Вебстер нашел Тоню в сарае. Она наполняла миски с кормом.
— Теперь ты знакома с Перл.
— Она приятная женщина. — Тоня выдавила из себя улыбку, открыла новый мешок с кормом и сунула в него половник.
Вебстер почувствовал, что она напряжена.
— Хочешь что-то сказать?
Она покачала головой.
— Всего-навсего переживаю.
— Из-за Дамиена?
Слеза скатилась по ее щеке — Тоня не успела отвернуться.
Вебстер обнял ее за плечи:
— Все будет в порядке. Дамиен очень сильный, он справится.
Она прислонилась к его груди, обняла за шею.
— Да. Он справится.
Они застыли в объятии. Он любил эту смелую женщину, которая плакала из-за раненого медведя. Много бы он отдал, чтобы услышать от нее три слова: «Я люблю тебя».
Но Тоня молчала, ожидая чего-то.
Она тоже ждала этих слов. И Вебстер сказал:
— Я люблю тебя и… — Он прервался.
— Это бессмысленно.
— Что бессмысленно?! Еще никому на свете Вебстер Тайлер не говорил этих слов, а ты…
— Ну, хорошо… Ты не сбежал от меня на вертолете, чтобы я успела сказать тебе, что я тоже люблю тебя? — Тоня раскраснелась. — Ладно! Хорошо! Я признаюсь, что люблю тебя. Но что дальше?.. — Он понял ее. Она увидела это, и он не нашелся, что сказать. Да и что тут скажешь! — Мы разные, Вебстер, — тихо сказала Тоня. — И нам не быть вместе.
Она услышала отдаленный рокот мощной машины. Это конец… К ним едут. Им оказывают помощь. Как несвоевременно, черт возьми!
Ее голубые глаза молили Вебстера о чем-то, но Вебстер не знал, что он должен сделать.
Она была права. Они разные. Но Вебстер не хотел и не умел сдаваться.
— Но мы любим друг друга!
Нет, кажется, не то, Тоня выглядела разочарованной.
— Я не верю в силу любви. Одной любви мало. Когда-нибудь наступит отрезвление, и рассудок все расставит по местам. И потом… Мы слишком часто ссоримся!
Тоня погладила его по щеке.
— Мне очень жаль. Правда… — Она открыла дверь и вышла из сарая.
Вебстер знал, что она права во всех отношениях. Только в самом важном она была не права. Он любил ее, и это было незыблемо.
Он слишком сильно любит ее, чтобы сделать ее несчастной.
Вебстер вышел из сарая, чувствуя себя совершенно разбитым. С Дамиеном было проще справиться…
Он увидел бульдозер. Тоня о чем-то оживленно говорила с водителем. Она помахала ему рукой:
— Вебстер! Я обо всем договорилась — тебя захватят до Интернэшнл-Фолс!
Ах так… Она обо всем договорилась… Что ж, пусть будет так.
Глава 10
Прошло две недели.
Утром, когда Тоня покормила медведей, неожиданно, не предупредив ее, приехал Чарли. Он приехал не один, а с Хельгой — эту пожилую, улыбчивую женщину Тоня видела в больнице, когда его навещала.
Они привезли походные раскладушки: похоже, отшельник Чарли по случаю своего выздоровления решил устроить лагерь из своей хижины.
Старик радовался, как ребенок, хотя много ворчал, стараясь сохранить хотя бы следы былой независимости. В своей хижине да еще в окружении двух женщин он и думать забыл о сердечных приступах, но был очень слаб и быстро уставал.
Все шло как нельзя лучше. Чарли вернулся домой. Позвонили из зоопарка в Миннеаполисе: Дамиен успешно перенес операцию и шел на поправку. К счастью, пуля не задела жизненно важных органов — тяжелое состояние зверя было вызвано только большой потерей крови.
Если бы не Вебстер…
Тоня сообщила Чарли, что вскоре Дамиена доставят в его лес. Его обрадовало известие о том, что браконьера, скорее всего, удастся установить по пуле, извлеченной из медведя.
Да, жизнь налаживалась.
Но Тоня была несчастлива.
Ее постоянно преследовали мысли о том, что надо все бросить и уехать в Нью-Йорк — к Вебстеру.
Теперь, когда Чарли вернулся, и вернулся не один, эти мысли стали навязчивой идеей.
Приехать и сказать, что… Так и сказать: она испугалась, всему виной ее проклятая неуверенность в себе как женщине. Страх ничего не созидает. Если Вебстер спас Дамиена, то у этого была веская причина: Вебстер победил свой страх. Теперь то же самое предстоит сделать ей.
— Знаешь, а твой Вебстер, ну Тайлер… Он приходил ко мне в больницу, — вдруг сказал Чарли, глядя в камин, где жарко пылали поленья. Они были одни — Хельга уехала за продуктами. — Он все мне рассказал.
— Все? — удивленно спросила Тоня.
— Про то, что он застрял у меня в хижине. Представляешь… не знаю, как и сказать… словом, он сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться…
Тут выяснилось, что Вебстер предложил Чарли сумму, вдвое большую стоимости его земли, кроме того, оставил за ним право пожизненного проживания.
— Но зачем это ему?!
— Он хочет сделать здесь что-то вроде настоящего медвежьего заповедника.
Тень набежала на лицо Тони. Медведи — это прекрасно. Но как же она?!
— Не будь такой мрачной, девочка, — сказал Чарли, улыбаясь. — Иди и возьми его.
Тоня озадаченно посмотрела на старика. Она явно недооценила его умения разбираться в людях. Разве она сказала хоть слово о Вебстере и об их отношениях! Впрочем, она так много времени жила в одиночестве, что, наверное, просто не научилась скрывать свои чувства.
— Иди и возьми его, — повторил Чарли. — Я обо всем поговорил с Хельгой. Она не оставит меня, раз уж так вышло, что за мной нужен уход, как за раненым медведем.
И тут же он стал ворчать, что, конечно, сразу пошлет Хельгу ко всем чертям, если она начнет мучить его и медведей диетическими продуктами. Если же Тоне «нечего сказать молодому человеку, тогда он, Чарли, так и быть, попросит Вебстера принять ее на работу штатным составителем буклетов будущего заповедника».
Чарли был прав. Она должна уладить их отношения. Сейчас она могла надеяться только, что было еще не поздно.
Она обняла старика.
— Ни к какому черту ты Хельгу не пошлешь! Обещаешь? Да что я в самом деле — она же тебе нравится. Я не удивлюсь, если вы объяснялись в любви…
Чарли обиженно засопел.
— Ладно, ладно, — сказал он. — Я посмотрю, как запоешь ты в Нью-Йорке!
Тоня улыбнулась.
— Тебе прислать аудиозапись или фотосессию с моего концерта? Я вернусь, — пообещала она.
Так… Проверить гардероб… Проветрить рюкзак…
Даже во сне Вебстеру казалось, что он чувствует запах средства против комаров. В последнее время ему стало сложно засыпать по ночам.
А когда он засыпал, ему снилась Миннесота. Сразу после возвращения Вебстер убеждал себя, что он неимоверно рад выбраться из такой глуши. Теперь Нью-Йорк, его родной город, а не отдаленное ворчание медведей, определял ритм его жизни. Он с головой окунулся в дела, был бодр, весел, вот только спалось как-то не так, и вообще…
Голубоглазая женщина с фотоаппаратом в руках — как он тосковал по ней!
И еще этот безумный запах средства от комаров — он всюду преследует его. Это тем более смешно, что он не спит, а работает за своим рабочим столом на пятьдесят восьмом этаже здания на Шестой авеню. Черт, неужели приключения в Миннесоте так повлияли на его обоняние?!
Он услышал, как открылась дверь.
— Пожалуйста, только не сейчас, Перл, — сказал он, не отрываясь от бумаг, хотя уже минут десять без всякого толку перечитывал одну и ту же строку.
— Я не Перл… И если я мешаю, я могу подождать, пока у тебя появится время.
Он поднял голову. В дверях стояла она, женщина его мечты, в своих широких шортах цвета хаки, с исцарапанными коленками, и от нее пахло средством против комаров!
«Вот он, — подумала Тоня, — мужчина моей мечты». За своим письменным столом, в элегантном костюме, самоуверенный и немного уставший. Красавец… Настоящий красавец, без дураков. И она была с ним…
— Если я тебе мешаю…
— Нет, нет, нет! — Он окинул ее взглядом и стал нервно перекладывать бумаги на столе, будто решая: встать и сейчас же сбежать подальше или остаться на месте, усиленно подбирая выражение лица, подходящее для потревоженного мультимиллионера. Он остался, конечно. Отступать ему было некуда. Здесь он хозяин, всевластный повелитель королевства «Тайлер-Ланиер».
