Была осенняя пора. Поистине любимая в жизни Мартины. Осенью ей всегда казалось, что вся жизнь смеется над ней и ей, хотелось бы этого или нет, придется хоронить прошлое. Но эта своеобразная грусть заряжала ее особым чувством, предвкушением изменений, ожиданием чуда и сказки. Может быть, Бог распылял что-то такое в воздухе.

Она должна была увидеться с Жаком сегодня. Он очень изменился за последнее время, и ей уже надоело водить его за нос, видя, как он с каждым днем меняется, и явно не в лучшую сторону. Их отношения изводили его. Годы шли, а ничего не менялось. И Мартина не знала, чем она могла ему помочь. Да почему только ему? Им обоим.

Они договорились встретиться на одной из отдаленных улиц, вблизи пустыря, где никто бы не смог их увидеть. Ощущение его недовольства от всей этой конспирации вырастало с каждым днем. Казалось, оно просто висело в воздухе и стояло между ними при каждой их новой встрече. Мартина увидела Жака издалека. Вот чем он всегда отличался, так это пунктуальностью. Она неслышно подошла к нему, и обняла его со спины. Так простояли они несколько минут, он был чем-то опечален или задумался о чем-то.

- Ну что, ты подумала?- вдруг резко оборвал установившуюся между ними гармонию и тишину Жак.

Мартина поняла, о чем он ее спрашивает. Не догадаться было сложно. Увиливать она более не собиралась, так же, как и кормить его пустыми надеждами. Отпустив его из объятий и обойдя так, чтобы видеть его глаза, заглянув в них, она обратилась прямо к нему:

- Да. Но ты ведь понимаешь...

- Что, надо еще подождать?- вышел из себя Жак, оборвав ее.- Да я стану уже старым и сморщенным, если еще немного подожду,- и он расхохотался.

Вот только от горя. Ни одной нотки счастливого веселья, как в обычном смехе, там не было. Более того, он специально выдавил это из себя лишь для того, чтобы создать иллюзию для Мартины, что ему все равно.

Мартина осеклась, потупилась и замолчала. Она могла и хотела сказать ему очень многое. Она хотела рассказать ему о своих чувствах, переживаниях, терзаниях, но язык будто прилип к небу, и она не могла выдавить из себя ни слова.

- Я хочу уехать. Один.

Эти слова прозвучали для Мартины глухим ударом. Вот такого она точно не ожидала.

- Зачем это тебе?- спросила она, сама не узнав свой голос.

- Я ничего не выжду, сидя здесь. Мне надо начать новую жизнь что ли. Я могу и здесь остаться, вот только ты знаешь, где меня найти, а меня уж слишком будут душить воспоминания. Но я пока еще не решил по поводу отъезда. Это так,- он осекся, поймав ее взгляд.

И тут же отвел глаза. Ему было интересно теперь, что она скажет. Захочет ли она переубеждать его? Какой вообще будет ее реакция? Но она молчала.

- Не надо было мне за тобой плестись. Искать тебя. Надо было смириться с расставанием еще там, в лесу, запомнить друг друга такими, какими мы были, и все, - похоронным голосом сказал Жак.

Ком в горле Мартины не давал ей ни думать, ни говорить. Она вся оцепенела. Понимая, что надо спасти обстановку, она ничего не могла физически сделать. Лишь стояла, вылупившись на Жака и сверлила его взглядом.

- Что ты стоишь? Что ты смотришь на меня? Чего ты хочешь добиться?- вспылил он, выйдя из себя.

- Я хочу быть вместе с тобой, Жак,- наконец смогла она выдавить из себя.

- Нет, ты сама понимаешь, что это невозможно! Хватит, хватит мне врать!

Минуту промедлив, Жак видно порывался то ли уйти, то ли что-то сказать, и все же выбрал последнее:

- Пойми, наши отношения обречены. Тебе не нужен такой, как я. Ты сама это прекрасно понимаешь. Я ничего не могу тебе дать. Я даже не смог сохранить нашего ребенка, чтобы он рос в нормальной семье, даже как вот я сам. Будь я проклят.

- Жак, перестань, ты дал мне все. Все, о чем я могла только мечтать. По большому счету у меня никогда не было ничего, кроме тебя на этой земле. В любой момент, когда мне плохо, я бегу к тебе.

- Ну, вот видишь, я для тебя лишь тряпка, в которую ты сморкаешься,- еще более болезненно сказал он.

Жак спешно стал уходить прочь.

- Нет, Жак, постой! Ты же ничего не дослушал.

Доселе всегда спокойно-отрешенный Жак весь преобразился:

- Зачем ты меня мучишь? Ты пойми: мне от этих встреч еще хуже! Я хочу быть с тобой. Да, Мартина, о, как я хочу быть с тобой. Но не достоин я тебя. Ничего в твоей жизни я не достоин.

- То есть ты вот так готов просто уйти и найти себе другую?

- Да какую другую. Неужели ты действительно думаешь, что я когда-то полюблю кого-то кроме тебя. Уж слишком ты проросла в моем сердце. Ты заполонила его все. Я бы отдал все, все, что у меня есть, чтобы только быть с тобой. Каждое мгновение. Всегда. Как тогда в детстве. Пусть мы и недолго были вместе, но все же...

Он быстро протянул руку к ней, но она повисла в воздухе и он, молниеносно вернул ее на место, продолжив:

- Как я устал от этой таинственности. Ты никогда не удивлялась, чего это меня нет по несколько дней после наших встреч, допустим, в баре? Когда ты с людьми, когда я для тебя пустое место, когда я всячески пытаюсь, молюсь, льну к тебе. Молюсь, чтобы ты лишь обратила на меня внимание. Но что я тебе там... Ты даже посмеиваешься надо мной. А моя душа тогда обливается кровью. И потом я просто хочу умереть. Так, Мартина: если я тебе нужен, и если ты меня так любишь, почему ты до сих пор не призналась в этом всему миру? От кого ты что скрываешь? Я хочу быть с тобой! Хочу сидеть рядом. Хочу идти рядом. Хочу жить с тобой, дышать тобой.

Жак подбежал к Мартине, схватил ее и сжал в объятиях. Мартина никогда не ожидала от него таких слов.

- Ты же... Ты же сам всегда делал вид, что тебе все равно. Тебе нужны были те случайные связи, выпивка, друзья.

Жак засмеялся в ответ.

- А кто-то когда-то продержался на этом долго? Ответь: кто-то построил жизнь на таком? Это что может быть смыслом? Это лишь попытка сбежать от этой чёртовой реальности, в которой мы почему-то не можем быть вместе.

- Так, а почему мы не можем быть вместе, Жак?

- Ты еще спрашиваешь?- размахивая руками, сказал Жак.- Ты же сама не хочешь этого. Вот тот день, когда ты сможешь признаться перед всем миром, что любишь меня, вот тогда я буду с тобой, а пока этого не произойдет, я могу смело утверждать, что я для тебя просто подстилка.

Ты зачем теребишь мне душу все время? Сколько ночей мы были вместе? Сколько раз ты приходишь ко мне? И снова уходишь. А ты знаешь, что потом со мной? А ты хоть раз предложила, сказала: а давай будем после этого вместе? Кто я для тебя? Лишь тень, друг из детства, прошлого. Подстилка, о которую ты вытираешь свои слезы и горести? Инструмент для любовных утех? Я человек! Я мужчина, уж извини. Пусть даже ты это никогда и не замечала. А каково мне, знать обо всех этих твоих связях? А как мне знать об этом твоем старом спонсоре? Что, ты тоже с ним спишь, да?

- Нет, ты же знаешь, у нас с Аделардом ничего нет.

- Не хочу! Не хочу ничего слышать! Я, - Жак осекся.

Он просто стоял и пристально смотрел на Мартину. Это была она. Женщина, которую он страстно желал. А она желала всего остального. И его тоже. И он это понимал. Вот только он был лишь частью. Тем, что поддерживало ее, давало сил идти дальше. А когда она их набиралась, ей было нужно все остальное - тайны, расследования, власть, мужчины, секс, деньги. Все, кроме семьи. Не видела она его и его чувства. А ему нужна была лишь одна она. Их дом. Их дети.

Он готов был дарить ей цветы каждый день и стоять под ее окнами, но она бы даже не взглянула на него, проходя мимо. Хоть бы его и замело там снегом, и он бы издох.

- Как жаль, что я не стал для тебя чем-то большим, чем эта подстилка.

- Нет,- начало говорить Мартина, но Жак прервал ее.

- Ты шла ко мне только за спасеньем. И я не могу винить тебя в этом. Но я не хочу быть частью. Тайной частью, в которую ты будешь плакаться. Пусть ты и не разглядела во мне мужчину, возможно, отчасти это и моя вина, но я так больше не могу.