Странная витая полоска обнимала запястье и спускалась вниз, образуя на внешней стороне ладони руну верности.

— Это то, что я думаю?

— Да, — кивнула демоница. — Браслет первого «да». То, что одевается на церемонии смотрин. Довольно давно я вышвырнула его. А Фил нашел. Хотя я даже не знаю, как ему это удалось.

«Грязно», — подумала Ира, вспомнив, как вытаскивала Фила с одной небольшой складки, а главное сколько потом мусора пришлось выгребать из машины.

— Я рада за тебя, — сказала она вслух.

Айри улыбнулась.

— Спасибо. Ну что, по машинам и по домам?

— Поехали, — кивнула брюнетка.

Через минуту на перекрестке никого не осталось. Спрыгнув со столба, Аллочка принюхалась к воздуху и двинулась вслед за темно-зеленой машиной. За ночь задачей вампирши было распотрошить защиту дома Иры так, чтобы Влад мог добраться вначале до дампира, а затем и до самой девчонки.

Подумав: — «Надеюсь, он со мной поделится», — Алла сорвалась с места.

В офисе НДП отдел коррекции памяти одновременно уважали и боялись. Сложно не уважать того, благодаря кому удается сохранять секретность инфернального мира. Но при этом ее сложнее не бояться тех сил, которые находятся в распоряжении этого отдела.

Специалисты отдела ОКП должны были быть неплохими психологами, ведь созданная память не должна была вызывать отторжения у клиента.

Мало кто знал (а точнее только высшей руководство всей НДП и создатели методики), что с помощью этого отдела можно не только переписать воспоминания, но еще и просмотреть любую память. Нельзя только что записать на информационный носитель. Впрочем, над этим уже работали.

В пасмурное утро, Марина, пришедшая в отдел корректоров, была тиха и грустна. Обычно с ней работал другой человек, но именно в тот день он заболел, ми девушка оказалась на приеме у Доктора Жабы.

Невысокий грузный мужчина с несколькими подбородками, толстыми мясистыми пальцами, огромным животом несколько пугал.

Громкий бас ситуацию только усугублял, как и его манера разговора.

— Ну-тес, что у вас случилось, милочка? — добродушно спросил мужчина, устраиваясь за столом. Стул подозрительно крякнул, но выдержал.

Марина перевела дыхание и осторожно села на самый краешек стула для посетителей.

— Да вы не переживайте, милочка. Мы не кусаемся и даже не пробуем на зуб. Так что садитесь нормально. Процедура нам с вами предстоит долгая.

— Я… я вот…

— Что такое, милочка? Не мямлите, говорите прямо.

— Я хочу отказаться от коррекции памяти! — выпалила Марина. — Я точно знаю, что есть специальная методика, которая заблокирует некоторые центры мозга, в результате я не смогу никому рассказать ничего лишнего, или написать, или показать… я даже нарисовать не смогу!

— Так, — весело сказал врач. — А что же у вас, милочка, такое случилось? Мы признаться в смятении. Подчиненные доложили нам, что вы успешно прошли уже первый этап коррекции памяти.

— Он… он вчера разрушился.

— Вот так… а что его подтолкнуло к разрушению, милочка?

— На меня кто-то напал… магически. Мне нужна была моя сила, чтобы убежать… и я… вот…

— Ну-тес, договаривайте, милочка. Страх за ребенка, верно?

— Да. Я испугалась за своего малыша и себя. Сила вернулась, а блок с памяти слетел. Ия… в тот момент я поняла, что поступаю как трусиха.

— Отчего же?

— Все эти года, мои друзья, мои чувства. Я не сразу поняла, что стирая память, я сотру и воспоминания о тех светлых днях, что у меня были!

— Продолжайте, милочка.

— Я стояла на пороге своего дома и думала о том, что если я откажусь от своих воспоминаний… не получится ли, что я откажусь от чего-то гораздо более важного? Я знаю, что после обряда коррекции памяти, Яне просто не смогла бы узнать важных прежде мне людей. Я бы вообще их не увидела! Но это не то, чего бы я хотела.

— Насколько нам известно, наша подчиненная разговаривала с вами на предмет сохранения памяти, но вы отчаянно сопротивлялись. С чего бы так?

— Мне… мне… — Марина опустила голову. — Мне было стыдно.

— Стыдно? — на прежде непроницаемом лице Доктора мелькнуло слабое подобие изумления. — Позвольте узнать почему?

— Мои подруги из инфернальной части… и всем на долю выпало гораздо больше проблем, чем мне. Но я, как только почуяла, что что-то может сложиться не так… Как только я поняла, что все это для меня безнадежно, я сдалась. Мне и в голову не пришло сражаться, как каждый день сражаются они! И от этого мне стыдно. Я понимала, что не достойна их дружбы, поэтому и хотела, чтобы в памяти у меня ничего не осталось. Я трусиха, правда?

— Нет, — Доктор покачал головой. — Все закономерно, милочка. Вы стремились к комфорту для себя. Поэтому забудьте. Никто и ничто не вправе вас упрекать в том, насколько правильным или наоборот неправильным было ваше решение.

— Я много раз думала о том, а что было бы, если бы я… если бы я была такое, как мои подруги? Сильнее, умнее, чем я есть сейчас.

— То это были бы уже не вы, — внезапно мягко сказал мужчина. — Вы такая, какая есть. И вам не нужно меняться.

— Но что мне делать? — Марина закрыла лицо руками. — Я столько им наговорила!

— Плохого?

— Нет. Я просто… просто попрощалась с ними навсегда!

— Значит, поздороваетесь заново.

— За… ново?

— Конечно. Мы считаем, что в любой истории всегда можно открыть новую чистую страницу и писать историю дальше, заново, но уже учитывая прошлый опыт. Понимаете?

— Да, — Марина кивнула.

— Тогда, вы можете подумать еще немного на тему, что вы хотите сделать. Или мы лично проведем для вас одну из двух процедур.

— Я не хочу думать. Я уже все решила, я хочу пройти процедуру Запрета. И просто начать новую жизнь, помня о том, что было в моей прошлой.

— Мы считаем, что это хорошая и правильная мысль.

До начала процедуры была подписана куча бумаг. Затем сама процедура заняла 3 минуты.

Оставив спящую под капельницей девушку в палате, Доктор вышел в коридор. Неожиданно проворно для такого громоздкого тела, вернулся в свой кабинет и набрал один номер.

Когда на том конце ответили, доктор коротко отчитался и попросил временно приставить к Марине пару человек для охраны.

Услышав, что все будет, корректор вернулся к палате пациентки, но ему сообщили, что за Марииной приехал ее будущий муж и увез домой.

Когда Ира открыла глаза, она оказалась в совершенно незнакомой комнате. Потоки яркого солнечного света заливали комнату, отделанную в нежно-золотых тонах.

Оглядевшись по сторонам, девушка мельком оценила ухоженность комнаты и элегантность обстановки, но все равно это не сделало понятнее ответ на вопрос: «Где она?» и совершенно не ответило на вопрос: «Как сюда попала».

— Это сон… — прозвучал мелодичный голос, и брюнетка резко повернулась к женщине, появившейся в кресле около окна.

— Сон? — недоверчиво повторила Ира, разглядывая незнакомку, а потом вздохнула. — Ваши сыновья на вас невероятно похожи!

Ангелесса кивнула.

— Тайфин говорил, что ты нечто невероятное, но я не поверила. Как оказывается, зря, стоило это сделать раньше… — женщина перешла к Ире на кровать.

Поток солнца осветил ее, и девушка не смогла удержаться от возгласа восхищения. У ангелессы были длинные пушистые волосы, заплетенные в два хвоста. Струясь по спине они казались диковинными крыльями. У женщины были веселые зеленые глаза, курносый нос и розовые губы. Короткие светлые ресницы и веснушки. Эти веснушки покроили Иру больше всего.

— Меня зовут Ли, домашние я имею в виду, — Ангелесса устроилась удобнее на краю кровати. — И знаешь, извини, что я не дала тебе нормально выспаться.

— Не страшно. Я давно хотела познакомиться с вами.

Ли весело хихикнула.

— А ты и правда милая! И тай, и фил, они же точно говорили тебе, что я страшна в гневе!

— Но сейчас то вы не в гневе, — возразила Ира, пододвигая под спину подушку. — К тому же это сон, и я могу разорвать его в любой момент.