Пегаска зарыдала и закачала головой.

— Я вижу, как он падает. Я вижу этого ублюдка снайпера. Я каждый раз вижу это, Вэнити! Даже сейчас. И это разрывает моё сердце на кусочки! — ответила она, а затем, шмыгнув носом, встала и посмотрела на сидящего жеребца.

— Ты хоть понимаешь, какого это? Раз за разом, снова и снова видеть что-то ужасное, что никогда не забудется?

Я понимала.

— Мы все иногда думаем о подобном. Но я с уверенностью могу сказать, что это не сделает тебя счастливее, — тихо произнёс Вэнити. — Может после того, как я заберу у тебя воспоминания, боль и уменьшится, но брешь останется. Подобное не лечат.

— Его больше нет. Я не думаю, что когда-нибудь снова буду счастлива. Я просто хочу снова выполнять свою работу. Хочу быть уверенной, что если ещё кто-то из нас умрет, так это буду я.

— Ты точно уверена? Просто я совсем не буду возражать, если Дуф станет следующим, — усмехнулся единорог. — Если бы мы могли голосовать за следующего, то он бы сам себя выбрал.

Джетстрим в ответ тихо и невесело посмеялась.

— Хех, в этом весь наш дурачок…

Она стояла тут, смотря вниз, на заходящее за горизонт солнце.

— Итак, ты сделаешь это, Вэнити?

Зелёногривый пони тяжело вздохнул.

— Меня наверняка заживо скормят большой медведице, если об этом прознают в моем Министерстве, но поддерживать боевой дух нашего отряда является моей работой. Просто попытайся вспомнить, что если ты попросишь, то я верну все эти воспоминания назад. Я их обязательно сохраню. Идёт?

— Идёт, — пробормотала она, закрыв глаза. Я почувствовала, как рог жеребца прикоснулся к моему лбу.

Сначала Биг Макинтош с его Мэрипони. Теперь вот Стоунвинг с Джетстрим. Мне даже стало интересно, каково это — любить кого-то, но без взаимности? Хотя мне было достаточно и просто знать, какого это — любить кого-то.

«Джетстрим, это место там, где он сделал это в последний раз.»

Сейчас она и не вспомнит этого.

Мне надо вытащить Глори отсюдова. Вместе мы смогли бы спасти П-21… я смогла бы всё исправить. Глори, конечно, могла быть наивной, когда дело доходило до любви, но в основном же она умнее меня. Может она, как и Вэнити, получила моральный психотренинг? Я постаралась собраться с мыслями и провести черту между прошлым и настоящим.

Чертовы шары памяти. Мне пофиг на то, что там Священник о них наплёл, они просто… нехорошие. Я… ого! Салют солдатам Анклава.

Я достаточно пришла в себя, чтобы понять, что я уже не в диспетчерской вышке. Легче от этого отнюдь не было: серые стены бетонной комнаты, угрюмые лица четырёх солдат Анклава в чёрной броне, мои копыта связаны, а оружие конфисковано. Проведя взглядом по хмурым лицам пегасов, я подумала:

«Да, ситуация не из лучших, но бывало и хуже. К тому же ещё и в башке всё гудит.»

— Эт вы хорошо с шаром памяти придумали. Вы ведь его туда положили, да? Как будто знали, что я обязательно протяну к нему свои копыта.

«Итак, этих четверых я кладу телекинетическими пулями, дальше освобождаю свои ноги неимоверной силой воли, вскрываю дверь, которая может быть заперта, и голыми копытами выношу оставшуюся часть базы… Да, это мне по плечу!»

— На самом деле, это я им подсказала, — прозвучал знакомый голос сквозь звук открывающейся двери. В комнату вошла Монин Глори в черной униформе, что выглядела так, будто её только что постирали и погладили. На её лице появилась тёплая улыбка:

— Привет, Блекджек, и добро пожаловать в Анклав.

Я думаю было бы честно — сказать, что я и раньше была в опасных ситуациях. Были места в Пустоши, показавшие мне это, буквально говоря: «Тут ты умрёшь!». Могильник, «У пони Джо», Клиника Флаттершай, впадина Бримстоуна. Чёрт, да я уверена, рецепт постройки Хуффингтона был такой: две части опасности к одной части ужаса.

Конечно, несколько раз я не вняла предупреждениям Пустоши, не приняла их всерьёз, и поплатилась за эти ошибки. Угрозы Пустоши обычно были весьма очевидны.

Всё обычное оформление в штабе аэродрома Мирамэйр, пришедшее с Пустошью, было убрано. Освещение было заменено, терминалы починены, а двухсотлетние завалы убраны. Только десятком пегасов Анклав восстановил островок цивилизации в Пустоши. А раз уж всё стало цивилизованно, я надеялась сложить всю свою амуницию и оружие в шкафчик на станции охраны базы. Я оценила иронию. Как и огнестрелы, что они собрали по базе. Они привели свою «коллекцию» в первозданный вид.

Так почему они выдали команде Глори лучевое оружие, которое едва работало?

— Мне очень жаль, что я не смогла связаться с тобой до того, как ты заявилась на базу, Блекджек. Мы могли бы избежать беспорядка в небе, — тепло улыбнулась Глори, проскакав через металлический коридор. Нам нужно было спуститься как минимум на сотню метров, может больше. Штаб Мирамэйр был построен так, что бы выдержать удар чего угодно, за исключением жар-бомбы. Самое худшее, что именно это и случилось с базой. Видимо, лишь толстые стены Стойла могли защитить пони от радиации.

— Я говорила им, что ты наверняка пойдёшь искать меня, но оперативный агент Лайтхувз не воспринял меня всерьёз.

Оперативный агент… Название, которое буквально кричало «застрелю тебя в спину». Этот багровый самец просто добродушно рассмеялся; улыбался, пока мы шли через его базу. Крепкий пегас быстро простил меня за убийство двух пони из его команды; казалось, ему больше нравилось смеяться над тем, как я приклеила двух его подчиненных крупами к полу. Я не смеялась. Я бы скорее постреляла их всех в штабе. Нет, не убивать, просто стрелять в них, пока они не начнут отвечать на вопросы.

— Не то, чтобы я не в восторге от того, что с тобой всё хорошо, Глори. Но что они тут делают? — спросила я; моя грива чесалась до самой спины… которая, судя по всему, и должна чесаться, поскольку в своё время пуля Лансера попала именно в неё. — И почему они тебя забрали у П-21?

— Почему бы вам не повременить с вопросами хоть чуть-чуть? — сказал Лайтхувз, проскакав мимо нас. — Пока наша задача здесь довольно проста: принести мир и стабильность на поверхность, и при этом защитить сообщество пегасов Тандерхеда.

Это прозвучало как хорошо отрепетированная речь, и бьюсь об заклад, что так оно и есть.

Они проводили нас в разрушенную комнату, рядом с парой дверей, помеченных «Командование». Внутри сидела пегаска и… единорог в униформе Анклава?! Может быть… может быть, Анклав действительно был не только для пегасов? Но тогда что… Странно всё это. Зелёный единорог раздражённо сжал губы, поправляя круглые очки на своей морде. Пегаска глубоко голубого, почти пурпурного цвета, нахмурилась; это было намного честнее милой улыбки Лайтхувза.

— Фух, хорошо. Мисс Блекджек, могу я представить вас особому адъютанту Минт Фрешу и сержанту Винд Виспер? — Единорог кивнул, когда прозвучало первое имя, а пегаска, когда второе. Лайтхувз подошёл к торговому автомату, вынул три холодные Спаркл-Колы, и, держа их крыльями, дал по одной бутылке мне и Глори.

— Что делает единорог в Анклаве? — спросила я, указывая копытом на Минт Фреша.

Единорог скривился в ухмылке, вызвав у меня желание хорошенько пнуть его. Всё в нём просто кричало «пни меня!». И мне не хотелось отказывать ему в этом.

«Потише, Блекджек. Они с Глори,» — напомнила я себе, глубоко вздохнув и чуточку попридержав свою агрессию.