— Благоприятное замечание, — согласилась Мария. — Все, кажется, очень просто.

— Только эта простота, Мария, сменится, если рассмотреть все под другим углом. Знаешь, сколько возникнет неясных вопросов?

— Я не очень хорошо вижу те неясные вопросы, — сказал Ионел. — То есть я хотел бы не видеть их.

— Это уже другое, Ионел. Я не стремлюсь видеть непременно что-то. Вопросы существуют. Вот давайте спросим себя: из какого города пришли эти гости, Мария? Они могли прийти с одного города, если мы приходим к выводу, что они знают здешние места. Из нашего города!

— В самом деле!.. — испугано прошептала Мария.

— Тогда кто они? Вот первый неясный вопрос, Ионел. Если бы меня поставили к стенке, я все равно не смог бы найти на него ответ. Хорошо ли, плохо ли, но мы знаем почти всех людей в городе, в особенности тех, которые имеют необыкновенные занятия. Если бы кто-то из их, скажем, наш учитель природоведения, когда-нибудь побывал в пещере, то разве мы не знали бы об этом? Тогда кто такие эти посетители, которых мы не знаем?

Ни один из черешаров не мог ответить. Увлекшись разговором, поддаваясь время от времени приступам дрожи и страха, они забыли, что им надо идти дальше. Они уселись на каком-то камне под стеной маленького зала, забыв, что осталось совсем недалеко до конца пещеры.

— Кто такие эти личности, Мария? — снова повторил Виктор вопрос. — Вот первая загадка. И для чего они пришли в пещеру? С какой целью? Чтобы увидеть пещеру?

— Может, они пришли искать волшебную коробочку! — сказал Тик так тихо, что никто не услышал его слов.

— И потом, — проводил Виктор, — разве мы можем утверждать, что они приходят сюда просто посетить пещеру?

— Какая может быть у них цель? — спросил Ионел.

— Это вторая загадка, — ответил Виктор. — Второй неясный вопрос: для чего приходили сюда два человека?

— Тогда… — отважилась Мария. — Почему они обедали в пещере?

— Точно! — поддержал ее Виктор. — Почему они ели в пещере? Это третий и самый неясный вопрос! Первые два вопроса в самом деле интересные, но только как такие, что требуют решения: Кто? Почему? Эти вопросы… они привлекательны, и они могли бы иметь простое решение, если бы мы знали несколько подробностей, которых нам сейчас не хватает. Но последний вопрос неразрешим: хоть бы каким мозговым штурмом я не отвечу на него. Через обычную логику я не могу найти ответ. Может, нам надо обратиться к абсурду… Пока не знаю… Почему они ели в пещере? Во тьме? В холоде? В сырости?.. Почему?.. Если бы место, где они ели, было весьма далеко от входа в пещеру, то есть от света, это еще можно понять. Они проголодались, поэтому и ели… Но ведь голод не приходит неожиданно, словно колика, а если бы даже пришел, то, зная, что в нескольких метрах можно поесть на свету… Это уже слишком! История с едой очень странная, очень загадочная. Другие загадки… как бы сказать… они словно развлекательные проблемы. Для того, чтобы их решить, можно найти какой-то ключик. Но их еда не может быть разрешима обычным ключом. Только если обратимся к абсурду…

— И что означает этот абсурд? — спросила Мария. — Хоть намекни…

— Мария! Любой человек может зайти в пещеру случайно или по доброй воле, что бы увидеть, еще раз проверить… что-то… То, что кто-то нас опередил — это вполне нормально… Разве может быть странным, что в пещере часто бывали Икс или Игрек или они оба вместе — Икс и Игрек? Нет… Но когда Икс или Игрек едят в пещере, в двух шагах от света, и едят не бисквиты, а раскрывают жестянку консервов, разве это может быть нормально? Вот почему я говорю, что только через абсурд можно понять такой поступок, так как сделать его может только ненормальный человек — человек, которому не нравится свет, который ненавидит солнце и мир, который чувствует себя лучше во тьме.

Ионел глянул на часы:

— Пора выходить на связь… Как бы наши снаружи не подумали, что с нами что-то произошло…

Виктор и Ионел быстро настроили аппарат. Проверили батареи и высоту антенны. Ионел молча подал знак, что готов начинать передачу, даже не подумав, что тот знак не нужен, и все замерли, ожидая вестей.

— Та-та-ти-ти-та-та-ти-ти-та-та-ти-ти, — выбил Ионел и начал ждать ответа.

Но ответа не было. Он снова подал сигнал. В ответ — снова ничего. Он проверил время: секундная стрелка достигла отметки 12. Невероятно, чтобы Лучия, воплощение пунктуальности, королева вежливости, как называл ее Дан, опоздала.

«Та-та-ти-ти-та-та-ти-ти-та-та-ти-ти», — упорно посылал сигналы Ионел.

Аппарат не отвечал. Попробовал еще раз. Потом еще. Ответа — никакого. Ни звука.

— Невозможно! — сказала Мария. — Лучия не может опоздать. Попробуй еще… или разреши мне. Может, мне повезет…

Но именно в тот миг, когда Мария только произнесла последнее слово, аппарат заработал. Ободренный ответом, Ионел передал послание из пещеры первым шифром, то есть простейшим, таким, каким пользуются телеграфисты при обычных передачах. Он сообщил наружу, что исследование идет нормально, что они сделали плот, что первые препятствия преодолели легко и уже приближаются к концу.

— Скажи им, что здесь чудесно, словно во сне, — попросила Ионела Мария. — Или лучше разреши мне.

Ионел категорично махнул рукой, чем разозлил Марию. Но когда они услышали, что повторяется первое сообщение, то поняли, что снова произошла какая-то неприятность. В самом деле, аппарат в пещере не принимал больше ничего.

— Не понимаю ничего… — снизал Ионел плечами. — Да и первые сигналы были не очень ясные…

Но именно тогда, когда этого никто не ждал, аппарат начал принимать импульсы. Виктор и Ионел с давно приготовленными карандашами начали взволнованно записывать сообщение, которое им передавали снаружи. Передавалось быстро, оба записывали сигналы автоматически, даже не стараясь их истолковать. Передача смолкла внезапно, а уже, меньше чем через миг Ионел только глаза вытаращил. На листе бумаги перед ним выстроились многочисленные цифры и буквы:

— Что это со мной? — спросил он обалдело. — Я сошел с ума? Забыл азбуку? Забыл шифр?

Он, словно ошалелый, схватил тетрадь Виктора. Виктор взял его тетрадь. Знаки были одинаковыми в обеих тетрадях.

— Итак, ни один из нас не ошибся, — сказал Виктор. — Попробуй-ка еще раз!

Ионел снова выбил позывной, но напрасно: ему не ответил никто.

— Ничего не понимаю… — разозлился он. — Или Лучия обезумела, или я…

— И я не понимаю ничего… — признался и Виктор. — Невозможно расшифровать.

— Мы же договорились, что будем пользоваться первым шифром…

— Я знаю оба шифра наизусть, — успокоил его Виктор. — Послания Лучии лишены любого смысла.

— Его невозможно расшифровать.

— Не произошло ли что-то там, около пещеры? — спросила Мария, охваченная беспокойством.

Они все бессильно переглянулись.

Разведчики на горе, три черешара, которым жребий определил быть на воздухе, направлялись вдоль склона по маршруту, проложенному глазами Урсу и расчетами Лучии. Девушка со светлыми волосами была, как всегда, деятельна и строга: из Урсу она сделала чрезмерно перегруженного носителя, даже не подумав о границах человеческой выносливости, или может, именно потому, что рассчитала их, взяв себе только легенький рюкзачок, тетрадь в кожаной оправе и четыре карандаша.

Урсу превратился в носителя грузов, а Дан — в самое быстрое существо в этих местах, но не потому, что так очень хотелось черешару, который имел сокровенные намерения стать писателем. А впрочем… Такой была железная воля Лучии, которая решила подвергнуть его всем метаморфозам, и он становился поочередно то единицей измерения, то биноклем, то гонцом, мыслителем или электронно-вычислительной машиной, а чаще всего — громоотводом.

— Ну-ка быстро! — приказывала ему Лучия. — Сколько шагов отсюда к пихте? И постарайся сказать точно, так как иначе я заставлю тебя перемеривать расстояние ботинками, так как вы определяете футбольные ворота…