Дана невысокая. Можно попытаться представить, каково ей там пришлось. Важно не то, что она использовала «бесхозный» слепок памяти в своих целях, важно, что возня с андроидом помогла ей сохранить себя, пережить и сам «Хирон», и последующие месяцы реабилитации.
- Я прекрасно понимаю, что выгляжу не самым психически нормальным человеком. Про нас с Бродягой разные люди такого придумывали, что смешно. Что я сделала себе любовника, потому что боюсь заводить отношения с мужиками, или что я на самом деле в него влюбилась. А я сначала делала просто робота-телохранителя. Говорят, многие капитаны космических кораблей могут увлеченно рассуждать только о своих машинах. Об их характерах, привычках, норове, особых программах. Про них шутят, что они влюблены в железо... при этом никто не имеет в виду романтическую влюбленность или... ну, понятно. В моем отношении это считалось доказанным фактом. Но разве можно влюбиться в то, что ты собрал своими руками? Я знала, почему Бродяга отвечает мне так, а не иначе. Знала, что он сделает в той или иной ситуации. Он должен был много говорить вслух - я тогда старалась как можно больше молчать. Молчать казалось правильным. Бродяга должен был быть чистюлей и наводить порядок там, где я его разрушу. Многие фразы и словечки он брал из... из чужой памяти. Хотелось не отдавать приказы, а разговаривать, совещаться, шутить. Я жутко обрадовалась, когда придумала, как сделать его шутником. На вопросы, касающиеся его персоны, он должен был отвечать вопросом. Я... в цирке это очень важно... могла без колебаний доверить ему свою жизнь. Это самое главное - доверие. Я знала его возможности, и в их пределах могла доверять ему абсолютно. Я гордилась своей поделкой. Бродяга - часть моей жизни. Он был пилотом моей яхты, неизменным ассистентом в разных трюках, удобным Белым. У нас было несколько таких номеров.
Она поднялась, сказала:
- Никогда не думала, что на Руте может быть так холодно.
- Наверное, из-за влажности. Я предложил бы двигаться дальше, но не вижу, куда.
- Вообще-то... вон ту трубу видите... видишь? Там вдоль нее есть свободное пространство. Она дальше загнется вниз, и потом еще загнется, а потом будет технический коридор. Через него мы с Мелиссой сюда забрались...
- Мелисса - это та белокурая девушка из полиции?
- Вообще-то она ничего, когда не зазнается. И лазает хорошо. Саат, посмотри, может, сможешь туда пролезть? Это единственный выход.
- Значит, пролезу.
Он хорохорился, надеясь, что Дана не увидит признаков начинающегося приступа. Сдерживать кашель становилось все трудней. Возможно, это подошел к концу ресурс имплантатов и стимуляторов. А может, еще поживем, перетерпев унизительный период беспомощной слабости, когда валяешься на земле сипящим и хрипящим куском плоти, на которую страшно смотреть. Единственный вариант заключался в том, чтобы заставить ее идти вперед - посмотреть дорогу, например. Мало радости загибаться в присутствии девчонки, которая только что тебе, большому и сильному, изливала душу.
- Лучше ползти ногами вперед, - пояснила она, заглянув в отверстие. - После изгиба будет довольно высоко...
- Давай вперед, - предложил Саат. - Догоню.
- Да? А может...
- Догоню, догоню. Когда выберешься, крикни.
- Хорошо.
Она еще раз внимательно посмотрела на Саата, покачала головой, но послушалась. Почти сразу Саат попытался «настроить» дыхание. Дышать медленно и неглубоко. Иногда это помогало.
Не в этот раз. Слабость подкатила головокружением, почти тошнотой. Уже через какое-то мгновение он лежал на полу, сжавшись в сотрясаемый судорогами комок. Только надеялся, Что Дана провозится долго, и ничего не услышит...
Когда она вернулась, этого Саат не заметил.
Он даже приблизительно не знал, сколько прошло времени от начала приступа. Как всегда в таких случаях, по телу разливалась слабость, голова кружилась, перед глазами пылала краснота. Только через какое-то время сообразил, что его голова покоится на чьих-то коленях. Дальнейшее изучение ощущений показало, что под спиной у него тоже отнюдь не голый пол. Скорей всего, там чья-то куртка. Непорядок. Куртку нужно вернуть хозяйке - здесь холодно-холодно, здесь нельзя без теплой одежды.
Для этого нужно подняться. Для этого нужно подняться... н-да.
Журчание воды и холод сыграли куда более значимую роль в самоубеждении, чем проснувшаяся совесть. Хотя встать оказалось непросто. Привычно уже сел, прислонившись к стене. Рядом с девушкой.
Он ждал, что Дана что-нибудь скажет, но нет. Промолчала. Тактичная.
Шея затекла, спина тоже. Дышать... получалось. Это единственное, что он мог бы сказать доподлинно.
- Давно я?..
Поежилась, склонила голову набок, ответила:
- Достаточно, чтобы я успела испугаться. И достаточно, чтобы я успела свыкнуться с мыслью.
- Извини.
- Ты как солнечный зайчик, - неожиданно для себя вслух заметил Саат, - все время рядом, а не поймаешь.
Дана заулыбалась даже где-то кокетливо:
- А ты попробуй не ловить. Просто руку подставь...
Солнечный зайчик. Светишь для тех, кто рядом. Ни тепла от тебя особенного, и особенных свершений. Но зато на тебя невозможно смотреть без улыбки...
Саат демонстративно подставил открытую ладонь. Она, продолжая улыбаться, ткнулась лбом ему в плечо. Надо ли говорить, что попала в самый синяк?
Но ради такого дела стоило потерпеть.
- Может, тебе еще отдохнуть? Там узко и спускаться придется по трубе...
- Через час будем, как две сосульки. И к тому же, обрушения могут продолжиться.
- Не знаю...
- Ты за меня, что ли, переживаешь? Это, конечно льстит. Но я вполне уверен в своих силах.
- Саат-саа. Вам никто не говорил, что вы упрямы, как агорский монах, и самоуверенны, как не знаю, кто. Как будто меня тут не было. Вот интересно, все мужики такие? Когда мой брат сломал руку, он тоже всем говорил, что в полном порядке, и даже собирался выступать...
- Не тот случай.
Саат поднялся на ноги, демонстративно не придерживаясь за стену.
- Давай, показывай дорогу.
- Ну, если...
Что «если», она не договорила. Как-то даже излишне поспешно забралась в лаз и исчезла из виду.
Велли зря волновался. Пилоты атмосферников знали свое дело, и не отвлекались на мелкие, непонятного статуса цели.
Незадолго до их появления над полем, колонна гведианских каров рассыпалась на отдельные четверки, энергетические щиты исчезли, вместо них включилась маскировка. Теперь машины почти сливались по цвету с пространством вокруг.
- Зря они, - прокомментировала Мелисса. - Пыль все равно выдает.
Вскоре ее пророчество подтвердилось. Катера прошли над полем неслышным смерчем и скрылись из поля зрения, оставив за собой след в виде раздавленных, невероятным образом смятых остовов. Еще минуту назад это были вездеходы гведианской армии...
Джет по результату атаки определил, что использовались гравитационные мины. Иначе не объяснить, каким образом военная техника вдруг приобрела такие чудные контуры.
- Значит, все? - изумленно спросил Велли, - гведи больше нет?
- Джет, между прочим, появилась сеть, - сообщила Мелисса. - Только качество не очень, наверное, здешние передатчики уничтожены, сигнал идет от Руты. Ну, что? Будем ждать здесь, или в здании? Там хотя бы тень.
- А рухнет?
- Ну, нет, так нет.
Атмосферники с базы TR-12 приземлились на дальней полосе, не подвергшейся разрушению во время осады. Джет видел, как они разворачиваются хищными клювами к пескам.
Была безумная мысль - пойти навстречу пилотам, встретить их первым, объяснить ситуацию. Но стоило подумать, сколько придется топать по солнцепеку, и весь энтузиазм куда-то исчез.
- Давайте тогда хоть за угол зайдем, в тенек, - жалобно предложил Риммер, - а что такого я сказал?
Джет и Мелисса переглянулись. Их пленник продолжал сыпать здравыми идеями.
- Ну, пойдем. Посмотрим на дело рук своих...
«Дело их рук» впечатляло - там, где еще совсем недавно величественно поблескивал купол большого зала, зияла воронка, полная мусора и невнятных обломков. Та же участь постигла правое крыло. Зато купол диспетчерской на вид совсем не пострадал.
