- Город это город, пустыня это пустыня. Разные... системы. Скажи лучше, как получилось, что твой друг оказался в песках без защиты? И не обгорел?

Джет посмотрел на андроида. Отвечать на этот вопрос самому, отвечать правду, не хотелось. Возможно потому, что кхорби назвал Бродягу его другом. И в этом была доля истины.

- Меня называют Бродягой. И я не человек, робот. Мне не нужен плащ пустынника, моя система охлаждения позволяет обходиться без него.

Погонщик нахмурился:

- Робот? Непонятно. Ты похож на моего сродника. Немного. Так что вы все-таки ищите в пустыне на самом деле?

Бродяга ответил, не задумываясь:

- Бандиты, возможно, те самые, что напали на ваш караван, похитили мою хозяйку. Я иду за ней.

- А он?

Погонщик хмуро кивнул на Джета. Было похоже, он ищет причины отложить разбирательство хотя бы на час и отдохнуть. Голос прозвучал предельно холодно. Возможно, именно в этот момент погонщик всерьез рассуждал, пристрелить ему непонятных гостей прямо сейчас, или подождать до вечера. От ответа андроида зависело очень многое. Что он скажет? Что об этом подумает погонщик? Как поступит?

Но Бродяга не подвел. Улыбнулся уголками губ, ответил:

- А он - со мной.

За таким ответом могло таиться что угодно. Или совсем ничего.

Удобный, короткий, многозначительный ответ.

Молодец, Бродяга.

Джет сказал:

- Недалеко отсюда у Хейна должна быть база. Что-нибудь о ней знаешь?

- Да. Знакомое место.

- В таком случае... можешь объяснить дорогу?

Меас-саа качнул головой, и Джет не смог понять, соглашается тот, или отказывает.

На всякий случай он пояснил:

- Нам нужно только знать, как туда незаметно добраться. И все. Ни о какой другой помощи речи не идет.

Меас посмотрел в глаза собеседнику и ответил:

- Сейчас неудачное время, в пустыне началось... началась война. Я могу указать вам дорогу, но сейчас в старых камнях никого нет.

Джет прикрыл глаза. Он подспудно ждал чего-то подобного. С того момента, как на Руте объявились Дана и Бродяга, события начали разматываться стремительно, теперь вряд ли их удастся остановить.

- Все-таки, я хотел бы там побывать. Может, удастся узнать что-то...

Погонщик кивнул и вышел из шатра.

Бродяга объяснил в пустоту:

- Здешние кочевые племена никогда не воевали. Я имею в виду, до той войны. Потому нет понятия «вождь». Погонщик - тот кто выбирает маршрут движения, и кому принадлежит последнее слово на торгу. И все. Это люди нашего мира научили их сначала защищаться, потом убивать. Изначально Народов на Руте было несколько. Кхорби - кочевники и торговцы. Мхентхи - жители оазисов. Именно их товары и перевозили кхорби. Сейчас эту функцию частично выполняют фермы и поселки колонистов. Был еще Народ Тхаати, они населяли побережье. Погибла уникальная культура...

- Бродяга. Эти знания тоже из чужой памяти?

- Да. И язык. Гнедин в юности много времени проводил в кочевьях. Был почти своим в некоторых кланах.

Вскоре вернулся погонщик в компании двух сородичей.

- Они пойдут с вами, - просто сообщил он.

Джет открыл рот, чтобы поблагодарить, Но Меас приподнял ладони, показывая, что сказал еще не все.

- Когда побываете там, возвращайтесь в город. Но если... опоздаете, или обстоятельства сложатся не в вашу пользу, идите в лагерь Саат-саа. Мне почему-то кажется, что вы ему понравитесь.

Отправились сразу же. Джет не говорил об этом вслух, но чем больше он узнавал, тем мрачней казались перспективы. Для Бродяги все просто: он помыслить не может остановиться, когда хозяйка в беде. А вот он, Джет Дага, наблюдатель центра Тордоса, мог ведь так ничего и не узнать. И, может статься, на следующей неделе на рассвете проснулся бы оттого, что к его горлу кто-то приставил холодный нож, или острое копье, или пистолет...

Дана очнулась от скрежета засова. Подняла голову на звук.

Вошел давешний Стефан, поставил под осветитель кружку с питьем. Рядом положил какой-то брикет в яркой упаковке. Оглянулся в поисках пленницы, увидел, кивнул.

- Не спишь? - спросил громогласно, - и правильно делаешь, что не спишь. Мне тоже что-то не спится.

Дана демонстративно отвернулась к стене. Добраться до распахнутой двери и при этом разминуться с бандитом не представлялось возможным.

На рассвете прибыли еще машины. Снова кто-то громко разговаривал на улице, даже ругался. Дана слышала все это сквозь дрему, но специально не пыталась разобрать, о чем идет речь. Ей было паршиво. Даже к принесенной еде притрагиваться не хотелось.

Еще спустя какое-то время, возле двери ее камеры остановились несколько человек.

- А сюда, деточки, нельзя, - послышался голос Стефана.

- Да ладно, мы только посмотреть, - молодой наглый голос.

- Одним глазком, - еще один молодой голос. - Очень хочется посмотреть...

- Сказано, нельзя!

- Но если очень хочется, Стэф, а?

- Чего тебе хочется? Ляг, поспи...

- Посмотреть! - третий голос. Гласные тянутся, словно человек пьян или под кайфом. Или просто глумится? - Ну, может быть, еще потрогать... а что, хорошенькая шлюшка?

- Вы бы, дети, шли отсюда. От греха. Эта дамочка нужна Хейну.

- А мы никому не скажем, а, ребята? Ну, должны же мы отдохнуть после долгого трудового дня!

Дана поднялась на ноги и еще раз оглядела место своего заключения. Сейчас-то руки у нее свободны. И это - большой просчет со стороны бандитов. Те времена, когда в подобной ситуации ей оставалось тихонько сидеть и ждать своей судьбы, давно в прошлом. Сколько их там? Судя по голосам, трое. Трое, это ничего...

Неловкое движение, и кружка с водой опрокинулась на бок. Дана расстроилась: возможно, другую такую кружку ей больше не принесут... стоп! А что это приклеено к донцу?

Всего лишь клочок бумаги, на котором графитным карандашом нацарапано: «во время переброски. Красные скалы».

Она поспешно оторвала бумажину от кружки, порвала, а обрывки сунула в куль с ветошью. Там-то их точно никто не найдет. О содержании можно было только гадать. Хотя, что тут гадать, и так ясно: или кто-то ей хочет помочь, или это провокация.

Невесело улыбнулась: в такой ситуации, безусловно, придется быть оптимисткой. Потому что терять все равно нечего.

Из коридора послышалась какая-то возня, несколько глухих ударов. Потом дверь с хлопком открылась. Дана примерно догадывалась, что увидит.

Действительно трое. Двое - совсем юнцы, один постарше. Сильные молодые особи, перехватившие какой-то дури. Сейчас им море по колено, и хочется веселья.

Облизнула пересохшие губы.

- А ничо так, - заметил один из юнцов. Это у него слова тянулись, как теплая жвачка.

- Эй, там, не бойся, не обидим! - хохотнул тот, что старше. И шагнул вперед.

Дана отступила, давая себе простор для маневра.

Сказала тихо:

- Уходите... я же... я же не хочу никого калечить...

Но парни не видели, что боится она того, что сама может сотворить, ударившись в панику, а вовсе не их.

Тот, что шагнул вперед, вознамерился сгрести Дану за куртку. И сам не понял, как оказался лежащим на полу, с рукой, вывернутой так, что невозможно пошевелиться. Остальные тоже не сразу поняли. Только после того, как их приятель взвыл от боли.

Дана посмотрела на противников шальными глазами, голос ее прозвучал нетвердо:

- Я же просила... уходите, а?

В просвете между двумя фигурами виднелся коридор. Там на полу сидел Стефан, зажимая пальцами колотую рану в животе. Из-под пальцев текла кровь.

- Ах ты, сучка, - прошипел один из парней, раскрывая складной ножик. - Ну, держись!

И Дана держалась. Все было, как на тренировке. Нет, с одной стороны, все было проще, чем на тренировке - противники почти ничего не умели, полагались на собственную силу и ловкость. То, что комната такая маленькая, тоже было на руку Дане. С другой стороны... будь ты хоть дважды мастер, а против троих дюжих мужиков долго не продержишься...