А в небе послышался угрожающий рокот бури. И Урсу вынужден был ускорить темп, выжав его вплоть до границы возможного — главным образом для того, чтобы принудить и друзей своих бежать, бежать… Иначе они не смогут спастись… Он даже не имел силы обернуться и рявкнуть на них, позвать, послать к черту, подтолкнуть вперед… Пустоголовые! Где они? Почему не идут возле него или впереди?.. Почему не понимают, что так они висят у него на спине, словно свинцовый груз, который он должен тянуть?.. Почему они остаются сзади?..

И вдруг увидел вдали, на затянутом туманом склоне горы, постройку. И когда он увидел ее, его охватила злость. Кто ее поставил именно там, к чертовой матери, в конце ада? Неужели не мог перенести ее в долину, поставить хотя бы на полдороге? И он дальше, все осыпая проклятиями, ускорил шаги. Он проклинал всех, а в особенности тех, кто были сзади, так как они не ощущали, что надо слезть с его рюкзака, и тучи проклинал, и небо, так как приближался ад…

И здесь начался ураган! Прежде всего надо было освободиться от бремени, которое свинцом наливало ноги. Урсу обернулся и увидел в двух шагах у себя за спиной друзей — они прятались от бури за ним, словно за щитом. Он гаркнул на них изо всех сил — лишь бы они услышали и пошли вперед.

— Бегите вперед! — голос его пересилил бурю. — Бегите к постройке! Бегом, как только можете!

Лучия и Дан чуть услышали его слова, но заметили у него на лице невероятные усилия и мучение. Они напрягли последние силы и пробежали мимо него к дому. Буря останавливала их, словно тяжелый занавес.

Урсу с горой ноши принял на себя всю ярость бури. Если бы он только взмахнул руками и отклонился немного корпусом назад, то стал бы свободным и легким, а груз его подхватил бы ветер. Но он отверг эту мысль напрочь и начал бороться с адом. Ветер гнул к земле деревья, заламывал вверх ветви. Горы словно перевернулись и легли ему на спину. Урсу чуть ступал, чуть держался на ногах, согнувшись, словно бублик. Но друзья его были впереди, он видел, как они пробиваются сквозь бурю, видел, как они падают и поднимаются, сгибая себе в комочки, и ищут руками поддержки в тучах и в дожде. Вот Лучия снова упала, но встала, потом Дан покатился в какую-то яму, Лучия протянула ему руку, и они оба исчезли в яме или, может, Дан протянул руку Лучии. И снова Урсу увидел, как они бегут к постройке, которая все более увеличивалась.

Но порывы урагана преследовали его беспрерывно, один свалил его на колени, решив побороть окончательно. Урсу стоял на коленях, почти касаясь лбом земли, напрягая шею. Он словно бил земные поклоны и молился кому-то, чтобы тот «кто-то» не разрешил тем, впереди его, обернуться и увидеть его, прижатого к земле; так как иначе они подумали бы, что он побежден. И тогда не он упал бы, а они, и тропа по склону была бы ограничена по правую и по левую сторону пропастью.

Урсу уперся коленями в камень, лбом и кушаками в землю, напрягся, метнулся вверх и снова стал на ноги под пронзительным ветром, а те, впереди, согнувшись, словно знаки вопроса, направлялись к дому…

Гром ударил так, что у парня пересох язык, в голове засветились огни, а из глаз брызнули искры… Дождь пролился сверху, словно бесконечный вал… Порыв ветра снова подхватил парня, злобно крутанул, но Урсу не поддался. Он закрыл глаза, напрягся, словно сталь, даже затрещала шея, и двинулся вперед…

Открыв глаза, Урсу не увидел перед собою ничего. Ни туч, ни деревьев, ни гор, ни неба. И лишь дом закрывал весь кругозор. Несколько человек подбежали к парню, сняли с него ношу, но сразу же попадали под ее весом, усиленным бурей.

Урсу успел еще увидеть Лучию, что склонилась над ним, ощутил ее прохладную руку, которая гладила его лоб, волосы. Потом закрыл глаза.

Километров за десять от базы, где остановились черешары, загнанные сюда бурей, на Форельном озере разыгрывалась другая драма. Буря захватила в самый разгар на середине озера рыболовецкую лодку с двумя учениками в ней. Вопли и призывы на помощь собрали на берегу многих людей.

Но история начиналась да и закончилась не драматически…

За день перед тем как на Форельное озеро прибыли два ученика из города, им легко было найти это место, где разводили форель, так как над всем озером — лишь четыре деревянных домика, которые стояли метрах в десяти один от другого. Оба гостя были очень веселые, они все время подмигивали, толкались локтями и искали «начальника форель-артели». Шеф был на лесном пункте, то есть в третьем доме. Они нашли его, когда он ссорился с лесником, но поскольку он показался им порядочным мужчиной, то вручили ему пакет. В пакете была напечатанная на машинке записка — в ней отец одного из учеников, какой-то инспектор, просил начальника предоставить ученикам всяческую помощь в течение ближайших трех дней и провести их к озеру, пока он прибудет с инспекцией.

— Итак, у вас каникулы? — спросил форель-нач.

— Экспедиция! — гордо ответил один из учеников, со взглядом, словно у зайца. — Мы хотим изучить этот район и провести лекцию в школе.

— Это чудесно! Но сперва я проведу вас в комнату для приезжих, там вы положите свои вещи.

— У нас мало вещей, — ответил второй, немного более высокий и долговязый, у которого было много прозвищ, а в последнее время надежно прилипло еще одно — Трясогузка. — Только книжки, тетради и карандаши.

Начальник поселил гостей в комнате для приезжих, несколькими умело поставленными вопросами выпытал в них о склонностях уважаемого инспектора и его сына, потом предложил гостям прогуляться на лодке по озеру. Прогулка продолжалась почти весь день, они обошли все озеро, а озеро было большое, с неравными, словно порезанными фиордами, берегами. Местами, где было мелко и хорошо купаться, они приставали к берегу. Вечер гости провели в горах, в избе лесорубов, вместе с другими людьми, возле веселого костра, и наслушались массу шутливых повествований и острот.

Хитрецы с рекомендательным письмом чувствовали себя на вершине счастья. Они прибыли на озеро раньше, чем черешары, даже сделали без усилий первые исследования, кроме того, записали в тетрадях и запомнили целую гору подробностей, а на это черешарам придется израсходовать целые недели. Они узнали все, что можно было узнать про Форельное озеро — и легенды, связанные с ним, о форели, про дунайский лосось и хариус, наслушались приключений тамошних людей, даже больше — услышали много историй еще и о Черной пещере, которая была недалеко от озера.

Усталость быстро одолела обоих напичканных знаниями путешественников. Они не имели времени припомнить все свои победы. Теплые и гостеприимные постели в комнате для приезжих и свежий ночной воздух быстро перенесли их в мир снов. А проснувшись на следующий день, первое, что они затеяли прежде чем встать, умыться или даже прыгнуть с кровати — принялись ссориться.

— Так! Если ты не признаешь, что я гений, то ты — гусь! — сказал Трясогузка. — Ты молчал, как рыба. Счастье, что я им развязал язык. Я взял их, словно журналист: тетрадью и карандашом.

— Ха-ха! — крикнул ему Сергей на ухо. — Это же я тебя вытащил в дорогу. Кто придумал записку? Кто ее написал?

— Ну и дурак! Я мог бы ее сделать даже от лица Матея Корвина, если бы захотел! Дурак!

— Я тебя сейчас так двину по тому месту, которым ты произносишь свое имя, что ты останешься без фотографии…

Их руки встретились в воздухе, потом уцепились в чубы, дальше начали искать носы и-таки нашли их, после того обменялись ударами по голове, в живот, сопровождая каждый из них жестким «а-а-а!». И в итоге отвернулись один от другого, собираясь не разговаривать друг с другом целый день. Но уже через две минуты тот, что первый начал ссору, встал:

— Ну, Сергей! Если я скажу, что ты умный, то и ты скажи так же обо мне…

— Это что, мировая? Но по-настоящему. Без измен.

— Да, мировая! Давай лапу и хватит!.. Ты знаешь, что нам сегодня нужно на озеро?

— А что мы им скажем?

— Скажем, что мы забили места на неделю!