Быстро ринувшись как разъяренный зверь к распростертой на асфальте Дениел, Макс подхватил ее как пушинку. И куда делось все его пьяное состояние. Сейчас он чувствовал себя полностью трезвым, как в состоянии аффекта.

Подхватив ее на руки, он быстро стал выбираться из переулка, в надежде моментально найти любую машину и увезти ее к себе, пока Лика не догнала их и не отобрала у него его драгоценный клад.

"Идиоты",- промолвил про себя Крис, смотря на всю эту картинку и, с омерзением плюнув, поплелся домой.

Так быстро он еще никогда не передвигался. Главным для него было еще, чтобы Дениел внезапно сама не очнулась. Тогда бы ему не удалось осуществить свой план. Но судьба улыбнулась ему. Поравнявшись с ближайшей дорогой, он увидел несколько такси, стоящих в очереди друг за другом. По всей видимости, они поджидали посетителей "Беде", которые скоро уже должны были расходиться по своим норам. Даже не спрашивая таксиста ни о чем, Максим спустил Дениел на землю, цепко впиваясь в нее своими руками - клешнями, открыл заднюю дверь, бережно уложил ее на заднее сиденье, так же молниеносно захлопнул салон, и сев впереди возле водителя скомандовал ему, куда им нужно ехать.

Водителю это явно было не в новинку, потому он даже ни слова не спросил о состоянии Дениел и даже, как показалось Максиму, и вовсе не обратил на это внимания, просто, молча, поехал по назначению.

Войдя в квартиру Максима, можно было увидеть везде по полу разбросанный мусор, его грязные вещи, различные пустые бутылки от алкогольных напитков, а так же он хранил у себя дома тяжелые наркотики, которые он бережно прятал в шкатулке в шкафу. Возникает вопрос: если он жил сам, от кого он это прятал? От себя самого? Не хотел себе признаться в том, что он такой же мерзкий, как и другие?

Попав в квартиру, человек сразу терялся, потому что оказывался в темном узком коридоре, и он не мог пройти из-за разбросанных вещей. Не знал, куда наступить, потому что все место обитания было настолько забитое всем этим.

Линда, которая несколько раз уже приходила к нему, сразу же порывалась все это убрать. И у нее это получалось. Но только не за короткий срок. Поразительным был еще такой факт в его жизни, что Максим спал не в кровати, а в главной комнате на диване. Если вся его квартира была забита этим хламом, мусором, то никто и не догадывался, что существует в ней райский уголок, место, где все вылизано и вычищено до последней соринки, каждого предмета.

Это была его спальня. Место, которое ассоциировалось для него с уединением двух душ. Его никогда не покидала слепая надежда, что они с Дениел будут вместе, смогут построить семью, иметь романтические отношения, создать дом, в котором будут бегать смеющиеся дети.

В Максиме сидело неудержимое сексуальное желание к Даниэле. Он хотел бы владеть ею в любых местах беспрестанно. Чувствовать ее в своих объятиях, быть с ней одним целым. Просто понимать, что в этот момент она принадлежит только ему одному. И апогеем этого для него была его спальня, которая была предназначена лишь для нее одной.

Линда знала о существовании этой комнаты. И она всегда интересовала ее. Поэтому, она решила, однажды, обсудить это хоть с кем-то в Организации. Проблемой Линды было практически полное отсутствие друзей. Возможно, когда-то некто подорвал ее доверие в людей каким-то своим поступком. А может быть, она просто привыкла не открывать свое сердце другим. Как она сама говорила: полагаться стоит только на себя. Так легче.

"Я могу все сделать сама, и это будет быстрей",- таким всегда был ее категоричный ответ.

По Организации она ходила с гордым видом, полностью распрямив спину и постукивая своими каблуками, даже не оглядываясь по сторонам. Людей она вообще опасалась. Но это за всей ее напускной маской никто никогда бы и не заподозрил. И всем было абсолютно безразлично, что было у нее на душе. Все же считали ее просто пустышкой Барби, яркой обложкой. А разве может человек подумать, что за таким ярким образом может скрываться хоть что-то кроме хрустального, не знающего ни жалости, ни сострадания категоричного холодного самовлюбленного жестокого сердца?

Да и в принципе, существуют люди, по своей натуре одиночки, которые впускают в свой мир лишь избранных. Быть может, это и правильно для них, но тогда возникает одна из самых сложных проблем: не доверяя другим, не подпуская их к себе, они рискуют стать жертвой ошибочного мнения. Даже не пообщавшись с другим и не пытаясь проникнуть в него, его жизнь и планы, руководствоваться такие люди будут лишь своим субъективным мнением о человеке, его поступках. Изначально все уже будет восприниматься в штыки, поскольку правды-то они не знают о нем.

Вот и Линде было свойственно надумать что-то о человеке, и вычеркнуть его просто из круга своего возможного общения, воспринимая все крайне утрированно, субъективно и категорично.

Дениел она просто не любила. Возможно, потому что она ненавидела ее мать, Светлану. И просто не хотела понять всех смыслов жизни этой семьи. В отличие от Ден, для которой очень важна была дружба, как возможность прийти к кому-то в тяжелый момент, как к своей семье. Линда же предпочла бы умереть у себя дома в своих мягких розовых тапках с помпончиком и с бокалом любимого белого вина в руке, нежели чем идти к кому-то или оказывать самой помощь другому, обременять себя контактами. Любовь она ставила выше дружбы. Но в итоге, ни того, ни другого у нее не было.

Все же желая докопаться до сущности Максима, к которому она впервые в жизни отнеслась с какой-то даже родительской любовью, даже называла его своим "эмбрионом", она решила обратиться к Каре. Катрин она не переваривала всеми фибрами своей души, а вот к последней участнице их Тройки она относилась хотя бы немного благосклонно. Да и с кем-то ведь хоть необходимо разговаривать.

Подсев к Каре в Столовой, Линда завела разговор, начав сначала издалека.

- Ты же знаешь, Кара, у меня совсем нет друзей.

Кара молча сидела и смотрела на Линду, затем опустила свою теплую руку на ее холодную и промолвила:

- Почему нет? Я твой друг. Все мы в Организации семья и друзья. Все тебя здесь всегда поддержат. Почему ты так говоришь? Не надо себя накручивать.

- Да перестань,- махнула рукой Линда, в очередной раз снова накрашивая губы блеском и причмокивая.- Ты знаешь, я когда-то давно верила в одного человека до последнего, считала нас друзьями. Но потом поняла: с одной стороны, а ей оказалась моя сторона, был дружеский порыв, а с другой - выгода. Притворяться другом, но хотеть только удовлетворить себя: вот чего хочет большинство. Все равно все проповедуют разные приоритеты, ценности. А дружба, по-моему, ведь - понимание человека. Ты понимаешь его, а он тебя. Это будет разделено. Он тебе даст совет, ты ему дашь. А если используешь, то тот, кто использует, лишь смотрит с улыбкой, и тебя не воспринимает. Нет, я не верю в дружбу.

Кара покачала головой. Ей было обидно за Линду, и она страстно желала, чтобы сердце Линды остыло, боль отлегла, и оно смогло исцелиться.

- Линда, но ведь главное: умение прощать. Я буду молиться за тебя и за то, чтобы смогла, наконец, поверить в настоящие чувства и впустить тем самым их в свою жизнь. Ведь пока во что-то свято не веришь, этого и не произойдет. Пойми это. Осознай.

Линда лишь причмокнула и, подняв яростный взгляд на Кару, смотрела на нее крайне осуждающе, прямо, как на какую-то прокаженную или умалишенную. Для нее они разговаривали на разных языках, и переубедить ее в этом было просто невозможно.

- Ну да ладно, я не об этом. Я пришла сюда не обсуждать себя. У каждого свое мнение.

- Да, да, разумеется, Линда,- снова попыталась погладить ее по руке Кара, но та лишь отдернула свою в ответ.- Все, перестань, не злись.

Линда снова одарила ее уничтожающим взглядом, затем все-таки пересилила себя и, наконец, задала интересующий ее вопрос.

- Насколько ты хорошо знаешь что-то о моем новом воспитаннике, Максиме?