Поднявшись вверх по Чамбе, экспедиция свернула в ее правый приток Хушму и обосновалась в верхнем течении этой таежной речки около устья Чургима. Здесь была построена небольшая баня и на столбах оборудован лабаз — маленький склад для хранения продуктов. Отсюда была проложена тропа к котловине; там у подножия горы Стойковича намечалось организовать основную базу экспедиции, для чего была выстроена небольшая изба и сооружен второй лабаз.

Обосновавшись на новом месте, Кулик приступил к более детальному осмотру местности. Были проведены небольшие топографические работы и выбраны места для магнитометрических наблюдений. Сделали попытку раскопать небольшие воронки, однако эта работа не была доведена до конца из-за сильного притока воды, вызванного таянием ледяных линз в илистых породах, слагающих стенки и дно воронок.

Скудное, однообразное питание, отсутствие овощей и плохая вода, которую приходилось брать из ближайшего болота, вызвали у участников экспедиции сильный авитаминоз. Начались частые недомогания, головокружение, общая слабость, появились фурункулы. К тому же работа не дала никаких результатов: средства были израсходованы, но даже следов метеорита не найдено. Что делать? Кулик мучительно искал выхода из создавшегося положения.

В конце концов он решил остаться на заимке и продолжать работу, а Сытина отправить в Москву хлопотать о дополнительных ассигнованиях. Он хорошо помнил скептические высказывания противников экспедиции. Что может он привезти сейчас? Практически ничего. Значит, надо оставаться в тайге и, несмотря ни на что, вести исследования. А Сытин пусть обратится к помощи общественности, которая оценит такое самопожертвование и своим вмешательством поможет экспедиции продолжать работу.

Незадолго перед этим успешно закончились поиски экспедиции Нобиле, потерпевшей крушение при попытке добраться на дирижабле до Северного полюса. Ледокол «Красин» нашел и вывез оставшихся в живых участников экспедиции.

Не успело возбужденное этими событиями общественное мнение успокоиться, как появилась новая сенсация. Отправившийся в глухую тайгу на поиски упавшего в 1908 году гигантского метеорита энтузиаст науки Л. А. Кулик, рискуя жизнью, один, с крайне скудными запасами продовольствия остался в тайге и продолжает работу. Его спутник, больной и и измученный, прибыл просить помощи. Газеты запестрели тревожными сообщениями и призывами оказать помощь экспедиции Кулика.

Реакция общественности была настолько острой, что президиум Академии наук срочно выделил необходимые средства для организации спасательной экспедиции и продолжения работ. Местком академии обратился в ее президиум с просьбой немедленно отправить на место работ Кулика аэроплан, который сможет еще до прибытия на место спасательной экспедиции сбросить Кулику продовольствие и медикаменты.

В то время как центральные газеты писали о трудностях, с которыми приходится сталкиваться Кулику, умирающему от голода в глухой, безжизненной тайге, некоторые сибирские газеты, возможно, более осведомленные об истинном положении вещей, проявляли определенный скептицизм. Так, газета «Ачинский крестьянин» в номере от 28 октября 1928 года писала:

«Поднятый шум вокруг спасения Кулика вызывает недоумение у всех, кто сколько-нибудь знаком с условиями жизни в том крае, где находится Кулик… Местонахождение его известно каждой собаке. Расстояние от фактории — три дня хода. Смешно говорить о голодной смерти рядом с крупной торговой факторией… Обстоятельства с поднятым шумом, вызвавшим снаряжение экспедиции, посылку самолетов и, конечно, трату значительных средств, должны быть выяснены… кажется, что Кулика спасают, чтобы он не утонул на сухом месте».

…Проводив Сытина, Кулик с одним из рабочих вернулся на заимку. Он занялся более детальным исследованием котловины, тщательно осматривая и изучая «метеоритные» воронки. В борту одной из них он пытался пройти выемку-траншею, чтобы выяснить характер нарушений, вызванных падением метеорита. Однако нарушений не было.

Полубольной, измученный морально и физически, он все же не терял надежды и твердо верил, что рано или поздно желанный метеорит будет найден. Скорее бы наступали морозы, которые скуют топкую поверхность болот и дадут возможность провести магнитометрические исследования в облюбованных воронках. А пока что он ходил в маршруты, занимался метеорологическими наблюдениями, составлением гербария, геологическими исследованиями.

Вокруг царила мертвая тишина. Загадочно поблескивала вода в кратерах-воронках, сплошная масса черных, мертвых деревьев устилала поверхность окружающих сопок. Чтобы отвлечься, Кулик пытался писать небольшие рассказы, иногда стихи. Темой их был все тот же Тунгусский метеорит.

Вот одно из его стихотворений:

Жилось скудно. С продуктами было туговато. Однако в Ванавару Кулик идти не хотел. Случайно убитый лось значительно улучшил положение с продовольствием. Теперь можно было спокойно ждать возвращения Сытина.

Сытин покинул Кулика 2 августа и вернулся 20 октября. Вместе с ним прибыли представители общественности и корреспонденты газет. С их помощью Кулик провел магнитометрические измерения. Особые надежды он возлагал на Сусловскую воронку (Кулик назвал ее так в честь своего друга И. М. Суслова) — округлое понижение диаметром около 32 метров. Однако, к большому разочарованию Кулика, магнитометрические измерения не показали присутствия в воронке каких-либо магнитных масс.

В конце октября Кулик и прибывшие «гости» покинули заимку, оставив там часть имущества экспедиции. Приехав в Кежму, Кулик заключил с местными организациями договор, согласно которому они должны были проложить от Ванавары до заимки дорогу длиной около 80 километров, пригодную для передвижения на оленях и лошадях. Эта дорога стала называться тропой Кулика. С бригадой плотников он заключил соглашение о постройке барака в устье Чургима и двух бараков на заимке.

Внимание и забота общественности тронули Кулика до глубины души и подняли его настроение. Теперь он не сомневался, что в ближайшее время ему удастся организовать новую, гораздо более оснащенную экспедицию, и заранее готовил для нее базу.

В конце ноября 1928 года Кулик вернулся в Ленинград. В глазах широкой публики он был героем, и на его докладах аудитории были переполнены. Встречали и провожали его громом аплодисментов. Несколько иной была реакция научных кругов. 2 января 1929 года Кулик выступил с большим докладом в Минералогическом музее Академии наук. Высказанное им мнение, что округлые болота — это воронки, образовавшиеся в результате падения метеоритных масс, вызвало резкую критику. Большинство участников совещания соглашалось, что котловина является местом падения метеорита, но считало, что воронки в торфяниках и болотах, которым Кулик придает такое значение, — это обычные образования, характерные для районов, где развита вечная мерзлота.