Дом семьи Солисов. Мария находилась на кухне. Девочки, вместе с Антонио, были на детском празднике. Всё к лучшему. Я не смогла бы с ними попрощаться. Я сказала Марии, что люблю её con mi corazón y alma (пер. с испан. — всем своим сердцем и душой). Уведомила её о наказе Хавьера насчёт девочек. И сообщила, что у неё теперь есть новая дочь в лице Реаган. А потом я взяла её за руку. Настало время для правды. Ну, или частично правды.

— Мария, адвокат сказал, что мне надо на некоторое время вернуться в Англию. Мне также необходимо позаботиться о коттедже. Мистер Племмонс стареет. Я не могу бросить дом.

Она очень долго всматривалась в меня, линии её лица в этот момент сплошь изрезались морщинами. Она молчала. Она понимала, что есть какие-то ещё другие причины, но не стала настаивать, чтобы я о них поведала ей. Её глаза до краёв наполнились слезами.

— ¿Y tu amor? (пер. с испан. — А твоя любовь?)

— Он продолжит дальше жить. Как и вы. Ты же знаешь, как не рассказать девочкам о Хавьере, поскольку некоторые вещи лучше не знать до самого конца? Посмотри на меня. Каким бы не был конец, с девочками всё будет хорошо. Ты мне доверяешь?

— Con toda mi vida. (пер. с испан. — со всей своей жизнью)

Со всей её жизнью. Она обхватила пахнущими мускатным орехом руками моё лицо и потом в воздухе, над моим лбом, вывела крест.

— Bendita (пер. с испан. — благослови), — прошептала она, пока осеняла крестом меня.

Она медленно встала и взяла мою руку, пока мы с трудом шли в сторону выходной двери. У порога она расцеловала меня в обе щёки и пальцами рук расчесала мои волосы.

— Я люблю тебя, мама.

Она это заслужила.

Мария прикрыла глаза и сложила ладони вместе в молитве. "Береги мою девочку, береги её".

* * * * *

В машине Реаган разработала план посещения моих двух последних пунктов. Я оставалась на улице у дома Айдена, в то время как она упаковывала мои вещи. Я по памяти излагала периодическую таблицу на английском, испанском и итальянском языках, пока ожидала её. Наконец она выскочила из дома с моим рюкзаком, Бенсон следовал за ней по пятам. Он выглядел суровым, но протянул мне руку. Я взяла её.

— Бесполезно будет просить тебя проигнорировать всё, что ты сегодня услышала? — голос Бенсона был стаккато, словно он сожалел, что не мог сказать большего.

— Я могу проигнорировать то, что услышала, но не то в чём он признался. Каковы бы не были его причины, цена была слишком высока.

Бенсон выглядел так, словно невысказанные слова душили его.

— До свидания, Бенсон. Если когда-нибудь окажешься один в Англии, позвони мне.

Его лоб перекосился и нахмурился, глаза широко распахнулись от ужаса.

— Англия?

— Теперь это мой единственный дом. Спасибо тебе и спасибо Коре, спасибо вам за всё.

— Может быть, всё ещё уладиться с делом Солиса, — возразил он, проводя рукой по волосам. Он не понимал, что даже спасение Хавьера не сможет исправить потерю Айдена: — А что насчёт Боба? Твоей грин-карты? Твоего будущего? Ты же сказала, что поехала подписывать бумаги, — Бенсон тревожно понуждал. Его голос был выше, чем мне казалось, он мог бы быть способен. Я рискнула и поцеловала его в щёку.

— Позаботься о нём. Убедись, что он встречается с Корбином.

Я быстро развернулась и села в машину, при этом Бенсон не моргая, не сводил с меня глаз. Реаган нажала на газ. В зеркало заднего вида, я видела, как Бенсон стремглав рванул внутрь дома. Я оставила простое сообщение для Корбина с телефона Реаган. Воздав хвалу его литиевому сердцу, за то, что телефон дождался, пока я завершу звонок, прежде чем умереть. Мы все были на исходе жизни.

В наших апартаментах я упаковала сокровища своих родителей и одежду на следующие две недели. Когда я открыла ящик с нижним бельём, пуговица с его рубашки выкатилась вперёд. Я засунула её назад. Я наблюдала за всем со стороны, находясь вне своего тела. Когда мечты умирают, к сожалению, они тебя не убивают.

Из аэропорта PDX был только один вылет в 6:55 вечера. 2.050 долларов. На часах уже было 6:10. Как может день перечеркнуть четыре года жизни в считанные часы? Но если жизни должны обрываться, пусть это будет моя жизнь. "Если я вернул тебя к жизни, я хочу, чтобы ты проживала её", — однажды сказал он мне. Воспоминание заставило мою грудь неудержимо содрогаться. Мне казалось, будто я теряла нечто жизненно-важное, но у меня не было сил анализировать это, потому что его признание верховенствовало над всем. Так много неизведанного до сих пор было в каждом из нас. Это было красивое начало на фоне самого разрушительного конца. Бездна, образовавшаяся из-за его потухшего света, люто зияла подо мной, поскольку однажды я это уже избежала. На этот раз изголодавшиеся пучины предъявляли свои права на меня, ибо я падала.

Меня рвало в уборной до тех пор, пока ничего кроме кислоты не выходило. Реаган поддерживала меня словами, которые я не слышала. У линии безопасности, она приобрела газету "Орегонец" и подняла на меня взгляд, из её глаз лились слёзы.

— Твоя традиция, — она шмыгнула носом, и запихнула её внутрь моего рюкзака, вероятно рядом с моей первой газетой, которую я купила в Штатах.

Мы обнимали друг друга до тех пор, пока меня не пригласили на посадку. Элиза Сноу... точь в точь, как в моих ночных кошмарах, но Реаган была со мной здесь до самого конца.

— Возьми, — сказала я, снимая с шеи камеру, которую он купил мне. — Здесь запечатлены все наши места, вся наша жизнь. Посещай их время от времени.

Реаган взяла "Никон", рыдая.

— Я люблю тебя всей своей жизнью, — сказал я ей.

— Я тоже люблю тебя. Увидимся через пару недель. Я привезу с собой любого американца, которого смогу встретить на своём пути, чтобы выдать тебя замуж и вернуть обратно.

Сотрудник службы безопасности счёл мою бледность за страх и провёл меня к выходу. Образ Реаган струился волнами из-за жидкой завесы моих слёз до тех пор, пока я больше не смогла её видеть.

Внутри самолёта я уложила свой рюкзак под кресло и немигающим взглядом неотрывно смотрела в окно. Я не хотела упустить ни единого проблеска своей американской не-мечты. Вдалеке солнце садилось за горы Вест Хиллс, в которых ютился его дом. Я гадала: "А не находилась ли моя душа до сих пор на реке Роуг". Она никогда не воссоединится со мной в Англии. Она всегда будет свободно парить здесь, следя за Солисами, Реаган и ним. Я предполагала, что если ты достаточно далеко уезжаешь, душа разбивается на части.

Прямо подо мной Америка постепенно меркла. Пожалуй, дело было в высоте или пустоте внутри меня, но в этом полёте я не повлекла за собой призраков. Я была одна. Содрогнувшись, я потянулась за рюкзаком, желая достать свой шарф. Из-под блузки выглянул армейский жетон Айдена, но я проигнорировала его, поскольку, когда я расстегнула свою кладь, на самом верху находились перевязанные пурпурной лентой, пожелтевшие, запечатанные конверты и прикреплённая к ним записка на белом клочке бумаги.

Я потянулась к записке, спрашивая себя: "А может ли она воскресить меня к жизни". Мои призрачные пальцы соприкоснулись с хрустящим листом бумаги, но осязать они не были больше способны. Они просто работали: схватить, поднять, развернуть. Я читала текст, написанный незнакомым, наклонным почерком, по одной расплывчатой букве за раз.

Элиза,

я нарушаю правила мистера Хейла, отдавая тебе его письма, в надежде, что они приведут тебя к мужчине, которого ты знаешь, а не к тому, кого ты слышала вчера.

Не совершай ошибку, сожалеть о которой вы оба будете всю свою жизнь.

Бенсон

Ох!

Переведено для сайта http://vk-booksource.net и группы https://vk.com/booksource.translations