Тем временем, в Организации, Линда, как и все остальные, были поражены новостью, которую она только что сообщила Максу. Все поникли, не понимая, что им делать дальше. Какое-то проклятье нависло над семьей Шветских. Непонятные смерти. Уходы из жизни, которые невозможно было объяснить. Ведь не верил никто в то, что Дениел не смогла бы отбиться. Да. Она могла быть ранена. Но чтобы умереть? Мистика.

После звонка Линды Максиму раздался новый звонок. Его пригласили в Организацию для объяснения обстоятельств. Он просто бросил трубку и отрекся этим от мира, наглухо забился у себя в квартире. Линду призвали на собрание, в котором она должна была сделать отчет о том, почему, по ее мнению, так произошло: как мог Максим оставить Дениел, нарушить свой долг.

Выйдя перед многочисленной публикой, Линда, с померкшими глазами, начала свой рассказ. Все слушали ее молча. Никто даже не собирался задавать ей вопросы. Всем было интересно то, о чем она, как тот, кто был ближе всех и постоянно участвовал в жизни этих двух странных личностей, Максима и Даниэлы, будет говорить. Какие тайны, неизвестные никому она выскажет.

Окинув всех взглядом, и даже почувствовав к ним неприязнь, как к тем, кто пришел на шоу, она все же начала говорить.

-У нас были душевные разговоры, но он ничего так и не понял. Это не то, что я себя как бы восхваляю, доношу истину. Просто мне самое главное- это помощь человеку, который нуждается в этом. Пусть он это не понимает, думает, что он прав. Я не говорю, что я Бог, Дева Мария. Я не говорю истину, я говорю, как чувствую человека. То, что для него самое главное: чтобы он был собой, чтобы помочь ему получить от жизни приятные ощущения, чтобы он был, так сказать, в своей тарелке.

А как он мог понять это все, если он это не хотел слышать? Я стучусь по стене, сделанной из ста стен, миллиарда стен. Вот как так? Я немного добиваюсь, начинаю эту стену разрушать, но до сих пор не дохожу до конца.

Опять бьюсь в эту стену - и руки свои в кровь. А эта стена до сих пор стоит. Но ведь это тоже больно. Невыносимо больно. Ты понимаешь, что стучишься к человеку. А он тебя отвергает, выбрасывает. Будто ты говоришь ему такое злобное, неосуществимое, наперекор. И зачем дальше это все ему рассказывать?

Но я никогда не сдавалась. Мне всегда казалось, что осталось еще совсем немного, и он уже откроет свое сердце. Мне, миру, счастью. Впустит в свою жизнь свет. Работа в Организации ничего ему не дала. Он был слишком закрыт, в своем сером темном мире, полном страданий. Быть может, ему просто нужен был другой воспитанник. Но уже ничего не вернуть.

Она запнулась. Кто-то хотел о чем-то ее спросить, но другой поднял руку в знак протеста и указал на Линду. Видно было, что она еще не закончила, а лишь продумывает дальнейшие слова.

- В этом человеке, на самом деле, объединены замечательные качества. Вот только определенное неверие, даже в то, что он сможет выйти из круга этой обреченности, это его и погубило. Ведь, если по сути, то Макс, из достаточно престижной семьи. У него было все, кроме любви. Ну, по крайней мере, он так думал. На самом деле, он просто судил своих родителей, в этом делая наибольшую в мире ошибку. То, чего он бы мог добиться. С его эмоциями, потенциалом, умом...

Линда возвела глаза к потолку.

- Он думал, что это все просто чепуха, достижимая, возможно. Да, он, возможно, и будет это делать, но потом ему покажется, что это все просто глупо. К чему оно идет такое пустое, к чему не надо двигаться дальше? Лучше зарыть все в себе. И сесть в клочок и просто уйти. Но для чего?

Линда замолчала, уйдя в свои мысли. Сейчас она отчетливо поняла, что уже давно живет лишь жизнью Макса и Ден, а не жизнью Организации, что она зависла в этой ситуации. Макс оказался так чем-то похож на нее, - закрытостью от мира, отсутствием друзей, вернее доверия к людям. Он покорил ее. Она видела в нем часть себя. Своего брата. Эмбриона, что ли, как она говорила всегда. А он так и не воспринял ее за всю эту жизнь. И не привык к ней. Абсолютно не впустил в свою жизнь.

- Я больше не хочу нести ответственность за эту боль,- загробным голосом, полным отчаяния и раскаяния произнесла она. - Мне уже давно кажется, что меня настигнет проклятие свыше, если он сделает что-то не так, а может он уже и есть мое проклятие, и пока я не разберу эту ситуацию, я не найду себе покоя и собственного счастья, - она сжала руки в кулаки и скривила губы. - Будто то, что он сделал, переносится на меня. За что я это заслужила? Если я не хотела никогда ничего такого. У меня всегда был вопрос. С самого начала, видя его отношение: а зачем? А зачем бороться с этим всем, если это все никто не поймет, не оценит? Воспримут- да, есть человек. Он это сделал. И что дальше?

Не то, чтобы он смог вытрясти из меня душу. Это я ему прощаю. Но как он мерзко и подло поступил в самом конце! И он отверг меня, будто я чужая. Не из этой семьи, будто я демон, Сатана. Он никогда не воспринимал мою поддержку. Он все понимал не так. Мои слова он перекручивал, в своей голове воспринимал все по-другому. То, как я хотела достучаться, помочь ему. Все было до сраки, - Линда уже просто накалила атмосферу в зале настолько, что никто не мог усидеть на месте, видя ее, ее непредвзятость и ее боль.- Это хорошо, что я его защищаю. Потому что он мое дитя. Я останусь светом для него навсегда. Если я когда-то увижу его, я захочу ему помочь.

Помню, как он говорил: " Все твои советы - это просто тяжесть для меня. То, что ты говоришь, я воспринимаю, но я не хочу к этому прислушиваться, понимать. Я понимаю только свою точку зрения. Для него есть только одно. Все твои фразы- ничто для меня". А я отвечала ему: все не так. Ты просто сам все строишь и сам в один момент все разрушаешь.

А он тогда улыбнулся так мне по-хитрому в ответ. Улыбается, смотрит как на дурочку. Его взгляд тогда был жалящим, настолько проникающим и совершенно равнодушным. Он смотрел и понимал, что это все настолько дурно и смешно звучит. То, что его мысли, это самое главное, самое оно. Самое естественное, самое возвышенное. А все, что говорят, самый низ. "Самое дерьмо",- Линда уже не подбирала выражений.

Она рассказывала все так, как думала. Вся ситуация доконала ее. И она уже не думала о приличиях.

- А я такая смотрю на него и думаю, что делала для человека все. А он смотрит на меня как на идиотку. Как я могла в него столько вкладывать? И напоследок, - Линда обвела взглядом зал, видя к себе в этих глазах уже только презрение и неприятие. По крайней мере, так она думала.- Я хочу, чтобы вы знали: это человек, у которого на лице, вот так вот: большими буквами написано: "Мне все равно!". И я не думаю, что что-либо на этой земле имеет для него какую-нибудь ценность.

И она вышла из зала. Стремительными шагами, идя четко, как робот, хотела она покинуть Организацию. Она прекрасно понимала, что после всех этих разговоров ей уже не быть Ангелом. Тем, которым она была. Но ей это надоело. Она не выдержала этих лишений и ответственности. Для нее это был период постоянного одиночества. Потому она и стала жить ситуацией "живых", так сказать. Она искренне нуждалась в таких чувствах сама. И, не имея сейчас возможности самой проживать это, она хотя бы была в этой ситуации с ними.

Сердце Ангела

But I go to my Lord with no fear...

***

Допрос Изабеллы после смерти

Очнувшись, она сначала абсолютно не поняла, где она находится. Перед ней была длинная очередь светящихся точек, среди которых она могла увидеть почувствовать много людей, различного настроения и состояния духа. Одни были в панике, другие опечаленные. Души людей после смерти устремлялись все выше. Но огонек души Изабеллы не поплыл со всеми огоньками. Какие-то две светящиеся сферы подскочили к нему, окружили с двух сторон и огромной волной вытеснили в другую сторону. Она не понимала, сколько времени прошло, прежде чем они добрались туда, куда им было необходимо. Залетев в какое-то пространство, открывшееся в космосе в виде засасывающей все воронки, Изабелла упала в том же виде, в котором умерла, на каменный пол. Все было обустроено так, насколько позволяло ее воображение и сознание на момент смерти. Зал Суда, о котором так часто говорил отец, где судили ведьм и других преступников.