Литмир - Электронная Библиотека

- Как только я вышла на сцену, всё было... идеально.

Уип смеется.

- Ага. Это невероятно, верно? И ты справилась. Лучше, чем сама ожидала, - его голубые глаза полны ликования. - Я помню наш первый большой концерт.

- Мэдисон Сквер Гарден, - вставляет Рай, посмеиваясь.

- Мы десятки раз играли в меньших клубах, - поясняет Уип. - Но, наконец, пришел наш час, и мы отправились в основной тур. Так что именно там всё начиналось. Первая ночь тура. Джакс громко отрыгнул за спиной у операторов, отчего дорожная команда разбежалась, словно мошки на свету.

Я смеюсь, и Джакс качает головой.

Уип продолжает с широкой усмешкой на устах.

- Рай метался взад-вперед, бормоча о том, что не может вспомнить ничего из наших песен.

Киллиан молотит руками, будто имитируя Райя, и его голос поднимается до фальцета:

- "С какой песни начинаем?", "Что играем после нее?", "Как я вообще смогу сыграть на своей ебаной гитаре?".

Щеки Райя краснеют.

- Бля, это правда. У меня была абсолютно пустая башка.

- А ты? - спрашиваю у Уипа, так как он рассказывает историю.

- О, я пребывал еще в том хаосе. Ткнул себя палочкой в чертов глаз.

- Что? - я смеюсь.

- Серьезно, - его глаза светятся. - Я даже не знаю, как сделал это. Но ублюдок опух так сильно, что я едва мог видеть.

- О, боже,- я тру собственные глаза, теперь влажные от слез, а затем ловлю веселый взгляд Киллиана. - А ты что делал?

- О, Киллиан находился прямо в центре этого шторма, - говорит Уип. - Он просто стоял там, держа руки в боки, и смотрел на нас. А затем заорал...

В один голос Джакс, Рай и Уип орут:

- Ну всё, я хочу к мамочке!

Киллиан смеется, опуская голову.

Ребята хохочут.

- Это было так охренительно неожиданно, - говорит Рай, практически задыхаясь от смеха. - Мы все прекратили творить свое дерьмо и просто глядели на него. Он в одно мгновение вытянул нас из того состояния.

Киллиан ловит мой взгляд, и я улыбаюсь. Счастье, нежность и другие прекрасные эмоции бурлят у меня в груди. Я обожаю этого мужчину. Всё в нем. И он словно слышит мои мысли: выражение его лица мрачнеет, и я чувствую его заботу и потребность так очевидно, словно его руки обнимают меня.

Моргаю и отвожу взгляд, не желая, чтобы другие увидели то, что так очевидно отражается на моем лице.

- Ну, - говорю я, - думаю, моя рвота в конце концов была не так плоха.

- Ты была хороша, Либс, - говорит мне Киллиан, его глубокий голос обнадеживает. - А дальше будет еще проще.

- Это ты так говоришь, - отвечает Джакс. Но затем обращает внимание на свою гитару и начинает играть знакомую мелодию.

Парни следуют его примеру и начинают играть песню Битлз “Ob-La-Di, Ob-La-Da”. Джакс и Киллиан играют на гитарах, Рай на маленьком наколенном синтезаторе, а Уип бьет в джембу.

Уип толкает меня локтем, и я тоже подпеваю.

Мы проводим так всю ночь, играем и поем, пытаясь обыграть друг друга, выбрав лучшую песню для исполнения. А автобус мчится по бесконечному темному шоссе. И я не представлю, где мы. Но это лишь география. Впервые у меня появляется намек на то, кто же я такая.

- Как воскресный секс, кожа скользит по коже, - рычит Киллиан в толпу из шестидесяти тысяч орущих фанатов, но его глаза прикованы ко мне. - Я погружаюсь в твою благодать, облизываю твой сладкий грех.

Иисусе. Я была там, когда он написал эти слова, и они всё еще вызывают слабость в моих коленках, когда он смотрит на меня, будто помнит каждое наше прикосновение. Затем Килл поет своим глубоким невероятным голосом, будто обещая мне большее.

Мои слова выходят хриплыми, нуждающимися, когда я пою в ответ:

- Думаю, я твоя, так давай же, выясни. Кажется, ты просишь о помощи, но это не касается любви.

Рядом Рай толкает меня плечом, пока мы играем, и Киллиан поет припев песни "Сломленные двери". Софиты заливают всё белым светом. Их тепло ласкает мою кожу. Энергетика течет через меня волной, вынуждая волоски на теле встать дыбом. Мои соски напрягаются, кровь приливает к нуждающейся во внимании точке между моих бедер.

Если бы я до этого не занималась сексом с Киллианом, то подумала бы, что это самая захватывающая вещь в мире. Потому что в этот самый момент я не Либби - женщина, которая боится и сомневается, которая волнуется о том, куда направляется по жизни и где уже была. В этот миг я - это лишь я в своей самой базовой версии.

В этом кроется свобода. Радость.

Но всё скоро заканчивается, и это отстой. Каждый раз после концерта я дезориентирована, мое тело гудит, а голова кружится. И лишь одно способно снять напряжение и вернуть меня к реальности. К сожалению, это еще и рискованно.

Но риск меня не останавливает. Или Киллиан. Нам обоим нужно это одинаково сильно.

Через несколько минут мы скрываемся на складе, пахнущем лизолом, и я склоняюсь над стопкой старых усилителей, пока Киллиант вбивается глубоко в мою киску. Его большие грубые руки накрывают мою грудь, пока он быстро и жестко толкается вперед. Его бедра бешено встречаются с моей попкой с громкими шлепками, которые смешиваются со звуками нашего приглушенного ворчания.

То, как он наполняет меня, толстый и большой, каждый раз задевает точку, от которой приятная пульсация отдается у меня в горле и пальчиках ног. Невероятная жаркая дрожь бежит по спине и бедрам. Так здорово.

Я толкаюсь назад, встречая его на полпути, нуждаясь в его жестком толчке.

- Иисус, - рычит он, его бедра вздрагивают. - Вот так. Покажи мне, насколько тебе это, на хрен, нравится.

Быстрее, сильнее. Почти что до боли. Но этого недостаточно.

Мы слишком гармоничны, чтобы он не заметил моей неудовлетворенности. Его рука рывком выныривает из-под моего топа, почти разрывая его. Пальцы скользят между моих ног, отыскивая клитор. Не требуется много усилий. Я так возбуждена, мой клитор такой отекший, что ему стоит лишь коснуться его, слегка щелкнуть по нему, играя с моим телом. И я кончаю.

Прикусывая губу, пытаюсь сдержать крик. Он так глубоко, его член такой большой, что я чувствую, как моя плоть пульсирует вокруг него. Он тоже это ощущает, потому что издает низкий и долгий стон, выгибая бедра мне навстречу, когда кончает. На секунду мы замираем, глядя друг на друга и всё еще ощущая собственное наслаждение. Затем вся напряженность спадает с одним выдохом в унисон.

Тело Киллиана распластано поверх моего, наше прерывистое дыхание синхронно. Пальцы переплетены, пока мы пытаемся отдышаться. Я прихожу в себя постепенно: сперва проясняется зрение, затем ощущается смесь запаха нашего пота и чистящих средств, и лишь затем то, что толстый член Киллиана всё еще внутри меня и...

- У меня под щекой мокрая тряпка, - я поднимаю голову.

Киллиан заглядывает мне через плечо и фыркает. Звук его смеха смешит и меня, так что мы оба начинаем хохотать. Ну, мне смешно и немного противно, потому что мое лицо лежало на грязной тряпке.

- Ты была на тряпке, - ржет Киллиан, его грудь дрожит напротив моей спины.

- Гм, это плохо. Просто нехорошо. Худшая шутка всех времен, - тем не менее, я всё еще смеюсь.

Частично от чувства облегчения, но в основном просто потому, что Киллиан делает меня счастливой.

Он помогает мне подняться, его руки обнимают мои плечи, а член выскальзывает из моего тела.

- Я могу еще предположить, где была эта тряпка до этого.

- Даже не сомневаюсь, - я опускаю голову на изгиб его плеча.

Его теплое дыхание касается моей кожи, когда Киллиан целует меня в висок и сжимает плечи, а затем отступает, чтобы надеть штаны. Не знаю, когда он достал презерватив, но лучше посчитаю это за чудо и сосредоточусь на его точеной груди. Я рассеянно вывожу линии его татуировок.

- Нам лучше возвращаться. Это было безумием. Кто-то может заметить.

45
{"b":"587697","o":1}