Но ты все же успеваешь услышать:

- Ну, нет! Парень - мой...

...А через какое-то время Стас пришел в себя. Было тихо, вроде бы. Было больно. И был монотонный голос прямо в ухо:

- Допуск, парень, ну же, соберись! Нам нужен код... Мы отбились, слышишь? Давай же, вспоминай!..

Нет, был еще один голос:

- Его надо в больницу... и помощь звать. До рассвета они, может, не сунутся. А «Ступа» готова к запуску, только код ввести. У нас часов шесть форы...

И снова:

- Как тебя... лейтенант... ну, очнись же... соберись, нам нужен код допуска к системе. Меня она не признает...

Он попытался, честно попытался назвать нужные цифры и буквы. Не получилось.

Дана очнулась, когда ее вытаскивали из машины. Руки, связанные сзади, ныли. Она попробовала шевельнуть пальцами, и не поняла, получилось или нет. В голове шумел не выветрившийся еще алкоголь. Кто-то перекинул ее, словно неживой сверток, через плечо. Кто-то заржал и смачно оттянул ладонью пониже спины. Страшно? Нет пока. Обидно до слез.

Прав был Бродяга - нельзя ей одной ходить-бродить. Видно, она из тех, кто сам притягивает неприятности. Могла бы сейчас сидеть тихонько на яхте... или репетировать с пилионом новый трюк... как он там? И Бродяга... он же бросится ее искать! Обязательно бросится, и никакой запрет не поможет... черт. Нужно было потихоньку переоформить собственность на кого-нибудь другого... скажем, на Джета. Джет не отказал бы, он славный... только хмурится часто.

Ночи в пустыне холодные. Хорошо хоть, ветра нет. Обзор ограничен спиной несущего ее бандита. Впрочем, темень такая, что хоть смотри, хоть жмурься - результат один. Здешний спутник, Наэса, слишком мал, чтобы что-то освещать.

Звук шагов изменился. Теперь уже не шуршание песка. Камень? Дорожное покрытие? Мы на трассе?

Ой, не похоже. Дана попыталась хоть немного изменить позу, чтобы стало легче дышать. Но бандит двинул плечом:

- А ну, не дергайся, шалава...

Скрипнула дверь, метнулись лучи фонариков.

- Куда ее?

- Давай пока вниз, потом посмотрим.

Лестница. Длинный коридор, освещенный желтоватыми фонарями под потолком. Гудение генератора. Двери слева. наверное, такие же есть и справа. Похоже на подвал какого-нибудь учреждения. Только старый, заброшенный.

Девушку внесли в самую дальнюю комнату по левой стене. Не церемонясь, скинули на пол. Один из похитителей хлопнул ладонью по сенсорной панели - мигнул бледный осветитель, затрещал, включился вполнакала.

Бандиты вышли. Но не успела Дана пошевелиться, из-за двери послышался приглушенный разговор:

- Ну, что, надо караулить до приезда Хейна. Один на стену, чтобы не прозевать. Ну и здесь, для страховки. Кто куда?

- Я - наверх. Не люблю эти подвалы. Воняет.

- Значит, Бад, тебе внизу караулить. Мы со Стефаном вас сменим.

- Всегда, чуть гнилое дело, так сразу я...

- Ну, извини... судьба.

Тоже философ, подумала девушка со злостью.

Через минуту она услышала, как удаляются шаги, кто-то завозился, устраиваясь возле двери. Холодно, неудобно. С трудом села, опершись спиной о стену. Руки не ощущались вообще. Хотела попросить охранника, чтобы развязал, но потом передумала: лучше лишний раз к себе внимания не привлекать. На всякий случай. Вдруг охранник - это как раз тот, кто ее по попе хлопнул?

Осмотрелась.

Пустая коморка-камера. Под самым потолком ниша, за которой, возможно, вентиляционная шахта или окно. Если скрючиться в три погибели, то туда можно забраться. Даже есть изогнутая труба, которая может помочь в этом деле. Труба уходит в стену примерно в двух метрах над полом.

Но самая важная сейчас проблема - проблема связанных рук. Дана-циркачка после нескольких неудачных попыток смогла все же извернуться и перетянуть узел вперед. Это оказалось труднее, чем когда делаешь нечто подобное на публику, со сцены. И руки безобразно затекли, и узел вязали специально так, чтобы трудней было выкрутиться.

Но получилось. Отдышавшись, она взглянула на свои распухшие, посиневшие ладони. Предчувствие не подвело. Действительно, связали ее надежно, в несколько оборотов. Очень похоже, что чьим-то поясом.

И что теперь делать? Она прикусила губу: от бессилия и обиды хотелось плакать. Еще раз попыталась пошевелить пальцами. Они дернулись, но она опять не почувствовала.

Решила осмотреть камеру снова, тщательнее, вдруг найдется что-нибудь, что поможет, если не перерезать, то хотя бы перетереть пояс? В книгах герои всегда находят какую-нибудь железяку, или осколок стекла, или гвоздь...

В камере действительно никто и никогда не прибирался. Здесь было много песка, в углу валялся встрепанный куль какой-то ветоши. Не было только ничего колюще-режущего.

Она закрыла глаза, и сидела так несколько минут, подняв лицо. Словно сквозь веки могла видеть тусклый плафон. Потом поняла вдруг свою ошибку. Не надо было пытаться освободиться. Стоило с самого начала связаться с городом. С полицией, с Бродягой, с Джетом. Да хоть бы с заносчивой красавицей Мелиссой. Лишь бы услышали, помогли.

Она сосредоточилась на подключении, но сервисный узел не отзывался. То ли они слишком далеко оказались от башен рутанских сетевых терминалов, то ли тут кто-то пользуется глушилкой...

Попытаться еще раз?

Дана медленно, по стеночке, поднялась на ноги. Чувствовала она себя паршиво, но ее хотя бы не били. Все могло быть куда хуже.

Правильно, усмехнулся внутренний голос. Вот так себя и успокаивай. Действительно, могло быть хуже... есть, с чем сравнивать, да?

Цель простая - дойти до трубы. Рисковать, и топать через центр этой огромной, шикарной, просторной камеры мы не будем. Мы пойдем другим путем. Чтобы, в случае чего, просто опереться о стену и не упасть...

До трубы она добралась легко и быстро. Сама удивилась тому, как с каждым новым шагом возвращается уверенность в собственных возможностях.

Труба оказалась толстой и ржавой. Надежда найти у нее какую-нибудь достаточно острую зазубрину оказалась напрасной. Ни крепежей, ни следов латки.

Извини, - судьба!

Зато удалось выяснить, что за нишей скрывается именно окно. Затянутое прозрачным пластиком и закрытое решеткой, выходом оно могло бы послужить, только если бы у Даны вдруг обрелось мощное и надежное оружие...

Режущим предметом послужил бы прут той решетки, но со связанными руками туда не добраться. Почему-то подумалось - Бродяга бы смог. Где ты, Бродяга?

Дана ногами разворошила тюк в углу. Это оказалось большое, изорванное в клочья полотнище. Следы от строп навели на мысль о парашюте. В тюке жила вековая пыль, она взвилась, мгновенно заполнив помещение. Еще там жило семейство бледных сороконожек. Насекомые на вторжение обиделись и мгновенно разбежались по углам, скрылись в щелях. Вот бы мне так же, подумала Дана.

Время шло, ничего не менялось. Она как-то умудрилась задремать, устроившись подальше от уютного домика сороконожек, справедливо рассудив, что они туда обязательно вернутся.

Проснулась от шума на улице. Шумел двигатель кара, неразборчиво звучали голоса. Дана прислушалась, но ни слова не смогла разобрать. Голоса разорвала вспышка смеха, и ей представилось, что похитители в красках описывают кому-то, как легко и просто им удалось ее скрутить. Что ни говори, а ведь Дана сама села в машину к бандитам. Так задумалась о разговоре с Бродягой, что ни на что не обращала внимания. Глупо получилось. И действительно, с их точки зрения должно быть смешно.

Постепенно шум за окном затих, но через какое-то время она смогла разобрать отдельные слова:

- ...себя ведет?

- Да тихо вроде. Мы даже удивились. А сначала мне так врезала, я чуть сам из кара не выпал!

- Понятно.

Еще один голос:

- Да испугалась она. Это, в шоке.

И снова:

- Понятно.

Дана услышала, как отодвигается засов. В камеру вошли трое. Двоих она видела раньше, один видимо, был тем, кого они ждали. Немолодой, с длинными залысинами, не полный, но крупный. Одет в песочного цвета камуфляж. Он приблизился к сидящей под трубой девушке, склонился над ней, вглядываясь в лицо.