Вот когда Карелу потребовалось все мужество, вся выдержка и колоссальное напряжение душевных сил. Перед ним стоял один из сильнейших мира сего, мудрый старец, многие годы железной рукой направлявший деятельность целого государства. И он должен был отказать ему. Должен отказать.

Карел не спешил с ответом. Страха он не ощущал. Но и жалости уже не было.

Стэнриц не отводил глаз. Он словно гипнотизировал биолога.

- Вам придется объясниться. - Спохватившись, он погасил гнев и уже более спокойно сказал: - Присядем, Долли. Высказывайтесь, я вас слушаю. Бояться вам нечего.

- Я не боюсь, Стэнриц.

- Вижу. Жду решения.

- Я не открою для вас новых истин, - сказал Карел. - Вы знаете сами.

- Знаю. Обо мне говорят и пишут много плохого. Особенно на востоке.

- Это так.

- Но меня любит мой народ. Любил, - поправился он, вспомнив свое теперешнее положение.

Карел промолчал. Он не считал, что это так.

- А вы как считаете?-прямо спросил Стэнриц.- Разве я не сделал доброго дела, подняв свою страну из руин? Разве моя политика…

- Ваша политика до сих пор очень опасна. От нее все время пахнет войной. Старый призыв к завоеваниям. И еще ненависть к людям и государствам, добившимся свободы, подавление свободы человека в своей стране. Много лет вы идете по этому пути. А ведь в конце его - истребительная война. Этого никто забыть не может, вы слишком часто подводили мир к опасной грани. И вас любят? За что? Когда вы станете моложе, уйдете от близкой смерти, разве не возрастет опасность для мира? Вы опять займете пост главы государства, и опять… Зачем же я, ученый, далекий от политики человек, буду подталкивать мир к катастрофе? Кто мне позволит?

Стэнриц натужно улыбнулся.

- Похоже, что вы прошли курс науки в Москве. Такое умилительное совпадение взглядов. Кому же вы с удовольствием продлили бы жизнь?

- О, всем людям, которые ценят жизнь. Есть тысячи и миллионы хороших людей!

- Я не в их числе?

Карел не ответил. Он не хотел обострять разговора.

- А если я пожелаю измениться, захочу стать другим, буду делать так, как угодно вам? Каковы будут тогда условия, Долли?

- Я не хочу и не стану диктовать никаких условий. У каждого, даже плохого человека есть добрые чувства. Дайте им волю.

- Вы наивны. Моя воля - это выражение духа нации, целого народа.

- Вернее, части нации. Ее меньшей, самой богатой части. Отойдите от нее.

- Предположим, я отойду. Тогда?..

- Тогда через год или два мы вернемся к нашему разговору. Время покажет, являются ли ваши слова правдой.

- Два года! Я могу умереть, Долли.

Карел развел руками.

Стэнриц встал и опять начал тяжело ходить по комнате. Время от времени он потирал лоб и хмурился.

- Значит, мы так и не придем к соглашению, Долли? Я не тот человек?

- Пока не придем.

- А вы понимаете, что играете с огнем? - он остановился и резко повернулся.

- Я не боюсь угроз.

- Смело сказано. Ну что ж. Заставить вас я не могу. Наверное, никто не может. Поживем, подумаем. Может быть, вы поймете, как наивны ваши суждения. Не берусь переучивать вас, но и сам вряд ли смогу перемениться. Только хочу предупредить: вас уже занесло, Долли. Нельзя диктовать государственным деятелям свою волю и становиться рядом с Богом. Не-досягаемо. И опасно. Очень опасно, как бы умны и велики вы ни были. Ведь при всем прочем, вы только человек.

Когда Карел вышел, экс-канцлер опустился в кресло. Позвонил и устало сказал Францу:

- Несите холодную воду.

Кое-что изменилось после разговора со Стэнрицем.

По-прежнему газеты уделяли Карелу Долли много места. Они сообщили о новых пациентах лаборатории, но тут же вовсю начали обыгрывать пространное рассуждение о «шарлатанстве в медицине», не называя, правда, фамилий. Отчетливо проглянула новая затея: сделать вид, будто ничего особенного не произошло. Тем более, что комиссия молчала, ни словом не обмолвившись о работах Долли.

Карел сдерживался, но холодное бешенство душило его. Заговор молчания в среде ученых, газетные инсинуации, наконец, эти постоянные, таинственные, явно враждебные действия, пока что выражавшиеся только в ночных шествиях с факелами, - все будоражило нервы, заставляло быть в напряжении, отвлекало от дела.

Получалось совсем не так, как было задумано.

Ведь Карел и его друзья считали, что опубликование «Опытов по продлению человеческой жизни» сразу привлечет к ним внимание, после чего лаборатория получит от Академии наук крупные ассигнования и развернет работу значительно шире. Ничего из этого не вышло. Темные силы затеяли шабаш вокруг открытия, чувствовалась враждебная настроенность, с каждым днем работать становилось труднее.

- Бросить все к дьяволу и уехать в другую страну, что ли! - с сердцем воскликнул Карел в одну из минут тяжелого раздумья. - Нам работать надо, а здесь такая обстановка, что не до работы.

- Тебя беспокоит молчание ученых? - спросил Ласкар.

- Больше всего. Похоже на заговор.

- А позиция отвергнутых - экс-премьера, того же Шерера?

- Мелкие эпизоды, не больше. Чего их бояться?

- Хеллер, наконец?

- Забыл и думать о нем.

- Если так, - подытожил Ласкар, переглянувшись с Полиной, - то есть один выход. Можно заставить Академию вернуться к нам, заметить лабораторию.

Карел посмотрел на жену. Она заговорщически улыбнулась. Тогда он перевел взгляд на Ласкара. Старший брат глядел на него со спокойной улыбкой.

- Вы что придумали? Говорите.

- Небольшой шах молчальникам. Нам следует пригласить новых пациентов. Только пусть на этот раз ими будут лица, известные всему миру. Пошлем специальные извещения. Эти письма несомненно попадут в печать.

- Идея! - воскликнул Карел. - Взбудоражим общественное мнение. Пожалуйста, приезжайте, добрые люди. Мы готовы помочь вам…

- Кто избранники? - спросила Полина.

- Давайте обсудим, Я бы пригласил в первую очередь старых ученых, известных своими гуманными работами. Они очень нужны миру. Мы просто обязаны помочь им. Среди них есть очень больные люди, вернем им способность к творческому труду. Как вы на это смотрите?

- Возражений нет, - сказал Ласкар. - Остается уточнить фамилии. Со своей стороны я могу предложить несколько кандидатур, в частности одного из творцов квантовой механики, несколько известнейших физиков, которые работают в области атомной и термоядерной реакций, но с мирным уклоном. Они есть в Японии, России, Америке. Некоторых я знаю очень близко.

- Пожалуй, назову несколько имен и я, - сказала Полина. - Если можно, пригласим и старых пи-сателей-правдолюбов, которые нуждаются в помощи. Это будет нашим вкладом в развитие литературы и искусства. Вообще, скажу вам, отличный ход! Итак, фамилии… Я начну список, а вы дополните его. Хорошо?

Полина в приподнятом настроении села за стол и вооружилась ручкой.

- Уж если говорить об искусстве, то нельзя забывать и старых актеров сцены и кино, в свое время поражавших зрителя. - Ласкар старался припомнить фамилии. Полина записывала.

- А художники, скульпторы? - сказал Карел. - Затем мои коллеги - медики, биологи, создатели вакцин и ценнейших антибиотиков. О, сколько великих умов!

Они сыпали именами виднейших людей мира, старались припомнить все, что знали об их здоровье, возрасте, спорили, отстаивая свои кандидатуры. Полина писала.

- Постойте, друзья!- Карел поднял руку.-Я думаю, пока достаточно тех, кого мы вспомнили. Пусть они будут первыми. Теперь текст. Как написать?

- Просто приложим наше обращение, - резюмировал Ласкар. - А ,к нему короткое уведомление: лаборатория приглашает вас, дорогой друг, посетить город Санта-Рок и получить реальную возможность прожить свою жизнь еще раз. Учитывая ваши заслуги перед человечеством, мы готовы предложить свою помощь. Вот и все. Убедительно и немногословно.