- Вот вам расчеты. Не думаю, чтобы наши ребята ошиблись так откровенно, как доктор Гривс. Ласкар Долли до сих пор не очень тщательно оберегает свои тайны. Видимо, считает, что Памела Гривс исключение для целого света.

Отпечатанные на тонкой глянцевой бумаге, четкие фотографии внушали доверие. Они были пронумерованы, кое-какие формулы подчеркнуты, а в отдельных местах стояли крупные вопросительные знаки, сделанные уже не фотографом, а человеком, видимо, сведущим.

- Кто их смотрел? - подозрительно спросил Хеллер. - Мне кажется, они побывали в чужих руках.

- Их смотрел человек, которому они предназначены с вашего ведома.

- Фон Томлин?

- Да.

- Значит, он уже в курсе событий?

- Мы пошли дальше: предложили ему работу в вашей лаборатории. Но тут одно осложнение…

- Не могу догадаться.

- Он категорически отказался работать с вами.

Хеллера словно окунули в холодную воду.

- Вот как!

- По вашему адресу он выразился довольно энергично. Но не будем считаться. Щепетильность здесь неуместна. Пожалуйста, не усугубляйте взаимную неприязнь. Он уже работает. Нам он отказать не мог. Вы получите от него готовое устройство.

- Когда?

- Срок заказа четыре месяца. Полтора уже прошло.

Хеллеру оставалось только подивиться.

- Как вам это удалось? - спросил он, не удержавшись.

Но в этом учреждении, как видно, не любили расспросов. Собеседник Хеллера встал и, сохраняя на лице вежливую улыбку, сказал:

- Братья Долли достигли очень заметных успехов. У них есть животные, которые уже завершили цикл второй жизни.

Хеллер покраснел и надулся, словно услышал оскорбление по своему адресу.

- Стало известно, что поначалу вторая жизнь у них получилась очень скоротечной. Сейчас они добились замедления, почти нормального хода.

- Еще что? - спросил Хеллер. - С людьми, с людьми они не начали опыт? Я вас просил также насчет средств подготовки…

- Думаю, что с людьми еще не начали. Они бы обнародовали результаты. А насчет средств подготовки пока не удалось. Ферменты у Карела Долли. Он более осторожен, чем его брат.

Сведения об успехе силурийских биологов расстроили Хеллера. Вдруг опередят? Он высказал это опасение.

- Мы примем все меры, - сказал молодой человек, перебивая скороговорку Хеллера. - Но вы тоже поторопитесь. Л копии этих расчетов возьмите себе. Это ваш экземпляр. Придется над ними посидеть, а?

Они обменялись рукопожатиями, гость уже надел шляпу, собираясь уходить, но в этот момент он вспомнил о Памеле. Вспомнил и лаже приоткрыл рот от внезапно нахлынувшей тревоги. Как он забыл о ней!

- Еще одно дело, если позволите.

Хеллер опять снял шляпу, сел и, понизив голос, стал объясняться. Памела… Хотя ее давно уже нет на горизонте, но кто поручится, что Памела Гривс не появится именно тогда, когда у них в лаборатории наметится успех? Она может припомнить некоторые факты, весьма неприятные для их общего дела, скомпрометировать достижения Хеллера. Нельзя ли как-нибудь изолировать ее, припугнуть или еще что… Пока она в Браварии, от нее можно ожидать самого плохого. Обозлена, лишена положения в обществе. Женщины не прощают подобного.

- Мы ее просто выдворим из Браварии, - сказал собеседник Хеллеру. - Повод? Ну, была бы необходимость, а повод всегда найдется.

- У нее могут быть документы, - напомнил биолог.

- Они потеряются.

Хеллер подумал немного и неуверенно спросил:

- А куда вы ее?

- Возможно дальше.

- Если бы так! - вздохнул он.

- Считайте, что эта особа уже за рубежом. Пусть она не беспокоит вас, Хеллер.

- В моем доме кто-то был, - сказал Ласкар Долли, едва переступив порог лаборатории.

- Страховой агент? Или пожарный инспектор?

- Не до шуток, Карел. Видимо, все еще есть люди, очень заинтересованные нашей работой.

- Экая новость! Мы уже знаем двух любителей заглядывать через плечо: Хеллер и Памела. А что, собственно, случилось?

- Письменный стол в моем кабинете не трогает даже прислуга. Я сам слежу за порядком на столе и отлично помню каждую мелочь, каждую свою записку. Несколько дней назад я обратил внимание на стопку книг. Они лежали не так, их перекладывали. Прислуга утверждает, что она не заходила в кабинет. Сегодня я заметил следы нового вторжения: в правом, всегда закрытом ящике, где лежат копии расчетов, рылись чужие люди. Листы спутаны и сложены по-новому. Ящик закрыт па два оборота, а я всегда запираю его на один.

- Ты не ошибся?

- Нет, Карел. Это случилось на днях, может быть, в тот день, когда мы засиделись у тебя. Дома почти всю ночь никого не было, дом пустовал. Этим могли воспользоваться. Что ты скажешь?

Карел задумался, поглаживая подбородок. Снова Памела? Конечно, рано или поздно обман выяснился, Хеллер понял, что его агент сам стал жертвой злой шутки, какую Карел сыграл с расчетами. Да, тогда он очень удачно проучил воришку. Ясно, что сейчас они имеют дело с продолжением старой истории. Едва Хеллер и его компания вплотную взялись за электронное устройство, они все поняли. Украли, да не то. А где это самое «то»? Опять у Ласкара! Им не осталось ничего иного, как только повторить попытку. Вероятно, уже при помощи более опытных людей. Сфотографировать листы с расчетами дело довольно быстрое. Воры надеялись выполнить эту работу чисто и не оставить следов. Но они ошиблись, воровство замечено.

- Как ты расцениваешь эту историю? - повторил Ласкар. Долгое молчание брата тяготило его.

- Ты храпишь в столе все расчеты? - спросил Карел, делая упор на слово «все».

- Абсолютно.

- И но ним можно собрать устройство?

- Не сомневаюсь.

- Значит, скоро Ганс Хеллер будет его иметь.

- Ты считаешь…

- Если Памеле не удалась первая попытка, то почему ее не повторить?

- Неужели она? Здесь, в Санта-Рок?

- Едва ли. К тебе пробрались более опытные люди. А вот кто навел их…

Ласкар тяжело опустился на стул. Памела… Никак не верилось, что она сделала свое черное дело по собственному желанию. Нет, нет и нет! Ему очень хотелось обелить ее, очистить от всяческих подозрений, чтобы иметь возможность для примирения. Слова Карела жестоко ранили. Если и теперь она, тогда нет надежды.

А Карел смотрел на него и думал: сказать или нет?

Прошло более трех месяцев, как закончился эксперимент над вторым после Сарджи человеком. Еженедельные исследования показывали хорошие результаты. Оба «подопытных» спокойно, уверенно жили второй жизнью, не ощущая никаких неудобств или осложнений. Антон Сарджи продолжал работать на своем очень ответственном месте в институте физики. Внешне с ним не случилось пока никаких изменений. Старик чувствовал себя бодро, и если что было нового, так это частый шум в ушах, «звон крови», как он сам заявил Полине. Нетрудно было догадаться, в чем дело: усиленная деятельность кроветворных органов опережала изменения в сосудах, все еще пораженных старческим склерозом. Вены и артерии не справлялись с энергичным кровотоком, и Антону Сарджи приходилось регулярно пользоваться сосудорасширяющими средствами. Полина и Карел уверяли его, что это скоро пройдет.

У Ласкара изменения проходили медленнее, чем у Сарджи. Однако и здесь Карел довольно точно предсказал ему, когда начнется приступ благоприобретенной болезни, посетившей Ласкара несколько месяцев тому назад. Карел ошибся совсем па немного. И когда однажды утром Ласкар позвонил ему и сказал, что не может подняться, Карел только засмеялся в ответ. Не успел Ласкар обидеться, как понял, почему его болезнь развеселила брата: лучшего подтверждения о темпе второй жизни нельзя было и придумать. Болезнь вернулась в положенный срок. К счастью, она тоже подчинялась новому жизненному темпу, прошла легко и очень быстро, оставив в покое Ласкара, которому теперь предстояло хорошенько порыться в памяти, чтобы загодя подготовиться к очередной напасти; а что такая напасть придет, никто из них уже больше не сомневался: на прошлом пути Ласкара таких «налетных» болезней насчитывалось более чем достаточно.