– полное отсутствие выяснения обстоятельств, имеющих определяющее значение для обеспечения национальной (государственной) безопасности страны – преступная халатность, слепое выполнение ненадлежащих приказов и преступных указаний, или просто недомыслие должностных лиц всех уровней, званий и степеней;

– уголовное досудебное производство по делам таких категорий при отсутствии полноты, объективности и всесторонности выяснения всех обстоятельств дела, подлежащих доказыванию; расследование лишь одной версии, выгодной почему-то обвинению; получение признательных показаний; воздействие на свидетелей защиты; многочисленные фальсификации доказательств; преступная умышленная утрата (уничтожение) доказательств, не «вписывающихся» в версию обвинения и опровергающих ее; выделение из уголовного дела материалов исключительной важности и их направление для продолжения расследования при заведомом отсутствии должной организации и условий их какой-либо проверки и выяснения;

– судебное производство, направленное исключительно на подтверждение доводов обвинения;

– настойчивое отстаивание в дальнейшем любыми путями и способами предъявленного необоснованного обвинения (обжалование оправдательного приговора в случае его вынесения) как угроза национальной безопасности России.

Давно пора признать, что отсутствие требований объективности в уголовном судопроизводстве уже очень давно является угрозой государственной безопасности России и ее национальным интересам.

Вниманию читателя были представлены два уголовных дела. Одно – в отношении действующего полковника Федеральной службы безопасности России. Другое – в отношении более чем действующего командира атомной подводной лодки Военно-морского Флота России. Сколько государство потратило, прежде всего денежных средств, на подготовку и опыт этих «штучных» людей? Сколько и что государство потеряло, уничтожая этих людей?

Что объединяет эти надуманные уголовные дела? Прежде всего, один и тот же подход, одна методика в расследовании. Антигосударственный подход, необъективный, одиозно настойчивый в своем расследовании и даже зачастую лишенный здравого смысла. Кого и зачем мы шельмуем? С какой целью? Чтобы обеспечить вынесение обвинительного приговора, умышленно «теряем» (уничтожаем) вещественные доказательства, подтверждающие невиновность командира атомной подводной лодки? Выделяем материалы, имеющие значение для безопасности государства, и направляем их в ОВД, тем самым преступно блокируя расследование халатности, вредительства или диверсии? Так на кого мы таким образом работаем?

Лучше бы весь этот весьма ретивый аппарат, все эти возможности этих умелых государственных служащих сосредоточить бы на расследовании действительно и, наверное, более значимых дел, требующих безусловного профессионализма, выявления преступного умысла и вредительства, закрепления доказательств диверсионной деятельности, например, при всех многолетних, многочисленных, систематических, а потому и не менее очевидных авариях в ракетно-космической отрасли страны.

19 сентября 2013 года Военная коллегия Верховного Суда РФ оставила оправдательный приговор в отношении командира и матроса атомной подводой лодки «Нерпа» без изменения. Однако многочисленные вопросы остались. Тем более те, которые совсем не расследовались

Прежде всего, необходимо отметить, что начало функционирования суда было связано с периодом широкого применения репрессий. В те годы многие работники правосудия были поставлены перед нравственным выбором, а военные судьи – в особенности. Так, к подсудности военных трибуналов были отнесены так называемые дела о контрреволюционных преступлениях (измена Родине, шпионаж, террористические акты, диверсии), причем совершенных не только военнослужащими. Военная юстиция, таким образом, была поставлена на передовые рубежи «борьбы с врагами народа» и, надо признать, вписала немало черных страниц в свой исторический формуляр.

Но не все судьи слепо и покорно подписывали карательные приговоры. Были и такие, как А.И. Мазюк, Л.Я. Плавнек, Я.С. Жигур, А.Ф. Козловский, А.Г. Сенкевич и др. – кто в меру своих возможностей пытался противостоять произволу властей с самого начала, рассматривал следственные дела, руководствуясь законностью, а не политической целесообразностью. Первый председатель суда военный юрист 1 ранга Даниил Федорович Данченко был одним из них.

Его арестовали 30 мая 1938 года. Неделей раньше были арестованы командующий Северным флотом К.И. Душенов, член военного совета флота П.Л. Байрачный, начальник политуправления П.М. Клипп.

Что же вменялось в вину председателю военного трибунала Северного флота Д.Ф. Данченко? Из обвинительного заключения следует, что, «являясь участником антисоветского военного заговора на Северном флоте с 1937 года, Данченко проводил контрреволюционную подрывную деятельность во флоте. Как секретарь партучреждений, на протяжении всего периода скрывал преступную контрреволюционную деятельность участников заговора Душенова, Байрачного Клипа, Грибоедова и других».

Находясь под следствием, Д.Ф. Данченко 18 февраля 1939 года пишет заявление в ЦК ВКП(б) и лично И.В. Сталину, в котором сообщает, что дело, «возбужденное против нескольких десятков командиров Северного флота», является провокацией, направленной на разгром командного состава флота. Пишет он в заявлении и о том, «как подтасовывались, извращались факты, как избивался командный состав с целью добиться подписей в протоколах допроса», о том, что «ни одному документу в проведенном следствии нельзя верить, сколько бы подписей там не было». Апеллируя к высшему партийному органу, Данченко, в частности, сообщает, что «с таким делом выходить в суд нельзя, т.к. оно сплошь состоит из фальшивых показаний и проведено незаконными методами».

В борьбе за истину Д.Ф. Данченко проявил мужество, стойкость и упорство, веря в то, что справедливость все-таки восторжествует.

Дело по обвинению Д.Ф. Данченко 28 января 1940 года было проверено Главной прокуратурой ВМФ. В ее постановлении отмечено, что ни один пункт обвинения, предъявленного Д.Ф. Данченко, материалами расследования не подтвержден, а установленные следствием единичные случаи нарушения норм Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (внесение поправок в протокол судебного заседания и описательную часть приговоров), не повлекшие за собой каких-либо вредных последствий, не могут расцениваться как уголовно наказуемое преступление.

Председатель военного трибунала Северного флота, военный юрист 1 ранга Д.Ф. Данченко

Не потеряв человеческого достоинства после двадцатимесячного содержания в различных следственных изоляторах, Д.Ф. Данченко был освобожден из-под стражи.

Менялись задачи, подсудность и процессуальные формы деятельности судов, но неизменным оставались высочайшие компетентность и ответственность судей.

Стойкость, объективность и справедливость, несмотря на оказанное давление со стороны командования и партийных органов, проявил при рассмотрении уголовного дела в отношении командира подводной лодки «Б-37» капитана 2 ранга А.С. Бегебы председатель военного трибунала Северного флота полковник юстиции Федор Дмитриевич Титов.

Как явствовало из материалов дела, утром 11 января 1962 года в Полярном на борту дизельной подводной лодки Б-37, стоявшей у пирса Екатерининской гавани, взорвался боезапас – 12 боевых торпед. В результате самой крупной катастрофы в истории российского подводного флота число жертв на Б-37 и стоявшей рядом С-350, а также на пирсе торпедно-технической базы составило 122 человека.

Обстоятельства катастрофы Б-37 изучала правительственная комиссия, которую возглавил Главком ВМФ С.Г. Горшков. В нее входила большая группа ученых под руководством академика А.П. Александрова. Были выдвинуты 24 версии, но в итоге сошлись в одном: детонацию боезапаса спровоцировал объемный пожар в торпедном отсеке, истинную причину возникновения которого установить не удалось.