Не менее интересными оказались и результаты анализа зон повала леса. Выяснилось, что район разрушения имеет строго симметричную конфигурацию, причем азимут оси симметрии составляет 95°. Вполне естественно, что ось симметрии была вскоре отождествлена с проекцией траектории метеорита, тем более что последняя не противоречила результатам широких опросов очевидцев-долгожителей, которые были проведены на Нижней Тунгуске, Ангаре, Лене и их притоках в 1962–1970 гг. сперва В. Г. Коненкиным, затем — группами А. П. Бояркиной, В. И. Цветкова, Б. И. Вронского, а позднее — Л. Е. Эпиктетовой и ее сотрудниками. Эти факты, подкрепленные модельными опытами И. Т. Зоткина и В. И. Цветкова, казались настолько убедительными, что вопрос о траектории Тунгусского метеорита был сочтен решенным окончательно в пользу ВЮВ–ЗСЗ ее варианта, и вся физическая картина разрушения Тунгусского тела в дальнейшем интерпретировалась именно в рамках таких представлений. Сопоставление картины вывала с экспериментальными данными, полученными в модельных экспериментах М. В. Цикулиным и И. Т. Зоткиным, позволило заключить, что в общую картину Тунгусского взрыва немаловажный вклад внесла баллистическая волна. Повторный анализ барограмм и сейсмограмм Тунгусского метеорита, сравнение их с геофизическими эффектами ядерных взрывов, проведенные в последние годы И. П. Пасечником, дали возможность оценить истинное значение энергии Тунгусского метеорита. Она оказалась огромной — около 20 мегатонн; иными словами, взрыв, происшедший над тунгусской тайгой 30 июня 1908 г., более чем в тысячу раз сильнее огненного урагана, опустошившего в 1945 г. Хиросиму! В связи с этим не лишне вспомнить, что, случись Тунгусское падение на четыре часа позднее, в его эпицентр попал бы Петербург и разразилась бы катастрофа, размеры которой и представить-то себе трудно…
Итак, к началу 70-х годов была сформулирована модель физической картины Тунгусского взрыва, которая в течение примерно 15 последующих лет считалась наиболее вероятной. И все же она не была однозначной: дело в том, что на основании анализа только физики взрыва познать природу Тунгусского метеорита вряд ли возможно. Самый прямой путь к ее установлению лежит через поиски и исследование вещества, входившего в состав Тунгусского тела. Нужно было, следовательно, найти такой природный объект, в котором были бы надежно законсервированы космические выпадения 1908 г., — объект, который можно бы использовать в качестве «календаря» выпадений аэрозолей различного происхождения за длительные промежутки времени.
И такой объект был найден. Им оказался торф верховых сфагновых болот (так называемый фускум-торф), состоящий из остатков желтого сфагнового мха, широко распространенного на севере Сибири. Доцентом Томского университета Ю. А. Львовым был разработан метод выделения аэрозолей различного происхождения из торфяной залежи и определена глубина залегания слоя мха, относящегося к 1908 г. Оказалось, что в настоящее время он «утоплен» в торфяной залежи на глубину 24–40 см.
Сопоставляя количественный и качественный состав аэрозольных частиц в различных слоях торфа, в результате крайне трудоемкой и сложной работы, не законченной еще и по сей день, удалось установить, что в ряде точек района катастрофы на этой глубине лежит слой, резко обогащенный застывшими каплями силикатного и металлического расплава, количество которых местами достигает сотен и тысяч на 1 дм2. В выше- и нижележащих слоях торфа такие частицы единичны. Анализ этих застывших капель показал, что они резко отличаются по своему составу от известных ныне природных земных, метеоритных и индустриальных стекол. За 8 лет была составлена карта выпадения этих частиц на огромной площади 20 тыс. км2 и оценена их общая масса. И здесь обнаружилась удивительная вещь: общий вес этих частиц, рассеявшихся на громадной территории, не превышал (по самым оптимистическим подсчетам!) двух тонн. Масса же метеорита не могла быть менее 100 тыс. т.
Несоответствие было разительным и требовало разъяснения. И тогда вспомнили о результатах изучения лучистого ожога. Напомним, что они свидетельствовали о большой продолжительности Тунгусского взрыва, а следовательно, о малой плотности его энергии: она выделялась не мгновенно, а на протяжении нескольких десятых долей секунды и не в одной точке, а на отрезке длиной по крайней мере в 20 км. А это означает, что немалая, может даже преобладающая, доля тугоплавкой части вещества Тунгусского метеорита могла раздробиться, но не оплавиться и тем более не испариться. В свою очередь это позволило предполагать массивное выпадение на поверхность Земли остроугольного метеоритного материала. Где же искать такой материал? Очевидно, там же, где и сферические частицы.
Однако здесь возник очередной, и очень непростой, вопрос. Дело в том, что по своему внешнему виду остроугольные частицы космической пыли практически неотличимы от частиц земных аэрозолей. Следовательно, различить их по форме трудно, и поэтому основное внимание должно быть уделено особенностям их состава. Иными словами, если состав космического вещества контрастен по отношению к земному, то в месте его выпадения возможно «подсечь» зону изменений элементного и изотопного состава компонентов природной среды (в частности, почвы и растительности), связанных с обогащением ее внеземным материалом.
Исходя из этого, с 1972 г. в районе Тунгусской катастрофы были начаты разносторонние исследования, объектом которых опять-таки служит прежде всего сфагновый торф широко распространенных здесь верховых болот. Работы эта развернуты очень широко, в них принимали и принимают участие ученые многих научных учреждений нашей страны — Института геологии и геофизики СО АН СССР, Томского Госуниверситета, ГЕОХИ им. академика В. И. Вернадского АН СССР, Института экспериментальной метеорологии (г. Обнинск), Института геохимии и физики минералов АН УССР. Усилия всех этих коллективов объединяются Комиссией по метеоритам и космической пыли СО АН СССР, являющейся, как уже говорилось, головной организацией по изучению проблемы Тунгусского метеорита.
В результате проведенных исследований оказалось, что район Тунгусской катастрофы действительно характеризуется рядом геохимических аномалий, по крайней мере часть которых так или иначе связана с Тунгусским падением.
Установлено, в частности, что слой торфа, включающий в себя годовой прирост 1908 г., локально обогащен целым рядом химических элементов, в том числе цинком, свинцом, никелем, кобальтом, редкими землями, а по некоторым данным — также бромом, золотом, рубидием и рядом других. В этом же слое имеет место существенное изменение изотопного состава свинца, углерода и водорода. Наконец, здесь же обнаружены микроскопические сростки углеродистых минералов, имеющих, возможно, космическое происхождение. Аномалии в торфе сочетаются с многочисленными элементными и изотопными сдвигами в почвах того же района. По поводу природы всех этих явлений идут споры, а интерпретация их оказалась делом очень непростым.
Причин тому несколько.
Во-первых, естественный космический фон нашей планеты, как говорилось выше, достаточно пестр. Поэтому обнаружение в том или ином районе космического материала, пусть даже достоверно выпавшего в 1908 г., не свидетельствует еще однозначно о его принадлежности к Тунгусскому метеориту.
Во-вторых, в середине 70-х годов выяснилось, что эпицентр Тунгусского взрыва почти идеально совпадает с центральной частью кратера палеовулкана, действовавшего много миллионов лет назад, в триасовом периоде. Поэтому окрестности эпицентра катастрофы изобилуют древними лавовыми потоками, скоплениями вулканического пепла и других изверженных продуктов, и геохимический фон района очень неоднороден.
В-третьих, взрывная волна Тунгусского метеорита подняла в воздух большое количество земной пыли, которая осела также в непосредственной близости от эпицентра, в том числе на поверхности верховых болот. Уже одно это обстоятельство само по себе могло привести и несомненно привело к нарушениям по крайней мере элементного состава торфяного слоя 1908 г.
