— Мистер О’Рейли, сэр, — продолжал он, — может, и не пристало мне так говорить с важным господином…

— Я не важный и не господин, Падди.

— …только я за вас буду вечно молиться, сэр. Судите сами, что вы сделали: от пневмонии меня вылечили. Чего же еще? Так вы и работу мне нашли. — Падди почти прослезился. — А искать людям заработок врач не обязан. Благодаря этой работе мои родные теперь живут припеваючи.

— Послушайте, Падди, — возразил Фингал, — да, я поговорил о вас с Дагганом, но разве это я трудился не покладая рук, чтобы стать мастером?

Падди призадумался.

— Я, — наконец ответил он, — но без вашей помощи, сэр, ничего бы у меня не вышло. Мистер О’Рейли, вы как знаете, а для меня и Килмартинов вы великий ученый и джентльмен. — И он великодушно протянул свою бутылку Фингалу. — Не хотите глотнуть со мной чистого — отметить событие?

Фингал принял бутылку.

— Я охотно выпью с вами, сержант Падди. Slainte! — Он сделал большой глоток из бутылки. Самогон обжег горло. Откашливаясь, Фингал вернул бутылку Падди. — Отличная выпивка.

Падди подмигнул.

— Только не подумайте, сэр, что я целыми днями не просыхаю. Так, принял капельку по большому случаю.

— Не надо оправдываться, Падди, — ответил Фингал. — Мне пора возвращаться в Ротонду.

— Ваша правда, сэр. — Падди рассмеялся и добавил очень серьезно, видимо, ободренный тем, что Фингал не отказался от самогона: — Вы ведь скоро станете настоящим врачом, да?

— В июне, — подтвердил Фингал. — Надеюсь на это.

— А вы не думали… вы только не серчайте… может, вам стать врачом медпункта здесь, в Либертис? Такое не всякому по плечу.

Это предложение застало Фингала врасплох. И Ройзин говорила, что друга повидать приятно. Фингал вспомнил, как ему польстило то, что ребенка назвали в его честь. А разве плохо будет почаще видеться с Падди, радоваться его успехам и знать, что его помощь пришлась кстати?

Фингал ничуть не удивился, услышав собственный голос:

— Я подумаю об этом, Падди. Подумаю всерьез.

Мастер Фингал, так вы говорили, они будут здесь к полудню?

— Кухарка прятала руки в большой карман на белом переднике, стараясь распрямить сутулые плечи. — Миссис О’Рейли всегда предупреждает заранее…

— Извините, я получил телеграмму вчера поздно вечером, — Фингал сунул руку в карман пиджака, извлек телеграмму и прочитал: — «Возвращаемся домой тчк отцу нездоровится тчк скажи ларсу тчк прибываем в полдень 13 тчк мама».

Бриджит шмыгнула носом.

— Бедный профессор… Мы-то с кухаркой знали, что ему нездоровится, а миссис О’Рейли присылала нам такие открытки…

— И мне тоже, — кивнул Фингал. Открытки и телеграммы от родителей всегда были жизнерадостными.

В дверь позвонили.

— Это, наверное, мой брат. — Фингал сам открыл ему дверь.

— Я приехал сразу же, как только смог вырваться, — сообщил Ларс.

— Вот и хорошо, теперь мы оба встретим их дома, — ответил Фингал, — и с твоей помощью быстрее все уладим. — Он открыл дверь кабинета. — Надо перенести сюда кровать. На первом этаже туалет расположен удобнее. Если мы перенесем кровать в кабинет, папе не придется ходить туда-сюда по лестнице. Да и кухарке с Бриджит будет проще носить ему еду в постель.

Лестница была достаточно широкой, чтобы они поднялись по ней, шагая плечом к плечу.

— Извини, что не смог подробнее объяснить по телефону. Я не знал, что они консультировались с врачом в Париже, — заговорил Фингал. — Сегодня утром я первым делом разыскал доктора Миккса. Он получил результаты анализов и рентгеновские снимки из Франции. Он будет здесь в половине третьего.

— Профессор и миссис О’Рейли, — заговорил доктор Миккс со своего места. Он устроился во вращающемся кресле отца, — мой парижский коллега прав.

Врача сразу же после прихода провели в заново обставленный кабинет, где на кровати, обложенный подушками, лежал отец.

Фингалу казалось, что отец уменьшился в размерах.

— Не стану утомлять вас и перейду сразу к делу. Я изучил результаты вашего обследования. Болезнь прогрессирует.

— Это известие меня не удивляет, — подал голос отец. — Я слаб, как котенок. — Его щеки стали пепельными, глаза запали. С трудом улыбнувшись, он продолжал: — Мы поняли, что пытался растолковать нам профессор, но, несмотря на то что за месяцы пребывания на Ривьере мой французский улучшился, в области гематологии мой словарный запас по-прежнему невелик.

— Понимаю, — кивнул доктор Миккс, — поэтому не буду вдаваться в медицинские подробности. Выработка костным мозгом незрелых белых кровяных телец увеличилась, на снимках видно, что поражено ваше левое легкое. Неудивительно, что вы чувствуете слабость.

— Можно ли что-нибудь предпринять? — спросил отец.

— Непосредственно для лечения — нет, но мы можем сделать вам переливание крови.

— Не нравится мне это, — призналась мама и нахмурилась. — Помню, у моей тетушки после родов было кровотечение. Врач решил перелить ей кровь, а она свернулась в венах.

— Это случилось до 1901 года? — осведомился доктор Миккс.

Мама задумалась.

— Да, кажется. А что?

— В том году было сделано важное открытие: оказалось, кровь у людей бывает разной. Если перелить кровь одной группы пациенту с кровью такой же группы, свертывания не произойдет. Но я буду откровенен, — продолжал доктор Миккс, — это лишь паллиативная мера. Она не принесет исцеления, разве что на некоторое время придаст вашему мужу сил и энергии.

— Надолго? — спросил отец.

— Приблизительно на шесть — двенадцать недель.

Отец повернулся к Фингалу.

— Когда состоится выпускная церемония?

— Первого июля, через семь недель. Конечно, если я сдам вторую часть экзамена.

— «Если»? — Отец негодующе уставился на Фингала. — «Если»? — Он покачал головой. — «Когда», сынок.

Совсем как в прежние времена.

— Когда, — послушно повторил Фингал.

— Итак, — продолжал отец, — как скоро мы сможем провести переливание крови?

— Профессор О’Рейли, — ответил доктор Миккс, — мы знаем, что у вас кровь третьей группы. Мне предстоит найти донора с кровью той же группы или первой, которую можно переливать людям с любой группой.

Фингал спросил:

— Если не ошибаюсь, сэр, у близких родственников кровь часто бывает совместимой?

— Верно.

— Тогда я готов стать донором. — Фингал повернулся к брату. — А ты, Ларс?

— Разумеется.

Доктор Миккс пообещал:

— Мы возьмем кровь на анализ у вас обоих завтра, в больнице сэра Патрика. Если кровь кого-нибудь из вас подойдет, мы возьмем две пинты, применим антикоагулянт, и завтра днем перельем кровь вашему отцу.

— Уже почти заканчиваем, папа, — предупредил Фингал. Он прижал ватный тампон к предплечью отца, где игла вонзалась в кожу. — Будет немножко больно, — добавил он, извлекая иглу.

Отец прерывисто вздохнул.

— Отличная работа. Спасибо, сынок.

Фингал не ответил, занятый сначала тампонированием прокола, затем принялся убирать капельницу.

— Готово, — наконец объявил он. — Хорошо, что у нас с Ларсом третья группа, как у тебя.

— Яблочки от яблоньки, — усмехнулся отец. — А теперь можно встать? — И он кивнул в сторону двери кабинета.

Фингал понял: в организм поступило слишком много жидкости, отцу срочно требовалось посетить туалет. Он спустил ноги с кровати, набросил халат и зашагал через кабинет — тверже, чем на предыдущей неделе.

— Не уходи, — сказал он. — Я скоро вернусь. И хочу поговорить с тобой.

Фингал сел. В окно был виден стадион на Лансдаун-роуд. В этом сезоне Чарли отыграл три матча. Может, в следующем сезоне удастся присоединиться к нему, думал Фингал, но пока участие в матчах не имело для него особого значения.

Дверь открылась.

Отец снова прошелся по кабинету и сел в свое любимое вращающееся кресло.

— Как приятно снова иметь возможность сидеть в кресле! Кровати слишком ограничивают свободу.