивает.

Газ, газ ему нужен! А все равно люблю его. Ну, не хмурься, Треумыч… Ручку мне!

Треумов подает ручку. Козинец картинно заносит ее над развернутым проектом, но медлит.

Условие мое помнишь?

Т р е у м о в. Условие?

К о з и н е ц. Слышь, дед, он думал одной бутылкой коньяку обойтись! Ты первый в области должен начать осваивать новые земли за Черной речкой.

Т р е у м о в. О господи!

К о з и н е ц. Знаю-знаю, у тебя, у маршала колхозного, свои планы имеются…

Т р е у м о в. Разве дело только в моих планах, Гаврила Иванович? Нам бы сперва научиться полностью убирать и сохранить тот урожай, который сегодня собираем с полей. (Юсупову.) Ты не поверишь, но двадцать пять процентов всех видов урожая мы ежегодно теряем! Или собрать не успеваем, или хранить негде, или транспорта не хватает, чтобы вывезти! Сердце кровью обливается, когда видишь, как выращенный с таким трудом хлеб гниет в гуртах под дождем!.. Так какого же черта мы должны осваивать новые земли Черной речки, когда с тех гектаров, что есть, мы по-настоящему, по-хозяйски не можем управиться с урожаем?!

К о з и н е ц. Ну-ну, не так громко…

Т р е у м о в. Не мне это тебе говорить… Лучше бы эти деньги пустить на строительство новых хранилищ, на новые дороги, наконец! Чтобы с уборочной машины на землю не упало бы ни единого зернышка! Вот с чего надо начинать! Кроме всего прочего, этим самым мы вернем людям чувство хозяина земли, а не потребителя верхом на тракторе. Их ржа бесхозяйственности начинает есть изнутри! Про это тоже забывать нельзя!.. В общем, Гаврила Иванович, может быть, освоение новых земель в других областях дело и нужное, но в нашей — не уверен…

К о з и н е ц. Честно говоря, Артем Николаевич, у нас, так сказать, в верхах, тоже мнения разделились. Но попробовать, а потом посмотреть, что из этого получится, мы обязаны. Надо точно знать — будет это выгодно экономически нашей области или следует идти по тому пути, за который ты так горячо ратовал.

Т р е у м о в. Но почему наш колхоз?

К о з и н е ц. Я уже объяснял — ваше хозяйство крепкое, ты мужик вроде с головой…

Т р е у м о в. Нет, Гаврила Иванович.

К о з и н е ц. А в награду — газ от магистрали вам в первую очередь проведем, а?

Треумов молчит.

Я все равно с тебя не слезу, соглашайся.

Т р е у м о в. На меня где сядешь, там и слезешь.

К о з и н е ц. Ну что ты еще хочешь?

Т р е у м о в. Три километра асфальтированной дороги от села до городского шоссе.

К о з и н е ц. Дед, ты слышишь, что этот гангстер требует?! (Треумову.) Ты шантажист, а не председатель советского колхоза!

Ю с у п о в. Он — хозяин!

Т р е у м о в. Это мое последнее слово, так и передайте у себя там, в верхах.

К о з и н е ц. Но я не вправе решать такие вопросы.

Т р е у м о в. А я не знаю, как правление колхоза отнесется к освоению новых земель.

К о з и н е ц. Да… Действительно, там и слезешь. А если грейдерную?

Т р е у м о в. Асфальтированную.

К о з и н е ц. Чем плоха грейдерная дорога?

Т р е у м о в. Тем, что она хуже асфальтированной.

К о з и н е ц. Буржуазное у тебя нутро, Треумов. Ладно, попытаюсь убедить начальство.

Т р е у м о в. Попытайся, Гаврила Иванович. Это у тебя неплохо выходит.

К о з и н е ц. Беспощадный ты человек. Да, еще одно: пока газовики будут вести тебе отвод от основной магистрали, ты обязуешься обеспечить их овощами и фруктами, также дашь лучшую колхозную повариху на все время работ. Идет?

Т р е у м о в. По рукам, Гаврила Иванович.

К о з и н е ц. Пиши расписку.

Треумов пишет расписку, передает ее Козинцу. Тот внимательно читает ее, аккуратно складывает и прячет в портфель. Затем подписывает проект и в свою очередь передает Треумову. Тот также внимательно знакомится с текстом и бережно убирает проект в сейф. Во время этой процедуры бесшумно возникает Куликов, тихо, стараясь не мешать, распечатывает бутылку коньяку, высыпает конфеты из кулька и, почтительно пятясь, исчезает за дверью.

Все, короновал село. Живите с газом!.. (Хохочет.) Ничего сказанул — «живите с газом»? Но — не на газах!

Треумов разливает по стаканам коньяк.

Ну, за то, чтобы все сбылось и всем хорошо икнулось!

Ю с у п о в. Да будет так!

К о з и н е ц. Все. Я погнал. Пока, Артем. Живи дольше, дед. Ох, глаза у тебя хи-итрые!.. (Уходит.)