Г е о р г и й. Прости меня, Миша. (Берет чемодан, идет к двери.)

М и х а и л. Не спеши везти проект дороги на утверждение. У тебя могут быть неприятности. (Тяжело встает, открывает сейф, достает оттуда самородок и протягивает брату.) Это золото Кузьмич нашел в распадке у Медвежьей Пади.

Г е о р г и й (рассматривает самородок). Еще неизвестно, имеет ли это золото промышленное значение.

М и х а и л. Вот ты и проверишь, прежде чем везти проект на утверждение. (Помолчав.) Суть не в этом золоте. Не было бы его, нашли бы что другое. А на прощание, как старший брат, я хотел бы сказать одну вещь… Занимаясь изысканиями, вникай в дело не только умом, но и сердцем. Иначе когда-нибудь это плохо для тебя кончится. А теперь уходи.

На ярко высвеченном заднике сцены, как бы на огромной рельефной карте Сибири, через дремучую тайгу, водоразделы, сопки и точки с названиями сел и поселков — крупным пунктиром бежит, извивается линия Байкало-Амурской магистрали. Гигантский необжитый край… Кажется, никто не в силах нарушить этой застывшей, вековечной тишины и первозданности. Но над всем этим безмолвным пространством эфир наполнен писком морзянки, голосами изыскательских партий и строительных отрядов, ведущих переговоры по рации:

«…разбейте пикетаж и промерьте расстояние. Лист 876, 787…»

«Третий, третий, прими суточную сводку: подрядчику сдана под ключ станция разъезда 265 километра…»

«…Полсотни семь, полсотни семь — одиннадцатому.

— Слышу тебя, Сеня, прием.

— Поздравляю с новым начальником экспедиции, Сеня. Зовут — Николай Васильевич, фамилия Михайлов. Прием.

— А куда делся Черемных? Прием.

— Отвалил куда-то на материк, в город.

— Что за мужик этот Михайлов?

— Пожуем — увидим…»

В разговор невидимых собеседников врывается чей-то начальственный бас: «Не засоряйте эфир трепом. Уйдите с волны!..»