В следственной практике органов внутренних дел в течение длительного периода времени существуют системные проблемы, связанные с рассмотрением материалов о дорожно-транспортных происшествиях. Эти сегодняшние проблемы и особенности проведения проверок и расследования уголовных дел о дорожных происшествиях существенно нарушают права и законные интересы участников досудебного производства, подрывают веру граждан в правосудие и справедливое применение закона.

Следователь по делам о ДТП в прошлом, ныне федеральный судья Подольского городского суда Московской области, утверждает, что более двадцати лет назад он прекращал 50 % дел из общего числа им возбужденных. Именно в ходе расследования и в рамках уголовного дела он объективно устанавливал обстоятельства, подлежащие доказыванию; в соответствии с требованиями УПК получал технические данные, которые предоставлял эксперту-автотехнику в качестве исходных; в установленном законом порядке проводил следственную и экспертную проверку обстоятельств дорожно-транспортной ситуации и дорожного происшествия, давал надлежащую правовую (юридическую) оценку, после чего принимал законное и обоснованное процессуальное решение.

Однако в последние годы решения о возбуждении уголовных дел в установленном законом порядке при наличии малейших сомнений в их дальнейшей судебной перспективе не принимаются, в связи с чем отчетные показатели служебной деятельности следственных подразделений значительно улучшились.

Эта практика как «положительная» и «достойная применения на местах» получила почему-то широкое распространение в областных и краевых управлениях Министерства внутренних дел Российской Федерации.

В производстве дознания полка ДПС «Южный» ГИБДД Московской области находился материал, по которому 10 раз выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, а на 11-й раз уголовное дело все-таки было возбуждено.

Таким образом, имеются все основания полагать, что недопустимые процессуальные выводы по материалу о ДТП основываются на недостоверных исходных данных, представленных эксперту-автотехнику, полученных ненадлежащими должностными лицами вне рамок уголовного дела незаконным путем.

Должностные лица правоприменения забывают, что «оценка доказательств – это непрерывный процесс, осуществляемый на всех этапах расследования. Подход же прокурора к собранным доказательствам должен быть объективным, непредвзятым и не зависящим от чьего-либо влияния, основанным на внутреннем убеждении.

Допустимыми признаются доказательства, которые законом разрешено использовать как источник фактических данных по уголовному делу (ст.74 УПК) и которые были получены и закреплены в соответствии с нормами УПК. Таким образом, необходимым условием является соответствие формы и содержания доказательства установленным требованиям закона».42

Допустимость – это не только «признанная законодателем пригодность данного источника служить средством процессуального доказывания»43, но и его соответствие требованиям процессуального закона относительно источника, условий и способов получения и процессуального закрепления фактических данных44, которая включает четыре критерия: легитимный субъект, уполномоченный проводить процессуальные действия по сбору доказательств; достоверный источник фактических данных; надлежащее процессуальное действие, определенное в законе; законодательно закрепленный процессуальный порядок проведения каждого процессуального действия.

Анализируемая посылка является в высшей степени значимой, поскольку критерий допустимости законодательно закреплен и в ст.50 Конституции РФ: «При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона».45

Необходимо учитывать и рассматривать все обстоятельства, свидетельствующие как «за», так и «против» обвиняемого, обвинительные и оправдательные доказательства, доводы всех участников процесса; выдвигать и исследовать все необходимые версии; каждое доказательство подвергать анализу и сопоставлять с другими доказательствами; из совокупности исследуемых доказательств сделать все необходимые выводы о фактах, образующих предмет доказывания по делу.46

Конечно, следует согласиться с изложенными доводами авторов Научно-практического сборника Академии Генеральной прокуратуры и его редакционной коллегией, однако являются ли сейчас обоснованными ссылки на «Проблемы доказательств в советском уголовном праве» и «Теорию доказательств в советском уголовном процессе»? Имеют ли они право на существование в условиях «равноправия сторон и состязательности» современного уголовного процесса, особенно при самоуверенности нынешних следователей, все действия которых сегодня направлены исключительно на изобличение виновного лица?

Так, не ведающий никаких сомнений следователь УВД Южного округа Москвы, давно утратив объективную оценку собственной работы, безапелляционно заявил защитнику обвиняемой Емельянцевой, что «адвокат может писать какие угодно заявления и ходатайства, он уверен, что его дело в любом состоянии пройдет в суде». При этом следователь, опровергая данные о месте наезда, объективно зафиксированном на схеме места совершения ДТП, назначил автотехническую экспертизу по так называемым «двум вариантам» (о месте наезда на пешеходном переходе и данным согласно схемы происшествия), предоставив эксперту придуманные исходные данные и указав момент возникновения опасности, заведомо предопределив таким образом экспертные выводы о виновности обвиняемой.

Уголовное дело было прекращено вследствие применения акта амнистии 2015 года. Неоднократные мотивированные заявления защитника Емельянцевой о необоснованности и незаконности следственного решения в адрес прокурора Южного округа и прокурора Москвы рассмотрены формально и далеко не по существу обращений, то есть фактически не рассмотрены, а некоторые – вообще оставлены без ответа. Вновь на первом месте – формальная и мнимая отчетность, и отнюдь не качество следствия, и существенные нарушения уголовно-процессуального закона.47

Такова, к сожалению, современная следственная практика. Очевидно, что именно так забывается и полностью игнорируется принцип законности, устанавливается «формальная истина» и достигается «стабильность правосудия».

Обращения же по поводу так называемых «промежуточных» постановлений в ходе доследственных проверок в подавляющем большинстве остаются без удовлетворения и объективного рассмотрения. Если же и происходит отмена таких постановлений, то исключительно по формальным основаниям. Кто же из должностных лиц и по каким критериям определяет судебную перспективу дела, абсолютно непонятно.

Актуальными и сегодня являются слова Н.С.Трубина: «Такой подход к оценке работы исподволь порождает заинтересованность в сокрытии от учета преступлений, особенно когда не установлены совершившие их лица».

«Все это в конечном итоге нарушает основополагающий принцип законности уголовного судопроизводства, изначально ведет к искажению действительных обстоятельств, порождает коррупционность и порождает злоупотребления органов следствия и прокуратуры. К сожалению, при этом преследуется единственный субъективный путь – путь наименьшего сопротивления» по затратам усилий в расследовании уголовных дел…

С таким сегодняшним методом и подходом, который наметился в деятельности органов следствия и прокуратуры в расследовании уголовных дел, где крайне сложно защитникам добиться удовлетворения обоснованного ходатайства и тем самым отстоять законные права и интересы граждан, в отношении которых расследуются уголовные дела, согласиться нельзя» (И.В. Капичников, судья в почетной отставке, Заслуженный юрист России).48