«Вот о чем он думает? Какая свадьба? К чему этот вопрос?» – терзалась Рита, когда Егор снова отвернулся.
А думал Аравин о совершенно противоположных вещах. Заговорив с Ритой, хотел переключиться. Не получалось.
Из головы не выходила встреча с бабушкой. А точнее, с ее подопечной. Не хотел думать о ней. Рассчитывал, что общество Риты отвлечет от ненужных размышлений.
Стася… Как ее там правильно? Сладкова Анастасия Романовна. Надо же, какое сочетание! Анастасия Романовна звучит почти по-царски. А фамилия какая! Смешная. Ассоциируется с воздушной сладкой ватой. Мед, мармелад, зефир, пастила и щербет… Он не любил сладкое. Он рыбу любил.
Бл*дь, какой дурдом! Что за бардак у него голове?
Почему она врет? Куда ездит? С кем встречается?
А может, она с Гришкой того? Черт, это вполне возможно. Неприятная тяжесть заполнила грудь. Да так, что дышать становилось трудно.
Нет, ему вообще фиолетово!
Просто неожиданно все это.
А вдруг все еще хуже…
В голове пронеся новый поток дурных мыслей – алкоголь, наркотики, секс, секта…
Да ему глубоко параллельно, чем она занимается! Дура, если так бездарно загубит свою жизнь! У нее есть все необходимое в современном столичном обществе. А может быть еще больше. Глупая дура!
Нет, ему плевать! Пускай проматывает свою жизнь! Ему вообще по*ер!
Егор прикрыл глаза. Представил ее в замызганном темном помещении. Бутылки, иголки, обнажённые тела, кровь… Много крови… Пи*дец, она еще такая зеленая! Голову всунет в какую-то дрянь, сама не поймет, когда успела.
Нет, ему начхать!
Тяжело вздохнул. Задумался…
Или все-таки не все равно? За*бись!
Как же все сложно! Бл*дь, как все сложно!
Ему должно быть параллельно. Это ее жизнь! Она ему – чужая. Что б ее… У него есть дела поважнее, чем разгадка тайн маленькой врунишки. А он-то думал, что она врать не умеет. Точнее, она и не умеет. Но врет! А это уже меняет дело.
* * *
– Настя, ну что ты молчишь? – нетерпеливо спросил Артем, забирая из рук Сладковой книжку в мягком переплете.
– Молчу, потому что, когда я заставляю себя предаться занудному изучению глупости Луизы Миллер, то стараюсь не отрываться. Чревато тем, что на этом я сегодня и закончу.
Стася без тени сожаления проводила взглядом отброшенную Артемом на письменный стол книгу.
Соколовский выглядел весьма привлекательно сегодня в кобальтово-синем джемпере и серых брюках. Густые волосы были привычно взъерошены в каком-то творческом беспорядке. Серые глаза блестели задором.
– Как Прага? – поинтересовалась она, с улыбкой глядя на друга.
– Хм… нормально. А я уж думал, ты сегодня не уделишь мне внимания. Ничего, что меня не было неделю? «Привет, Соколовский. Садись на стул и подожди пару минут», – передразнил он отстраненный голос Стаси. – Так-то ты за мной скучала?
Девушка смущенно засмеялась.
– Как будто я к преподу на пересдачу пришел.
Она снова рассмеялась над его сравнением. На этот раз уже мягче и свободнее.
– Как дела, Артём? – с подчёркнутым вниманием спросила она и легонько похлопала по кровати рядом с собой, приглашая сесть.
Соколовского уговаривать не пришлось. В ее комнате он был третий раз. Стасе нравилось сидеть с Артемом бок о бок и разговаривать. Они росли, их дружба крепла. Они понимали друг друга. Им было легко. Раньше только с Алисой она могла так поговорить. С бабой Шурой не всякую тему обсудишь.
– Ну, наконец-то, хоть немного тепла в твоем голосе.
– Ты же знаешь, бывает, я ухожу в себя. – Беспечно болтала ногами и улыбалась. – А тут еще эта книга. До вторника нужно закончить. Литература – сродни испытанию. Взрывает мозг, заставляя думать о вымышленных людях и их судьбах. Как будто в реальной жизни мало плохого…
– Ну, Насть… Местами согласен, а местами категорически нет. Чем ты вообще занималась на каникулах? – заглянул в зеленые глаза Стаси.
Она неопределённо повела плечами. Выпятив нижнюю губу, задумалась.
– В принципе, ничем. Наслаждалась бездельем. Парочку фильмов посмотрела, интересные ссылки я тебе на сайте «ВКонтакте» кинула… Бродила по округе… На речке уже красотень! Травка пробивается, вода шумит…
– Сходим потом, – кивнул Соколовский. – Рисовала что-то новое? – спросил между делом.
– Нет, – поспешно ответила Стася. – Нет, ничего не рисовала, – снова повторила. Потому что не собиралась показывать Артему свои последние рисунки. Впервые не хотела этого делать. Чувствовала, что не стоит делиться таким. – А пойдем прямо сейчас к речке? Пока не стемнело, а? – воодушевленно предложила Стася, хватая парня за руку и поднимаясь с кровати.
Чуть позже, оставшись одна, Стася осторожно открыла вишневую папку формата А3 и, легонько сдвинув чистые первые листы, достала портрет.
Она все-таки нарисовала его!
Плотный лист бумаги задрожал в ее руках. Испытывала непонятное смущение, будто совершила что-то непозволительное. Словно не имела права рисовать его. Сама не знала, почему рисунок вызывал подобные мысли. Ведь в ее папке было много портретов. Хорошо знакомых людей и случайных встречных. Рисовала всех, кого хотела. А тут почему-то неловко было от мысли, что кто-нибудь увидит этот портрет.
Без всякого тщеславия готова была сказать, что работа получилась весьма неплохая. Сходство потрясало. Грифельный рисунок отражал все аспекты его лица. Каждый штрих точно попадал в образ. Поворот лица, положение бровей, взгляд, твердая линия подбородка, напряженные скулы и плотно сжатые губы – попадание на все сто процентов. Сама не ожидала, что получится так хорошо.
– Вот бы Алиса могла это увидеть, – прошептала сама себе.
Егор Аравин, запечатленный умелой рукой, сурово смотрел на улыбающуюся ему Стаську.
– Злись сколько угодно! – задиристо сказала Стася.
Короткий девчачий смешок рассек тишину комнаты.
Глава 7
Восемьдесят первая минута ожидания…
Егор не отодвинул сиденье в салоне автомобиля дальше. Не попытался вытянуть ноги и размять затекшие мышцы. Просто потому что не собирался расслабляться. Сидел ровно, ощущая, как напряжение сковывает тело цепкими кольцами. Собранный, раздраженный, уставший, растерянный, разочарованный, обеспокоенный, злой – весь спектр эмоций в перебродившем вареве собственной души. Не лучшее сочетание. Понимал, что ничего хорошего его не ждет. Рефлексировал, копался в себе, с головой погружался в грязную жижу воспоминаний.
Ненадолго вспыхнул свет в салоне автомобиля. Порывшись в дальнем углу бардачка, выудил припрятанную пачку сигарет.
Неясно ухмыльнулся возвратившейся темноте. Срывая пленку с пачки, не испытывал сомнений. Бокс не позволял ему курить. Никому не нужны одышка и снижение выносливости на ринге. Здоровые легкие – это пятьдесят процентов результата. Но сейчас горький яд ему необходим.
Прихватив зажигалку, вышел из салона. Сделал несколько шагов и невольно поежился от холода, который проникал сквозь тонкую черную рубашку. Зря куртку из машины не взял, но возвращаться не хотелось. Стал в тени раскидистого, пока еще не убравшегося в листву дуба и закурил. Медленно втянул в себя едкий дым, чувствуя, как никотин заполнил легкие.
Воспоминания нахлынули тяжкой лавиной. Беспощадно придавили яркими вспышками из прошлого.
В Алисе всегда был бунтарский дух. Она спорила с гувернантками и учителями в гимназии, прогуливала школу. Рано стала ходить на дискотеки. У матери на первом плане была карьера, гастроли, участие в мюзиклах.
«Дом – это быт. А я творческая натура», – вспомнил он слова матери. Въелось в память на всю жизнь. Теперь вдвойне сторонился людей подобных профессий.
Отец не был настолько безразличным, как мать. Иногда он водил их с сестрой к речке или готовил для них ужин. Иногда… Безбожно мало времени на детей. Заканчивались сьемки одного проекта и начинались новые. В промежутках – спектакли, выставки, благотворительные мероприятия. Бл*дь, смешно до боли! Для посторонних людей их родители были идеальными. Талантливыми, успешными и самодостаточными.
