- Я не убивал рабов вашей дочери, государь. Я уже говорил вам и скажу снова. Что касается чаши, то ее у меня нет. Цены ей никто из людей не знает и мало кто представляет, насколько важен каждый темный Дар.
Амен-Каури хлопнул в ладоши и, откуда-то из темноты, вышел юноша, раб, державший в руке небольшой, украшенный самоцветами кубок.
- Это та чаша?
Пытаясь оставаться невозмутимым, Орадо бросил на невольника короткий взгляд, потом взглянул в глаза стоявшего рядом старика. Высокий, нескладный и тощий, тот стоял опираясь на кривой посох, вероятно с трудом удерживаясь на ногах. В его глубоко посаженных глазах было что-то злое, заставлявшее бывшего веналия все сильнее испытывать чувство тревоги
- Значит, все-таки, вы нашли ее.
Амен-Каури кивнул, коснулся чаши своими пальцами. От легких прикосновений старого монарха камни на кубке заиграли каким-то странным, зеленоватым светом. Невольно, разглядывая этот свет, Орадо сделал шаг к невольнику, однако был остановлен посохом, которым старик ткнул его в грудь.
- Сегодня утром слуги Змеиного Трона нашли эту дрянь у бездыханного тела неразумной дочери Царя Царей.
- Боги мои свидетели, я предупреждал..., - прошептал ахеронец.
Старик едва ли услышал эти слова. Он проковылял к мраморной колонне, возле которой слышалось приглушенное рычание и звучание цепей. Орадо был вынужден последовать за ним.
- Они нашли не только эту проклятую чашу, - промолвил Амен-Каури. - Ты догадываешься, на какую тварь наткнулись Стражи Пустыни, чужестранец?
Бывший веналий ответил не сразу. Догадка пришла к нему в тот момент, когда цепи, в которые было заковано рычавшее существо, натянулись и из мрака к Орадо потянулась черная рука с неестественно скрюченными пальцами. В темноте блеснули глаза кошмарной твари, существование которой рационалисты напрочь отрицали. Глупцы! Они никогда не бывали в Пифоне и не знали, какие жуткие создания таились на сумрачных улицах города пурпурных башен.
- Ах, вот оно что. Уверяю вас, я искал его. Долго искал...
- Ты искал...? Подойди ближе. Посмотри на этот ужас, чужестранец! Посмотри! Взгляни на того, кто еще недавно был верным рабом царственной девы.
Ахеронец тяжело вздохнул, отвел свой взгляд от человеческого тела, в котором наблюдалось лишь подобие жизни.
- Мне остается только сожалеть, что не я первым нашел это создание, - прошептал он. - Честью клянусь, что я бы сделал все возможное для того, чтобы оно никогда не увидело света.
- И, тем не менее, эта мерзость бродила по пескам больше суток! Она подошла к стенам блистательного города и напала на подданных Змеиного Трона! Небо - свидетель этим словам, чужеземец! Мы видели воскрешенных некромантами мертвецов, но это создание по жестокости своей превзошло их всех! Мы не можем представить себе, какая черная магия возвратила к жизни этот труп.
- Вы же понимаете, что я не причастен к этому злодеянию.
- На то, чтобы сотворить это, - старик указал посохом на извивающийся в цепях труп, - у тебя сил не хватит. Нам не известно имя колдуна, который способен сотворить столь отвратительное создание. Даже чернокнижники Ахерона, поднаторевшие в некромантии, не обладают такими возможностями...
- И, все-таки, я подозреваю, что вы знаете, чьих рук это дело.
- О, да! Знаем... Как не знать? - старик усмехнулся. - Двести лет Владыка блистательного города попирает ногами песок, в стигийской пустыне и за свою жизнь успел повидать многое. Видел стены затерянных городов, видел черные храмы. Вдыхал аромат черного лотоса, который открывал ему тайны мироздания, беседовал с мудрыми сумрачными богами далекой, восточной страны. В священном оазисе Сукхмета он встречал кошку Саремест, ту самую, которая бродит по перепутьям этого мира и слушал ее рассказы о великих героях и кровавых битвах допотопного мира. Но еще прежде, в молодости, он столько времени провел в обществе жрецов Сета и так проникся их духовной мудростью, что кажется порой, будто во вселенной не осталось больше тайн, которых он еще не постиг. Тех тайн, о существовании которых колдуны отступники из древнего Пифона даже не подозревают. Тебе, человечек, не дано понять, в какие безднах успела побывать за эти столетия душа Владыки Темных песков за прошедшие два века...
Амен-Каури поднял золотой посох и Орадо с удивлением обнаружил, как начал тот изгибаться в руке старика. Оказывается, вовсе не на трость опирался дряхлый правитель Кеми, а на змею! Глядя на полоза, обвивавшегося вокруг вытянутой руки правителя Кеми, ахеронец охнул от удивления и отступил от него в сторону. Пару секунд спустя ожившая гадина рванулась мимо Орадо к ходячему трупу и вонзила свои клыки в тянувшуюся к людям руку. Ахеронцу показалось, что в глазах мертвеца возникло удивление, однако то, вероятно, была лишь игра света и тени. Жуткое существо, недавно бывшее человеком, повалилось на пол и застыло в нелепой позе, вблизи черной, мраморной колонны.
- Воистину разрушают наши грезы не только жестокие речи, но и глаза, - пробормотал Орадо. - А я то считал, что меня нелегко удивить.
Старый правитель блистательного города с безразличием пожал плечами, поплелся к пустующему трону. Для него магический посох был всего лишь повседневным атрибутом собственной власти, должно быть одним из очень многих.
- Слова твои, по большей части не были лживыми. - промолвил Амен-Каури, с трудом поднимаясь по лестнице. - Одно лишь терзает нас теперь. Не известно, в каких безднах обитает душа несчастной дочери Царя Царей.
Орадо двинулся, было, за стариком, однако опомнился, остановился рядом с рабом, державшим в руках проклятую чашу.
- Разделяю ваши чувства и ваше горе, милостивый государь. Но посмею напомнить вам, даже в сей скорбный час о кубке, что держит в руках ваш безмолвный раб. Единственное, что в моих силах сейчас, - это предостеречь вас от того, чтобы воспользоваться дарами Бездны из какой-либо корысти и погубить свою душу.
Остановившись на половине пути к своему трону, Амен-Каури повернул голову к Орадо.
- Конечно же... Стоило бы удивиться, если бы ты не заговорил об этой чаше снова. Она занимает все твое внимание, чужеземец.
- Мне хотелось бы знать, как вы намерены распорядиться той могучей, до конца не понятой кем-либо силой, которая оказалась в ваших руках?
- Ты спрашиваешь нас и ждешь нашего ответа. Пусть... Ответим... Ты пришел на землю Стигии за этой, украшенной побрякушками мерзостью. Глупцом бы был Владыка Темных песков, если бы позволил тебе ее забрать. Такие как ты, - авантюристы, искатели приключений и осквернители праха, достойны лишь того, чтобы корчиться на кольях. Однако, по милости моей, ты стоишь тут и беседуешь со мной, властителем земной и небесной тверди. Право же, мы хотели бы видеть тебя на коленях, у подножия Змеиного Трона, а не с чашей в руках! Ведь, если ты прав и эта вещь правда приносит проклятие всякому человеку, возжелавшему сравняться в бессмертии своем с богами, то почему мы должны доверить ее тебе? Мы спрашиваем себя и не находим ответа. Ты, червяк, не смог сберечь эту чашу и позволил несведущей в черной магии девчонке отобрать ее. Неужели ты полагаешь, что получишь ее сегодня?
- Признаюсь, ваша дочь оказалась хитрее меня. Словно послушный ребенок, я сам отдал чашу ей, после того как вдохнул аромат розового лотоса. Но, во имя богов, что же намерены делать теперь вы сами? Найдется ли на земле такой тайник, который мог бы вместить в себя этот чудовищный дар Бездны?
Брезгливо поморщившись, старик снова зашагал наверх.
- Мы вернем чашу туда, где ей положено находиться. В Черный Храм.
- Вы считаете, что там она будет в большей безопасности?
- О, да...
- Вы не посмеете, - бледнея прошептал Орадо. - Вы же знаете, какие жуткие демоны обитают в его лабиринтах! Если они завладеют этой чашей, то кто знает, каким образом они распорядятся ей в будущем? Сколько зла принесет она людям, оказавшись в руках существ, тем злом и порожденных?
- Если, если..., - промолвил старик устало. - Не ты ли говорил, что эту чашу нельзя доверить никому из людей? Впрочем, мы пока еще не решили, как поступить.
