Их долгие разговоры подкупали Тамару тем, что впервые за много лет ее не просто слушали, тупо кивая головой, а тактично высказывали свое мнение и даже порой убеждали принять иную, противоположную точку зрения. В конце концов она не заметила, как стала говорить чужими словами, совершать не свойственные ей ранее поступки… Налицо были все признаки волшебного состояния влюбленности. Ей даже стало казаться, что она готова к более важным переменам в жизни: то ли устала в своем вечном сопротивлении малейшему давлению извне, то ли Ляхову удалось невозможное — разбудить в ней женщину. Во всяком случае, на глазах у Тамары, как в юности, появились большие розовые очки.
До сих пор ей так и не удалось найти ответ на вопрос: почему шаг за шагом она сама сдавала ему позиции, которые завоевывала долгие годы? Может быть, потому что в нем чувствовалась сила, которая была в Алексее? Или победило сокровенное желание влюбиться и повторить все сначала?
Но в тот момент такие тонкости ее не волновали, и она сдалась в плен этому чувству почти на год. Пылкая страсть погасла довольно быстро, но количество сопутствующих ей ошибок не поддавалось счету: сама себя изолировала от немногочисленных подруг, сама посвятила его в секреты своего бизнеса, познакомила с некоторыми ключевыми фигурами ее дела и, что самое печальное, чуть было не потеряла сына…
— …Как?! — не удержалась Инна, услышав последнюю фразу.
На столике стояли чашки с давно остывшим кофе, зато официанты не успевали менять пепельницы.
— Ляхов никак не мог найти общий язык с Сережкой. В чем-то поведение сына можно было объяснить переходным возрастом: замыкался, убегал к Юре. Но, по-моему, сам Саша не горел желанием одержать победу над второстепенным, на его взгляд, участником этой игры. За что потом и поплатился… В общем, в один прекрасный день он убедил меня, что мальчика необходимо отправить учиться в Штаты. Выбрал лучшую частную школу, сам все организовал. Хуже всего, что он и меня заставил поверить в то, будто это моя самая большая забота о сыне, — горько усмехнулась она.
— И ты его отправила?
— Более того, сама же и отвезла! Сережка даже заплакал перед отъездом, просил оставить здесь. Я же, убежденная в своей правоте, не желала его слушать. Как и моя мама когда-то, — провела она печальную аналогию. — Определила в школу, побыла с ним неделю и улетела. — Нервничая, Тамара достала сигарету из почти опустевшей пачки. — Из Франкфурта сразу собиралась ехать в Баден-Баден: Саша уговорил подлечиться, обещал через неделю сам прилететь. Отель, путевка, все было оплачено…
— И что? — не выдержала долгой паузы Инночка.
— Меня хватило лишь на сутки без Сережки. Летела обратно через океан и трезвела с каждой милей! Приземлилась во Франкфурте и тут же хотела снова в Штаты рвануть. Да только виза была у меня разовая. В общем, ни в какой Баден я не поехала, а полетела в Минск…
…Тамара хорошо запомнила тот пасмурный осенний день, когда хотела лишь одного — разрыдаться на крепком мужском плече, развеять все свои страхи, сомнения…
Так уж получилось, что никому о своем спонтанном возвращении домой сообщить она не успела: разрядился телефон GSM с российским номером, а зарядное устройство, так и не пригодившееся в Штатах, покоилось где-то на дне чемодана. В последнюю минуту она успела вскочить в самолет, никем не встреченная, добралась до дома на такси и, едва переступив порог квартиры, схватила телефонную трубку. Но нигде не могла разыскать Сашу! Сотовый не отвечал, секретарша невнятно мямлила, что шеф уехал на важную встречу, но как только объявится, он ей обязательно перезвонит.
Чуть не плача, она опустила трубку и принялась бесцельно бродить по квартире. Не зная, чем заняться, она машинально зацепилась взглядом за факсы в Сережкиной комнате, которую Ляхов успел приспособить под кабинет, и ощутила непонятное пока еще беспокойство. У Саши была нехорошая привычка — раскладывать документы и не убирать их, пока не исчезнет надобность. Тамара частенько его за это журила, но тот лишь отшучивался, что скрывать ему нечего: к тому времени все, чем он занимался, было известно Тамаре, и наоборот.
Нажав мигавшую на автоответчике кнопку, свидетельствующую о том, что есть непрослушанное сообщение, она не сразу поняла то, что услышала, а поняв, не сразу поверила. И не поверила бы, если бы записанный на пленке голос не принадлежал человеку, с которым она когда-то начинала сотрудничать, но, узнав о его тесных связях с криминальным миром, постепенно свела контакты на нет.
Прослушав запись более внимательно, Тамара бросилась к факсам на столе и, логически все сопоставив, поняла: за десять дней ее отсутствия Ляхов попробовал переключить некоторых из ее партнеров на себя. В его положении это было несложно: демпинговать цены и условия, которые ему хорошо известны! Игру на понижение для того, чтобы завоевать клиента, Тамара в общем-то считала честной (кто не рискует, как говорится!). Но честной игрой здесь и не пахло. И тут до нее дошло: ее просто использовали! Обманули старым, как мир, способом! Швырнув на стол бумаги, она лихорадочно стала метаться по квартире.
«Как он мог?! — стучало у нее в висках. — Это мой бизнес!»
Сосредоточившись, она присела на диван, подтянула к себе одну из папок и похолодела: что он наделал? Аналитический ум сразу выхватил пункт договора, своего рода подводный камень, споткнувшись о который однажды, она больше этого не допускала. Несколько лет назад подобная оплошность едва не стоила ей всех заработанных за год денег! В какую сумму это могло вылиться сейчас, трудно представить. Неспроста, набираясь ума у лучших юристов и финансистов, последней инстанцией при подписании контрактов Тамара считала себя.
«А это что? “Договор о переводе долга”, — прочитала она и похолодела: — Да это же чистая подстава!»
Именно об этом договоре шла речь на автоответчике, и, как она поняла, именно его Ляхов собирался подписать сегодня. Но, что самое важное, договор был составлен на один из ее офшоров! Саша, казалось, прочно вжился в роль Тамары Аркадьевны Крапивиной.
Не раздумывая больше ни минуты, она схватила ключи от машины и буквально ворвалась в укромный банкетный зал небольшого кафе: не желая менять привычек, Ляхов назначал важные деловые встречи в одном и том же месте. Присев на пододвинутый официантом стул, она мило улыбнулась опешившему Александру Романовичу и еще двум мужчинам. Давно зная и саму Крапивину, и обманчивость ее улыбки, те сразу поняли: никакого договора не будет. Но кто бы видел в те минуты Ляхова! Рядом с прежней Тамарой Аркадьевной от сильного, уверенного в себе мужчины и следа не осталось…
— …Он пытался тебе объяснить, почему так поступил? — Инночка так и не притронулась к чашке с кофе.
— Пытался, и не раз… Ему, видишь ли, не давало покоя, что финансово я более обеспечена. Хотел прискакать «на белом коне». Твердил, что любит, что желал освободить меня от бремени ответственности, хотел дать возможность отдохнуть, хотел семью, ребенка.
— Ну а если это действительно правда? Если он на самом деле хотел детей? — попыталась защитить неведомого Ляхова Инна.
— Да какие дети?! — Тамара пригубила кофе и, сморщившись, поставила чашку на блюдце. — Он же их терпеть не мог! Почему не стремился найти общий язык с Сережкой? У меня уже был ребенок, и глупо было сбрасывать его со счетов! Кроме того, еще в начале знакомства я его честно предупредила, что жизнь научила меня прощать людям многое, но не подлость. И в тот момент он со мной согласился.
— А если просто не успел рассказать?
— Такие дела не творятся скоропалительно, — как отрезала Тамара, и на лбу у нее проступили две глубокие складки. — У меня есть одно жесткое правило: если я не доверяю человеку, я вычеркиваю его из своей жизни. С Ляховым одним росчерком разобраться не удалось: почти год расхлебывала все, что он успел натворить. Тогда и заимела почти новый «мерседес», Слава Богу, успела все закрыть до дефолта! Кстати, Александру Романовичу надо отдать должное: быстро взял себя в руки, помогал и деньги выбивать, и кредиты на себе тянул. Словом, пытался казаться прежним Ляховым. Да только напрасно… Кстати, он вчера весь вечер названивал.
