Так искусственно были созданы проблемы рассмотрения дела в суде лишь потому, что руководство следствия не желало своевременно возбуждать уголовное дело из боязни ухудшить мнимые отчетные показатели своей служебной деятельности и руками недоумевающих сотрудников ДПС искало доказательства виновности, необходимые для возбуждения уголовного дела и направления его в суд с целью рассмотрения по существу.
2. Систематический отказ от возбуждения уголовного дела при наличии к тому законных оснований и назначение экспертиз в ходе проверки.
Руководители следственных подразделений органов внутренних дел, борясь за свою высокую следственную отчетность, почему-то забывают, что речь идет, прежде всего, о ДТП, где обстоятельства, подлежащие доказыванию, устанавливаются и проверяются следственным и экспертным путем именно в рамках уголовного дела.
Таким образом, уголовные дела своевременно не возбуждаются, объективное расследование обстоятельств дорожных происшествий не проводится, выносятся так называемые «промежуточные», иногда и более 10-ти раз по одному материалу, формальные, необоснованные, а потому незаконные постановления об отказе в возбуждении уголовных дел. Это происходит в связи с необходимостью сохранения и улучшения отчетных показателей следственной деятельности, а также, как утверждается некоторыми руководителями следственных органов, с целью не допустить «нарушений законных прав и интересов водителя», у представителей которых «существует свое понимание УПК». При таких обстоятельствах собранных доказательств для достоверных выводов, принятия окончательных процессуальных решений явно недостаточно.54
Когда же участники процесса обращаются в суд с жалобами в порядке ст. 125 УПК, руководитель следственного органа, как правило, отменяет постановление своего следователя как незаконное и необоснованное, после чего суд оставляет жалобу без удовлетворения, поскольку «предмет рассмотрения отсутствует», как «отсутствуют и какие-либо данные, свидетельствующие о нарушении конституционных прав и свобод заявителя и затрудняющие его доступ к правосудию».55
При этом уголовные дела по факту ДТП (а не в отношении конкретного лица) также не возбуждаются из боязни их последующего прекращения и нежелания таким образом ухудшения отчетных показателей следственной деятельности.
В это время многие авторы, «ломая копья», безуспешно пытаются обратить внимание на необходимость истинного и законного установления фактических обстоятельств дела, однако их никто не слышит.56
3. Установление технических данных и предоставление их в качестве исходных эксперту-автотехнику незаконным путем вне рамок уголовного дела.
В ходе доследственной проверки в отношении водителя Иванова, совершившего наезд на двух пешеходов, очевидец происшествия водитель Ушаков пояснил, что «автомобили двигались примерно с одинаковой скоростью 40-55 км/час; Иванов вообще никак не отреагировал, так как пешеходы выбежали из плохоосвещенного места». Следователь назначал экспертизы и отказывал в возбуждении уголовного дела, а начальник отдела по расследованию ДТП Следственного управления Межмуниципального Управления МВД России «Балашихинское» почему-то с участием Ушакова вне рамок уголовного дела произвел осмотр места происшествия «с целью определения скорости пешехода при преодолении расстояния, равное, согласно схеме, в темпе среднего бега». Таким образом, в качестве статиста был привлечен водитель Ушаков, который являлся вовсе не пешеходом. В дальнейшем по ходатайству защиты этот протокол осмотра с участием «статиста Ушакова» следствием был признан недопустимым и исключен из числа доказательств по делу.
С целью получения экспертных выводов в интересах обвинения момент возникновения опасности для движения был определен заинтересованным следствием, а эксперту при отсутствии следов торможения были представлены данные о скорости автомобиля Иванова лишь «40 км/час» и только; на разрешение эксперта были поставлены всего два вопроса. Именно таким образом были получены экспертные выводы о том, что «Иванов располагал технической возможностью, двигаясь со скоростью 40 км/час, предотвратить наезд на пешеходов, и он при этом должен был руководствоваться требованиями п.10.1 Правил движения».
После этого было возбуждено уголовное дело, Иванову предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст. 264 УК, в котором было указано, что «при возникновении опасности для движения, которую водитель в состоянии обнаружить…» и далее по тексту.
На вопрос защитника, почему не проводился эксперимент с участием самого Иванова, следователь ответил, что «в этом нет смысла, так как Иванов ничего не видел».
При этом «доследственная» проверка проводилась с мая 2015 года, а дело было закончено в течение одного месяца – сентября 2015 года.
Обвиняемый Иванов заявил мотивированное ходатайство о предоставлении эксперту-автотехнику данных о скорости движения его автомобиля 40-55 км/час, что безусловно могло повлиять на выводы о наличии (отсутствии) у него технической возможности предотвратить наезд; о назначении дополнительной СМЭ с целью установления механизма наезда на погибшего пешехода (имелись основания полагать, что пешеход «набежал» на переднюю левую стойку автомобиля и повредил зеркало, поэтому предъявленное обвинение в части «передней частью автомобиля допустил наезд на пешехода» не соответствовало обстоятельствам ДТП и не только не подтверждалось, но и опровергалось материалами дела); о проведении следственного эксперимента с его участием; о признании недопустимыми доказательствами протоколов осмотра с участием водителя Ушакова и второго пешехода, так как исходные данные для проведения АТЭ могут быть получены лишь в результате следственных экспериментов по правилам ст.181 УПК путем совершения опытных действий, направленных на проверку возможности восприятия фактов и возможности совершения действий водителем Ивановым, проверку фактических данных происшествия, а также имеющихся данных и предположений о возможности наблюдать что-либо, совершить те или другие действия, для выяснения возможности и времени преодоления определенных расстояний – для пешеходов, и видимости и обзорности – для водителя, то есть для выяснения механизма наезда, в условиях, максимально приближенных к тем, в которых совершено проверяемое действие; было также указано, что Ушаков является очевидцем-водителем, а не пешеходом, поэтому «эксперимент» с его участием как статиста проводить было невозможно.57
Таким образом, получение технических данных, необходимых для производства АТЭ, вне рамок уголовного дела, не в ходе предусмотренного законом следственного эксперимента по правилам ст. 181 УПК, а путем так называемых «дополнительных осмотров места происшествия», либо «осмотров с участием граждан», предоставление этих недопустимых данных эксперту-автотехнику в качестве исходных, является причиной того, что таким «расследованием» не обеспечивается объективное установление всех обстоятельств ДТП и обоснованная юридическая оценка действий его участников.
Но нередко и «опытные действия» совсем не производятся, по делам о наездах на пешеходов нерадивые следователи до сих пор предоставляют эксперту-автотехнику данные из таблицы «Скорости движения пешеходов по данным, полученным Ленинградской НИЛСЭ» 1966 года, применение которой действующим Указанием МВД РФ № 1/8273 от 23.12.2004 года «О мерах по совершенствованию организации раскрытия и расследования ДТП» давно отменено. Между тем пункт 2.9 Указания прямо предусматривает «принятие мер к качественной подготовке и назначению АТЭ путем обязательного проведения следственных экспериментов, исключение случаев использования следователями таблицы «Скорости движения пешеходов». Однако, как показывает практика, некоторые следователи и их руководители даже не осведомлены о таких указаниях своего Министерства.
