— А может, не поймут…
— А если ощутят что-то? Ты понимаешь, что будет?
— Не смейся, друг! Какие-то там дети, честное слово! Что они там могут понять? Что они могут ощутить? Даже я не мог ничего понять.
— Ты? И что ты можешь понять? Ты что, считаешь себя эталоном мудрости?
— После того, как я уже столько вытерпел, — сказал охотник, снова напуская на себя холодную и жестокую маску, — мне нужно еще и это?.. С меня довольно! Я должен остерегаться еще и этих проныр?.. Я их застрелю! Я их перестреляю, словно зайцев! Честное слово! Как волка, так как он опасен!
— Оставь ты свою стрельбу! Одно сейчас важно: что бы они не догадались, что попало им в руки!
На этот раз уже охотник попробовал успокоить бородатого верзилу.
— Может, они не догадаются, может, даже не смогут открыть ее теми запутанными кнопками…
— Ну, а мне что из того, если они не смогут открыть? Достаточно им показаться с ней в городе — и точка!
— Не может такого быть, честное слово!
— Разве это тяжело понять? Только они появятся среди людей, любой мужчина, имеющий мозги, увидит, что у них в руках, и все пойдет. Все равно не понимаешь?
— Почему же нет! Это страшно, друг, слышишь?.. И что там, честное слово! Ты утратил одну вещь, а я утратил все! Это невозможно! Честное слово!
— Погоди! История еще не закончилась. Надо обдумать, посмотрим, чем здесь можно помочь… Погоди! Прежде всего мы должны их опередить.
— А как же нам узнать, как они вошли?
— Это мы сейчас узнаем. Они могли войти только через два места. Сквозь туннель, который ведет в пещеру…
— Кто из них мог это сделать?
Но бородач не слушал вопрос. Он подал охотнику фонарь и показал, что нужно проверить левый туннель. В правый он пошел сам. Но сразу же повернулся, чтобы поучить Петрекеску:
— Ты там все учитывай, не пропускай ни малейшего знака. Любой камешек, выбитый со стены, может указать направление. Любой след, даже малюсенький, даже волос, слышишь? Таращи глаза, словно фары!
Бородач протиснулся сквозь отверстие, внимательно обследуя каждый квадратный сантиметр стен. Нашел несколько камешков, но не удовлетворился этим, и принялся дальше искать тщательно, вплоть до того места, где суживались стенки воронки. Далее пройти он не мог. Но провел фонариком, и луч выхватил на одной со стен несколько темных пятен. Он послюнив палец приложил его к пятну. Пятно исчезло. Он понюхал палец, лизнул — и на какой-то миг его словно парализовало. Теперь не было ни малейшего сомнения. Пятна, которые он нашел, это — кровь, свежая кровь. Кто-то прошел сквозь эту трещину!
Бородач погасил фонарик, напряг слух, и ему удалось уловить слабый далекий шум. Прислушавшись к нему, определил: это хлюпала вода.
Если бы он оказался здесь минут на пять раньше, то услышал бы голос Виктора, который приглашал друзей садиться в лодку. Однако сейчас дети были уже далеко.
Ни одного другого звука ухо бородача не уловило. Надувная лодка, легкая и переполненная, отчалила от большого подземного собора и быстро направилась в неизвестность. Бородач понял, что нельзя терять ни минуты. Он бегом вернулся назад в зал, позвал товарища, который вел поиски во втором туннеле, и быстро сказал ему про свое открытие:
— Все ясно! Они прошли здесь!
— Так чего же мы ждем? Идем немедленно за ними, честное слово!
— Нам нужен динамит, чтобы сделать проход. Так как мы там не пройдем!
— Тогда идем через противоположную сторону, через большое озеро, честное слово…
— Для этого нужна лодка и немного смелости…
— Погоди, друг! Подожди чуточку! — встрепенулся охотник. — А как они прошли с той стороны? Откуда они пришли, честное слово? Не иначе…
— Ну это уже слишком! — догадался бородач. — Они только там и могли пройти! Но как они решились в такой тьме и на чем?.. Это загадка, друг! Кто мог бы ими руководить? Нет с ними какого-либо учителя, чьего-то отца?
— Нет, думаю, нет! Это неслыханно! Итак, пещера там не заканчивается!
— Это уже немного другая история, друг… — бородач призадумался. — Как они преодолели те страхи и чем? Это очень удивительно, тем более, если с ними нет взрослых!
— Тогда нам остается одно. Надо догнать их. Есть ли там кто-то взрослый, нет ли — это не имеет значения, честное слово… Идем!
— Где же нам взять динамит? — спросил бородач.
— Динамита у нас нет, но есть патроны…
— Честное слово! — сказал бородач. — Может, хоть немного расширим эту дырку.
Охотник торопливо высыпал на газету весь порох, который был у него, потом достал патронташи и принялся раскрывать каждый патрон. Набралось свыше килограмма пороха, он приобщил его к высыпанному из коробки, наполнил им мешочек и очень умело и уверенно приладил к углублению возле основы трещины. Немного пороха он приберег и рассыпал его тоненькой дорожкой, образовав узкий шнур от мешочка к тому месту, где притаился сам.
— Когда ты его подожжешь? — нетерпеливо спросил бородач.
— Подожди, пусть они немного отойдут, чтобы не услышали очень близко взрыв…
— Правда, в самом деле! — похвалил его бородач. — Может, мы догоним их так, что они и не услышат, и тогда сможем забрать коробку. А если заберем коробку, то они ни о чем не догадаются, честное слово! Говоришь, там есть и девчата, а?
— Меня девчата не интересуют, друг. Меня интересует только тот парень. А ты что, шутишь, когда говоришь о девчонках?
— Увидим на месте, — сказал бородач. — А сейчас неплохо было бы подготовиться к взрыву. Я произведу поджог шнура, а ты потрудился бы выйти наружу. Увидишь эффект взрыва, а заодно посмотришь, нет ли кого вблизи…
— В самом деле, именно так и надо сделать! Нам надо быть осмотрительными. Я пошел!
— Если через три минуты ты не подашь никакого знака, я произведу поджог шнура. Договорились.
Петрекеску быстро подался туннелем, который вел на поверхность, к скале, прозванной Лучией, но перед этим взял в нише обойму патронов и вставил в рукоятку пистолета.
Бородатый смотрел на часы, следя за секундной и минутной стрелками. Прошло три минуты, а от входа в туннель не слышно было никакого сигнала. Он не спешил. Медленно, почти лениво достал из кармана зажигалку зажег сперва папиросу, которая дрожала в уголках губ, потом поднес пламя зажигалки к нити пороха. Огневая змейка молнией метнулась вперед, а когда достигла места, где начиналась воронка, грохнул такой взрыв, что у бородача даже в ушах заболело. Помещение вздрогнуло, но нигде не упал ни единый камешек. Только на вершине пирамиды, там, где туннель переходил в зал через трещину Тика, оторвалось несколько пластинок со стены.
Бородач подбежав туда, начал грызть кулаки от злости. Трещина так и осталась узкой. Взрыв не имел никакого эффекта. И, словно сумасшедший, он ударил кулаком по стене. От боли он пришел в себя, но известняковый выступ, по котором он ударил, упал, потянув за собою другие камешки. Отверстие расширилось на несколько сантиметров. Так можно было пробраться сквозь него. Бородач знал, что может поранить тело, но в этот момент он подчинялся одному закону и одной религии: пробраться туда!
Глава тринадцатая
1
Недалекий склон, который черешары выбрали для второго привала, походил на забытый чугунок, перекинутый кверху дном и расколовшийся почти пополам страшным ударом. Трещина, которая разделяла склон, была настоящей пропастью с отвесными стенами, глубокая, даже бездонная, полная острых камней, которые торчали острыми вершинами вверх, словно копья. От одного взгляда, брошенного на дно пропасти, становилось жутко. Даже Урсу, приученный к бесшабашным отважным спускам, вынужден был лечь на живот, чтобы изучить стены и дно пропасти.
Высочайшая точка склона была, наверное, наилучшим наблюдательным пунктом во всем районе пещер. Ни одной другой вершины, ни одного более высокого дерева или какого-либо массива, который мешал бы взгляду. Идеальное место для наблюдения всякого движения в радиусе многих километров… если бы не такое жгущее июльское солнце. Лишенный препятствий, склон был лишен и защиты. Ничего, даже деревца, которое давало бы хоть пятно тени. Урсу никогда не чувствовал себя хорошо, если его взгляд не мог отдохнуть на кроне дерева. По ту сторону трещины, метров через сто от них по прямой, рос бук редчайшей красоты с роскошной кроной. Там ветви, наверное, сплели такие кресла, что в них можно было бы и спать. Но Лучия выбрала место для привала на вершине косогора, и никто не мог пересилить ее упрямство.
