— Охотно сообщу их вам, но только через минуту, — пообещал О’Рейли и обернулся к Китти. — Отправляйся домой, а я побуду с Доналом, пока все не уладится.

Китти тихонько пожала ему руку.

— Я так и знала. Тебя что-то тревожит.

— Да нет, что ты, — начал было он, — вот только…

— О’Рейли, я слишком хорошо знаю тебя. И до сих пор помню, как еще в студенческие времена ты всю ночь просидел возле пациента.

— Сержанта Падди Кьоу. С пневмонией. Да, я тоже помню его. — Фингал улыбнулся.

— Хочешь, я останусь и составлю тебе компанию?

О’Рейли покачал головой.

— Ступай домой. — Он был бы не прочь поцеловать ее, но не здесь. Он понизил голос. — Надо бы нам вдвоем пройтись по магазинам. Я слышал, Шармен Д. Нил предлагает неплохой ассортимент колец.

— Знаю, — с улыбкой подтвердила она. — Буду с нетерпением ждать, а пока ухожу. — И добавила: — Может, завтра увидимся.

— Там видно будет. Надеюсь, Доналу полегчает настолько, что я в ближайшее время уеду домой.

— Доброй ночи, Фингал. Береги себя… и Донала. — Китти повернулась и ушла.

О’Рейли вернулся к стойке, готовый ответить на вопросы о До-нале, но услышал за спиной возглас:

— Доктор О’Рейли?

Он обернулся.

— Да?

— Я старший ординатор нейрохирургии Раджат Гупта. — Врач протянул руку. О’Рейли пожал ее, окинув взглядом молодого выходца из Азии. Его волосы были черными, глаза — темно-карими, рукопожатие — крепким. Он не назвался «доктором» — значит, уже был принят в члены Королевского хирургического колледжа. Британская и ирландская система медицинских званий отличается от всех остальных.

— Спасибо, что пришли, — отозвался О’Рейли. — Вполне вероятно, мы имеем дело с обычным сотрясением, но я всего лишь сельский врач, потому и хочу услышать мнение специалиста.

— Идемте. — Старший ординатор отодвинул занавеску, О’Рейли шагнул следом. Донал лежал на каталке и часто дышал.

— Донал, очнись! — позвал О’Рейли.

Донал пробормотал что-то неразборчивое, не открывая глаз.

О’Рейли заметил, как бледны щеки пациента. Состояние Донала ухудшалось — не слишком резко, но все-таки внушало тревогу.

О’Рейли с трудом дождался, когда старший ординатор закончит осмотр.

— У вашего пациента сотрясение головного мозга средней степени тяжести. Ничего страшного, но я все-таки переведу его в нейрохирургическую палату. — Мистер Гупта нахмурился. — Думаю, повреждения коры головного мозга незначительны, но полностью исключать компрессионную травму мозга в результате кровотечения не следует.

— Продолжайте, — попросил О’Рейли, поглаживая подбородок.

— У него гематома за правой височной костью. Это может означать наличие трещины в черепе и вероятный разрыв…

— …средней менингеальной артерии. Черт.

Мистер Гупта продолжал:

— Надеюсь, разрыва все-таки нет, но на всякий случай назначу рентген, общий анализ крови и ультразвуковое исследование.

О’Рейли кивнул:

— Спасибо, мистер Гупта.

Донал, несомненно, попал в надежные руки. О’Рейли вгляделся в бледное лицо пациента, на котором отчетливо выделялись веснушки. Опустившись на стул, О’Рейли стал ждать, когда вернется мистер Гупта, и тот вскоре появился.

— Все улажено. Я успел поговорить с мистером Гриром, он не возражает против наших планов. Просил передать вам привет…

— Мы учились вместе, — пояснил О’Рейли.

— …и обязательно позвонить ему в случае ухудшения. Тогда вашему подопечному понадобится операция.

— Трепанация?

Мистер Гупта кивнул:

— Возможно. Если кровотечение несильное, я могу сделать только трепанационное отверстие под местным наркозом, просверлить череп и выпустить кровь, но, если кровотечение серьезное или затяжное, мистер Грир вынет часть кости, уберет кровяной сгусток и зашьет артерию.

О’Рейли с трудом верилось, что нынешняя надежда и опора больницы — тот самый бесшабашный Чарли Грир его студенческих дней. Он покачал головой.

— Много времени понадобится на обследование?

— Примерно час. — Мистер Гупта посторонился, пропуская двух санитаров.

— Сэр, можно перевезти пациента в двадцать первую палату?

— Да, будьте любезны, — кивнул врач.

О’Рейли пожал вялую и холодную руку Донала.

— Все будет хорошо, Донал, — негромко пообещал он.

На подносе, который нес доктор О’Рейли, уместились тарелки с бифштексом, почками, брюссельской капустой, картофельным пюре и куском яблочного пирога. Кафетерий на нижнем этаже больницы прозвали «Пещерой». Пережевывая бифштекс, О’Рейли никак не мог отделаться от тревожных мыслей о Донале. Мистер Гупта знает, что делает, это очевидно. О’Рейли понимал, что ему вовсе незачем сидеть у кровати Донала и что его беспокойство ничего не изменит. Травмы головы непредсказуемы.

Какая досадная прореха обнаружится в ткани, образованной жизнью в Баллибаклебо, если что-нибудь случится с Доналом Доннелли! С этим азартным малым, помешанным на скачках и собачьих бегах, нападающим футбольной команды и капельмейстером местных волынщиков! Все в деревне любили этого невысокого парня со слегка выпирающими передними зубами.

Хорошо еще, что доктор медицины Чарльз Грир — опытный хирург; он справится с операцией, если она потребуется. Здоровяк Чарли с бычьим загривком и пальцами, похожими на сардельки, не производил впечатления человека, способного заниматься такими тонкими материями, как человеческий мозг. И тем не менее был одаренным нейрохирургом.

Фингал помнил Чарли еще непочтительным студентом, обладателем огненной копны волос. Фингал познакомился с ним в 1931 году, когда начал проходить основной курс. В школе медицины дублинского Тринити-колледжа, основанного еще в 1711 году, будущие врачи были обязаны получить диплом бакалавра после трех лет учебы.

В студенческие годы у Фингала и Чарли нашлось общее увлечение — регби. Оба играли в первом составе команды колледжа в высшей лиге Ирландии. Фингал рассчитывал таким образом сделать первый шаг к национальной сборной.

По методистскому колледжу Белфаста Чарли знал одного из своих однокурсников — невысокого, зеленоглазого, рано начинающего лысеть. Он умел играть на волынке и свистульке, мастерски управлял яхтой. Всякий раз, когда Фингал и Чарли затевали какую-нибудь шалость, третьим в их компании неизменно становился Дональд Кроми. Теперь Кроми служил главным хирургом здесь же, в больнице Королевы.

Втроем друзья штурмовали препятствия, вставшие у них на пути, — экзамены, лекции, практические занятия. А когда позволяло время, наведывались в дублинские пабы. В начале третьего курса, в октябре 1933 года, к ним присоединился еще один товарищ, уже посвятивший изучению медицины семь лет. Роберт Син-Джин Бересфорд принадлежал к числу «вечных студентов». Случайно или умышленно такие студенты периодически проваливались на экзаменах и были вынуждены начинать учебу заново. Про них говорили, что они проходят «удлиненный курс». Курс наук, который проходил Боб, был прямо-таки нескончаемым.

Светловолосый Боб в свои двадцать семь лет был крепким и коренастым. Взгляд голубых глаз пронизывал насквозь, нос хищно нависал над губами, вечно растянутыми в сардонической усмешке. Богатая тетушка завещала ему двести фунтов содержания в год, которые полагалось выплачивать до тех пор, пока Боб «продолжает изучать медицину». Сумма по тем временам была более чем внушительной. Боб владел квартирой в престижном районе, на Меррион-сквер, и разъезжал на «моррис-майноре».

Компания быстро сдружилась, товарищи попытались уговорить Боба выдержать следующий экзамен, чтобы им не пришлось расставаться. Возможно, в конце концов на него подействовал один из розыгрышей. Однажды друзья вчетвером сидели у Боба. Взгромоздившись на подлокотник кресла, Чарли Грир объявил:

— Все вы слышали, как сегодня преподаватель физиологии сказал: «Люди редко поднимают голову, если вообще когда-нибудь поднимают — разве только их внимание привлечет какое-нибудь движение или звук».

— И что? — заинтересовался Фингал.