Он замолчал и вытер большим платком покрасневшее лицо. Он очень разволновался. Глаза его блестели, брови ходили туда-сюда, руки слегка дрожали.

Ласкар, пораженный внезапным предложением, не мог собраться с мыслями. Наконец он сказал, тщательно подбирая слова:

- Дорогой друг, прежде всего я хочу выразить вам сердечную благодарность за благородный порыв и признание наших далеко не совершенных работ. Я очень рад, что такой вдумчивый и честный человек, как вы, поверил в паши замыслы и даже готов на серьезный шаг, который можно назвать самоотверженным шагом.

Сознаете ли вы, какому риску подвергаете жизнь, предлагая себя в качестве объекта для опыта?

- Смею вас заверить, полностью сознаю. Даже если я буду молодеть в пять раз быстрее, чем стариться, я все равно проживу много дольше. Я сделал все, чтобы уберечь вас от неожиданностей.

Он извлек из кармана бумагу и передал Ласкару.

«Находясь в здравом уме и полном сознании, - читал Ласкар, - я, нижеподписавшийся Антон Сарджи, сотрудник атомного центра в Санта-Рок, механик и мастер в возрасте семидесяти семи лет, полностью отдаю свою жизнь для известных мне биологических экспериментов и делаю этот шаг исключительно ради науки. В случае печального исхода опытов, иначе говоря, в случае моей гибели от любых причин, возникших в процессе опыта, будь то ошибка экспериментаторов или какое-нибудь непредвиденное обстоятельство, я заявляю, что моя смерть является моим личным делом и винить кого бы то ни было в ней запрещаю».

- Здесь имеется даже нотариальное заверение,- сказал Ласкар, передавая бумагу Карелу.

- Этого достаточно? - спросил старый мастер.

Ласкар улыбнулся.

- Более чем достаточно. Это не нужно.

- Ну как же! Я слышал…

- Наши опыты могут быть удачными или неудачными, но не катастрофическими, - сказал Карел.

- Тогда в чем же дело, сударь? - нетерпеливо воскликнул Сарджи и вскинул свои густые брови.

- Дело в том, что первый объект для опыта уже намечен, - сказал Карел.

- Кто он, если не секрет?

- Известный вам Ласкар Долли.

- Вы, Ласкар?!

- Что тут удивительного?

- Нет, позвольте, я хочу убедиться. Карел Долли и вы, Полина Долли, подтвердите, пожалуйста, что это правда.

- Да, Сарджи.

- Невозможно! Сударь, это невозможно!

- Почему?

- Нельзя рисковать! Кем угодно, но только не вами! Вы еще не успели закончить машину. Вы не все сделали на этом пути. Я как раз думал о том, что вы сами будете сидеть за пультом управления, когда я… И потом, вы же больны, вам надо хорошенько поправиться, прежде чем… Карел Долли, как можете вы допустить!

Наступило долгое, неловкое молчание. Сарджи сидел, опустив голову. И тогда Полина сказала:

- Над предложением Сарджи стоит подумать.

Старший Долли не ответит ей, но взглядом спросил Карела.

- Сарджи прав, - произнес Карел.

- Я слишком близко принял все это к сердцу, - сказал мастер. - А сейчас позвольте мне удалиться, я и так много говорил. Решайте, я подожду.

Он вышел, согнувшись более обычного. Нерешительность ученых обернулась для него серьезной обидой. Разве он не с открытой душой?

- Я поддерживаю Сарджи, - сказала Полина.

Тотчас же заговорил Карел:

- Сарджи прав. Тебе необходимо хорошенько поправиться, окрепнуть. За это время мы подготовим эксперимент с мастером. Ты сам станешь у пульта, он так верит в тебя. Да и мы будем спокойнее, если ты с нами. В конце концов, я просто боюсь, я еще не совсем уверен в твоем сердце. Надо повременить. Сарджи хочет помочь нам и тебе. Ну и, конечно, он думает о себе. Старику хочется пожить, он верит в возможность второй жизни. Он одинок, и старость его безрадостна.

- Это так, - сказал Ласкар печально. - Жена и два его сына погибли во время войны.

Они помолчали. Затем Карел сказал:

- Сарджи забыл сказать тебе: свои сбережения он перевел вчера на наш счет, хочет, чтобы мы использовали их для работы. Он отказался от всего.

- Это приятно слышать, друзья, - отозвался Ласкар. - Я уже готов согласиться с вами, но есть еще кое-какие моральные принципы. Пока мы экспериментировали над животными, они не возникали. Но когда дело коснется людей…

- Мы еще поговорим об этом, - сказал Карел.- Сейчас просто преждевременно. Как только убедимся.

- Сарджи отвечает самым жестким и серьезным условиям, - решительно сказала Полина. - Это человек труда. Он ничего никогда не разрушал, зато всю жизнь создавал. Он не выдумал ни пороха, ни теории относительности, но без таких золотых рук, как у Сарджи, ни Эйнштейн, ни доктор Солк, ни один из тех великих, кто движет прогресс человечества, не сумел бы сдвинуть глыбу науки с места. Он все может делать своими умными пальцами.

Даже башенные часы на вокзале нашего города - и те пошли после вмешательства Сарджи. А ведь они молчали полтораста лет.

- Мастер нужен людям, - добавил Карел.

- Итак? - спросила Полина.

- Я - за! - Карел поднял руку.

- Я тоже, - сказала она.

- Если даже я - против, все равно в меньшинстве, - грустно улыбнулся Ласкар.

- У тебя право вето…

- По я не против. Пусть Сарджн будет первым.

Решение было принято.

Предстояло действовать.

Во всех странах мира науку и технический прогресс общества двигают люди смелой мысли и незаурядного ума. Опыт истории свидетельствует, что гиганты мысли от древних времен до наших дней общими усилиями соткали прочную основу для дальнейшего познания природы и овладения ее тайнами и богатствами.

Восемнадцатый век, который Винер назвал веком часов, привлек внимание ученых к познанию существ и вещей, населяющих мир. Именно тогда была создана наука, названная впоследствии анатомией, наука о строении тел.

Девятнадцатый век принес человечеству первые двигатели - паровые машины и неистребимое желание познать не только строение живого и неживого, но и сущность процессов, происходящих внутри вещей и живых организмов. Из этого желания родилась физиология, как наука о процессах, происходящих внутри живого. Люди вплотную занялись изучением энергии во всех ее видах.

Двадцатый век по праву назвали веком связи и управления. Человечество, познавшее к этому времени строение вселенной и уже успевшее изучить многие виды энергии, поняло необходимость взять управление процессами в свои руки. Это стремление родило, в числе других, сложнейшую науку о высшей нервной системы у живых организмов и кибернетику в мире машин и энергий, - науку о способах восприятия, хранения, переработки и использования информации.

Но ум человеческий не остановился на достигнутом, он продолжал свое победное шествие вперед. Возникла и стала просто необходимой мысль о вмешательстве в самою жизнь, появились первые, не очень удачные попытки сделать человека бессмертным или продлить ему годы.

Эта мысль, как мы уже знаем, нашла свое выражение и в работах силурийских ученых Карела, Полины и Ласкара Долли. Представители разных наук - биологии, практической медицины и атомной физики, они первые проникли в тайну жизни и смерти и сделали попытку управлять самой жизнью.

Гениальные умы всегда вызывают у честных людей истинное восхищение, потому что результаты их труда делают жизнь лучше и красивее. Но наряду с восхищением удивительные дела и свершения признанных ученых и мыслителей иной раз могут вызвать и другое, прямо противоположное чувство - зависть. Она-удел немногих, чаще всего мелких неудачников или людей, страдающих манией величия. Жизнь их тяжела и безотрадна потому, что не только собственное бессилие приносит им страдание, но и малейшие успехи других способны надолго лишить завистников покоя, сна и улыбок.

Одним из таких завистников оказался браварский биолог, бывший однокашник Ласкара Долли по университету Ганс Хеллер.

Злое отчаяние неудачника в пауке давно и упорно точило душу Хеллера. Чувство это не ослабело даже в пору процветания фирмы Хеллера, когда он стал богат. Деньги не смогли поднять его ни на одну ступеньку в храме науки. Хеллера как считали, так и продолжали Считать заурядным биологом, ибо он не внес в науку ни одной свежей струи, ни одной интересной мысли. Он метался в поисках проблем, жаждал научного подвига и готов был для славы и почестей лишиться если не всех, то доброй половины своих денег.