Тоня открыла дверь хижины. Утреннее небо было голубым и ясным — не то что вчерашнее, грозное и мрачное. Она тихо вышла из хижины, чтобы не разбудить своего гостя.

Ее приветствовало пение птиц. Два колибри пролетели рядом с ней, и Тоня ощутила частые толчки воздуха, создаваемые взмахами их крыльев.

— Ха, что это было? — спросил глубокий, чувственный голос, раздавшийся позади Тони.

Она обернулась. Вебстер стоял на пороге. Он был заспанным, волосы вздыблены, на щеках красовались следы от подушки. Он еще не застегнул фланелевую рубашку, и была видна его обнаженная грудь. Соски как две жемчужины. С каким удовольствием она бы подышала на них и погладила… Спадающие серые штаны, которые он подвернул на талии.

С такой фигурой он мог бы рекламировать фитнес-центр или мужское белье.

Черт! Она сексуально непривлекательна, а этот мужчина, как назло, даже чересчур привлекателен… Понятно, что ей не удалось сомкнуть глаз в прошедшую ночь.

— Это колибри, — объяснила Тоня, стараясь говорить как можно суше. Вебстер не должен заметить, как он влияет на нее. — В эту пору они летят на юг. Собственно говоря, я не должна их прикармливать. Но мне нравится смотреть, как они подлетают к корму и снова исчезают среди елей.

Ей вообще тут многое нравилось, и она уже знала, что этого леса ей будет не хватать, когда придется уехать. Но сейчас ей больше всего не хватало совсем другого: коснуться его груди, провести ладонью по отросшей щетине… Ну чего она сейчас как дурочка уставилась на него?! Ночь не спала… Ну, ладно! Она еще отомстит за эту бессонную ночь!

Вебстер зевнул и протер свои сонные глаза. Хорошо хоть немного отоспался. Она еще поплатится за бессонные часы.

На краю поляны показались медведи.

— Ага, они тонко чувствуют наступление времени завтрака, — с намеком заметил Вебстер.

— Они здесь уже давно. Медведи очень терпеливы.

Большой медведь встал на задние лапы, посмотрел в их направлении и громко зарычал. Вебстер непроизвольно вздрогнул.

— Кажется, его терпение истощилось. Неужели ты пойдешь к ним…

— У меня с медведями эксклюзивный контракт, — заверила Тоня, направляясь к сараю, где хранился корм. — Я их кормлю, и они за это меня не едят. Этот принцип превосходно работает. Но тебе лучше остаться здесь.

— Ну, если ты так веришь в контракты…

Она ухмыльнулась.

— Проголодались, ребята? — крикнула она двум медвежатам. Она прищелкнула языком, как это делают медведи-самки. — Это Дженна и Барбара Буш, потомство Лауры. Они там останутся, пока их не позовут. А те большие медведи — это Эйзенхауэр и Никсон. Со шрамом на морде — Агни. Это все пожилые медведи.

— А, понял! — воскликнул пораженный Вебстер. — Этот твой Чарли явно убежденный республиканец!

— Угадал. А вот идут Буш-младший, Буш-старший и Чейни.

Вебстер рассмеялся:

— Похоже на партийное собрание. А почему республиканцы держатся в стороне?

— Никто не станет есть, пока старейшины не подадут сигнал. Я не знаю, что это за сигнал, но медведи его хорошо знают.

Тоня наполнила и расставила миски и вернулась к хижине.

— Впечатляющий аппетит у этих животных… — заметил Вебстер, когда медведи принялись за угощение. — Наверное, их желудки настроены на определенное время завтрака…

Ему приходилось выпрашивать завтрак, как мальчишка выпрашивает мороженое в Диснейленде. А сейчас он уже смотрит на медведей с восторгом. Что ж, такой самобытный и мужественный человек должен когда-нибудь почувствовать и восторг, и уважение по отношению к этим красавцам. Даже если они толпятся у кормушек.

— Это точно, — сказала Тоня.

Вебстер посмотрел на нее с недоумением:

— Точно что? Ты о завтраке?

— О том, что ты сейчас испытываешь… Ну, кроме легкого зуда в желудке. Именно поэтому я и езжу по всему миру, а не сижу в студии, бесконечно снимая одних и тех же моделей. Это скорее страсть, чем профессия.

Он кивнул задумчиво:

— Хорошо, это я могу понять. Но… я не могу понять, как тебе удается впихивать в походный рюкзак электричество, климатическую установку, телевизор, тостер, наконец…

Вот язва! Ладно что хоть на мгновение он испытывал удивление и понял ее страсть к природе. Впрочем, это не облегчало положение Тони. Напротив, чем больше в нем окажется человека в ее понимании этого слова, тем больший соблазн ей придется преодолевать.

— Хорошо. Я приготовлю завтрак, — сказала она, поднимаясь по ступенькам мимо Вебстера. — Потом в путь.

Вебстер страдальчески вздохнул, призывая свою волю собраться в кулак. Милая сексуальная женщина, которой Тоня была вчерашним вечером, исчезла. Она уже в хаки — широкие штаны и зеленая футболка с капюшоном. Плюс ужасные сапоги со стальными носами!

Но теперь он знал и ее тайну, подумал он с воодушевлением. Эта тайна присуща всем женщинам — мягкая женственность. Наверняка есть и жадная сексуальность, но… Об этом он старался не думать, это было бы слишком рискованно для осуществления его плана.

Достаточно и того, что он уже успел забежать в ванную, чтобы еще раз полюбоваться на ее розовую нижнюю юбочку. Ее не оказалось на месте, и Вебстер, исподтишка подглядывавший до своего «пробуждения» за перемещениями Тони по хижине, решил, что Тоня надела ее. Юбочка, без сомнения, и сейчас на ней. Не спрятала же она такую изящную вещицу в ящики с медвежьим кормом, когда была в сарае!

Обдумывание этого вопроса снова занесло его на опасную почву.

И все эти противоречия в Тоне очень отвлекали его от поставленной цели. Что за причуда — думать сейчас о каких-то нижних юбках! Похоже, его мозг не функционирует как обычно. Неужели падающее дерево задело ему и голову?!

«Кофе!» — сказал ему внутренний голос. Да, ему нужна большая доза кофеина, чтобы вернуть рассудку обычную взвешенность суждений. Однако надо и чем-то возбуждаться, кроме кофеина, чтобы вернее обольстить Тоню. Главное, контракт!

Исполненный решимости, он последовал за ней в хижину.

К счастью, его одежда и туфли просохли. Просохла и одежда, спасенная из погибающей машины. В сумке оказались и сапоги.

Когда он, переодевшись, вышел из ванны, на плите стоял старый кофейный чайник.

Кофе! Вебстер с благодарностью воскликнул:

— Тоня, за это я готов полюбить тебя.

— Это запасы Чарли. Боюсь, он снова сляжет с приступом, если ты признаешься ему в любви.

— Ладно. Мне он просто нравится. Но, честно, ты мне нравишься еще больше.

Тоня одарила его волшебной улыбкой. Так ему показалось, хотя на самом деле она с трудом сдерживала смех. Наконец она все-таки расхохоталась.

— Что такое? — спросил он смущенно, проверяя, застегнуты ли его штаны.

— Сногсшибательно выглядишь. Жаль, что у Чарли нет ковбойской шляпы и остроносых сапог из змеиной кожи. Просто он не знал, что ковбои заезжают так далеко на север.

Вебстер обиделся. Но он и в самом деле выглядел смешно в своих модных, спортивного кроя льняных штанах, элегантных сапогах и рубашке с бесчисленными карманами и молниями. Он хотел взять с собой старый свитер, но Перл настояла на своем выборе: «Мальчик мой, такую одежду носят современные мужчины, когда проводят время на природе. Посмотри фотографии в своих журналах!»

— С. С. Боцеману не понравится, что ты смеешься над его сезонной коллекцией! — сказал Вебстер.

— Мне все равно, лишь бы ты чувствовал себя комфортно в лесу. Кстати, советую смазать сапоги жиром, если хочешь, чтобы они прослужили дольше.

Вебстер недовольно пробормотал, что он непременно последует этому превосходному совету, если решит остаться здесь. В лесу полно медведей, а вот стоящие лесорубы, судя по зарослям, редко сюда заглядывают. Как только ушиб пройдет, он, пожалуй, начнет с поисков топора.

Тоня сочувственно погладила его по плечу.

— Извини, я совсем забыла. Еще болит?

— Все в порядке. А эту одежду, кстати, выбрала мой секретарь. — Тоня нахмурилась. — По совместительству она еще и моя крестная тетя, но к работе она относится очень серьезно.