Я была приятно удивлена, когда вернулась в Капеллу. Один из моих друзей появился во время моего отсутствия. О’кей, я не совсем уверена, что имела право называть её так, но теперь, когда я была сама по себе, я назову другом любого дружелюбного пони. Секаши сидела посреди почтового отделения, приводя в восторг аудиторию своей историей. По сравнению с допросом, который устроили мне в своё время Крестоносцы, она рассказывала гораздо изящнее и интереснее. Майина сидела рядом, видимо не зная, как справиться с вниманием нескольких жеребят, которые восхищались её полосками.

— И вот так первая зебра получила свои полоски, — закончила Секаши с широкой улыбкой. Она явно была в своей стихии. Когда зебра увидела меня, её взгляд просиял. Вернув внимание Крестоносцев, она сказала:

— Ах, дорогая Охранница вернулась. Пожалуйста, позвольте мне поговорить с ней, и когда я вернусь, я расскажу вам, почему пони раскрашены в столь разнообразные цвета.

Столь заманчивое предложение немного успокоило Крестоносцев, и они позволили ей пройти. Она повела носом по моей щеке, прежде чем мы вышли наружу.

— Секаши, я так рада тебя видеть. Где П-21 и Глори? Что…

Затем зебра повернулась и криво усмехнулась.

— Ах, да. Ты ведь глухая.

— К сожалению да. Но слух Майины со временем может восстановиться. Она молода, и я полна надежды, — сказала она подойдя к одному из домов и сев на крыльцо. Тучи над головой тихо роптали, напоминая мне о том, что отсутствие дождя, казалось, было скорее исключением, чем правилом в Хуффингтоне и побудило меня забраться к ней, под прикрытие козырька.

— Итак, я знаю, тебя гложет множество вопросов о друзьях.

— Что случилось? Где П-21 и Глори? — спросила я у зебры, активно жестикулируя.

— Ах, это была забавная история. Мы ехали по железной дороге в сторону города. Твоё нытье было столь впечатляющим, что заставило бы самых свирепых адских гончих съёжиться от ужаса. Тебе не нравилось сидеть без дела, и мы предложили тебе заглянуть в один из шаров. Но ты столкнулась с трудностями, насупившись и ругаясь, ты настаивала, что шар сломан. Потом была вспышка и тебя вырубило. Это было настоящим облегчением для остальных. Мы встретили коричневого единорога на путях. Радуясь минутке отдыха, я поставила тележку на тормоз. Мне показалось, что твой друг знал его. Они разговорились. Заспорили. Я могла видеть лишь слова коричневого единорога. Он попросил твоего друга сдать тебя. Он спросил у него, почему он путешествует с кобылой из твоего стойла. Он был… не добр.

— Что ещё он сказал? — спросила я, не заметив, что понизила голос. Мне пришлось повторить, чтобы она смогла увидеть слова, сошедшие с моих губ.

— Он спрашивал у твоего друга, используешь ли ты его и сейчас как приспособление для размножения. Как я поняла, он счёл это за оскорбление, но было видно, что эти слова в то же время ранили его. Этот коричневый бандит спрашивал у твоего друга, нравится ли ему как ты его используешь. Командуешь им. Совсем не заботишься о нём. Он спрашивал, извинялась ли ты перед своим другом. И боюсь, что эти язвительные слова бандита возымели должный эффект на твоего синешкурого друга.

Я сглотнула, потому что и вправду так и не извинилась перед П-21. А в добавок оскорбила его во Впадине Бримстоуна, и мне до сих пор не предоставилось возможности исправить это.

— После этого тебя попытались схватить; очень много охотников за твоей головой поджидали нас здесь. Коричневый единорог использовал какое-то заклятие и связал твоего синего друга по ногам. Враги обступили нас со всех сторон. Твоя крылатая подруга отбивалась как могла, но она не настолько свирепый воин, как ты. И тут с неба спустились пегасы. Битва была кровавой и ужасной. Я не видела никаких способов перевести ход сражения в нашу пользу, поэтому мы с Майиной выпрыгнули из твоей вагонетки и отпустили рычаг тормоза, а сами побежали. Но я не ожидала, что тележка без тормозов помчится так быстро.

— Что случилось потом? Что произошло с П-21 и Глори?

— Когда они лишились своего приза, коричневый утащил синего друга на юг, а твою крылатую подругу пегасы забрали на север. Прости, но мне пришлось оставить их, чтобы найти тебя. Я и представить себе не могла, что этот спуск унесёт тебя так далеко. — Она нахмурилась и потёрла подбородок копытом. — Возможно, над этой историей стоит ещё поработать, чтобы сделать её по-настоящему забавной.

— В какой-то момент я выпала. Полагаю, мне стоит радоваться, что я не сломала себе шею.

«Особенно учитывая, насколько ослабленной я была.»

Я нахмурилась, представив, как вагонетка катится вниз по холму, всё набирая и набирая скорость, прямиком к туннелям, наполненным смертью или чем похуже. Как я смогла выжить, выпав на такой скорости? Была ли это просто удача?

— Ты пойдёшь со мной?

Она посмотрела на меня и грустно улыбнулась.

— Нет, храбрая пони. Я не воин, не маг и не лекарь. Я лишь рассказчица историй, и ничем не смогу тебе помочь. Хуже того, я буду бояться за свою дочь, а ты — за меня. Если ты собираешься спасти своих друзей, тебе нельзя отвлекаться на глупую сказочницу и её ребёнка. — Зебра тепло улыбнулась мне. — Я хотела бы остаться здесь на некоторое время. Уверена, местным детям понравятся мои рассказы, и, возможно, мне самой удастся услышать парочку новых.

— Так близко к Хуффингтону? — обеспокоенно спросила я. И удивилась, когда получила в ответ почти… дерзкую улыбку.

— О да. Дай мне взглянуть на Падший город, — сказала она, сойдя с крыльца и посмотрев вдаль. — Надо же, он определённо такой, как о нём рассказывают. Я почти чувствую, как он высасывает из меня душу и питается моей кровью.

Она посмотрела на меня и моё ошеломлённое выражение морды и рассмеялась:

— Я сказочница. Я могу вплетать нити правды в пряжу фантазий.

— Ты не боишься, — сказала я с улыбкой.

— Это город. Камень и сталь, механизмы и тёмная магия. Уродливый, да. Опасный, без сомнения. И всё же, почему я должна бояться его из-за этого? Должна ли я вести себя так, будто он собирается сожрать меня прямо здесь же? — она фыркнула, снова задержав свой взгляд на городе. — Однажды я хотела бы узнать его историю, хотя боюсь, будет нелегко сделать её весёлой.

— Я просто думала… ты ведь зебра, и…

Секаши тут же вопросительно изогнула бровь.

— Зебра? А что такого необычного в том, что я зебра?

— Ничего, совсем ничего! Просто… я слыхала, что зебры считают Хуффингтон проклятым местом.

— А ты боишься этого города, пони? — неожиданно спросила зебра, всё так же улыбаясь. Признаться, я ещё ни разу не задавалась подобным вопросом.

— Немного… Наверное. Он опасен, но ведь пистолет или граната тоже опасны, — ответила я, склонив голову. И тут же спросила: — Так что ты чувствуешь, когда смотришь на Хуфф, если не страх? Может гнев?

«Лансер, несомненно, чувствовал именно это.»

— Нет. Лишь грусть. И жалость из-за потерь и боли. Это просто безумие. Но это не плохие чувства; они вдохновляют меня учиться у других, и поэтому я прихожу сюда, с целью поделиться своими историями. Странно, не находишь?

Честно, я знала куда более жуткие вещи, которые можно сделать за целую жизнь.

— Это ведь Пустоши, тут всё странно, — произнесла я в ответ, улыбаясь и пожимая плечами. — Тебе надо познакомиться со Священником. Он знает много интересных историй, и я уверена, он будет рад такой собеседнице, как ты; его не помешало бы развеселить.

Мордочка кобылы сразу же расплылась в широкой ухмылке. — Постой-постой, священник — он? Слушай, может быть ты лучше его «развеселишь»? У меня жеребёнок уже есть.

— Чего?! Я… Да ты совсем выжила из своего извращённого, полосатого ума! — фыркнула я, начав нервно ходить из стороны в сторону. — Он же Священник. Духовенство. Я уверена, что он взял обет воздержания, или… или… что-то подобное!

— Запретный плод сладок… Или может твоё сердце уже занято? Вероятно одним синебоким поняшкой, мм?

«Да это смешно! Я лучше пойду наконец, соберу свои вещи и отправлюсь в путь, не отвечая на вопросы о моём… об этом! А хотя я… да и он… Грх, я не хочу даже думать об этом!»