"Витя, Витя очнись!" - Эс тора двумя довольно чувствительными шлепками по щекам привела его в чувство - "нам надо срочно идти". "Ты что-нибудь узнала?", - от его апатии и угнетенного состояния не осталось и следа. Даже на шлепки не обиделся! Она молча кивнула. Хлопнула дверь в подъезд, и Эс тора нажала прожжённую насквозь кнопку лифта. Вот и знакомая дверь, на ней номер, кривовато нарисован, толстым синим маркером. Дома никого нет, мать ушла на почту, оплатить грошовый счет за газ, а заодно обсудить с соседками новую порцию городских сплетен. "Заходи" - сказала Эс тора таким голосом, будто бы она была хозяйкой, а не наоборот. Он зашел, неуклюже потоптавшись в прихожей. "Мы будем ждать" - решительный тон Эс торы не допускал никаких возражений - "ты располагайся, это может занять определенное время". "Ждать кого?", - он понимал, как глупо выглядит, сидя в прихожей, среди тапочек и зимней обуви и, как воспитанник ясельной группы, ловя каждое слово строгой тётеньки-воспитателя. Да нет, даже не тетеньки никакой, а какой-то девчонки в вызывающе короткой юбке, и эта мысль неожиданно придала ему силы. Он встал, не спеша повесил плащ на крючок, разулся и подошел к Эс торе, неподвижно стоящей в открытом дверном проеме его собственной комнаты. "Послушай, Алина, я не совсем..." Резкий звонок в дверь прервал его на полуслове. Звонок был такой неожиданно сильный, что он едва не подпрыгнул. Так никаких нервов не хватит, с этим сумасшедшим домом! Каждую секунду в нем что-то происходит. "Открой", - коротко приказала Эс тора. Она, казалось, ждала этого звонка, и бесшумно отступила в темную комнату, став невидимой для любого вошедшего в прихожую через дверь. Он хотел что-то возразить, но только бессильно махнул рукой и дернул вбок собачку древнего замка на крашеной входной двери. Открыть дверь он не успел, она распахнулась сама собой. Это было и не удивительно, потому что в дверях стояли люди. Впереди - его старенькая мама, в древнем пальтишке с побитым молью воротником и видавшем виды платке. Испуганная улыбка на морщинистом личике. В сухоньких, судорожно сжатых руках старая хозяйственная сумка, с оторванной молнией и перевязанными изолентой ручками. А сзади серой громадой возвышался капитан. Модное пальто, новые туфли, на шее - щегольское кашне. И, в отличие от мамы, капитан был совершенно спокоен. Он даже приветливо улыбался, как будто находился в компании своих старых знакомых. В руке капитан сжимал небольшой черный пистолет.
Он невольно отступил на несколько шагов назад, чувствуя, как рот наполняется солоноватой слюной, а сердце ухает где-то в желудке. "Все, сейчас все", - только эта мысль бешеным молоточком стучала где-то в виске. Он уже практически ощущал смертельные удары пуль, рвущие его плоть на части. Странно, но где-то в глубине души он почувствовал даже какое-то облегчение. Сейчас, прямо здесь и сейчас все и закончится. Проклятый голос, все эти Ключи, горящие во мраке, страх, досада, боль, унижения его неудавшейся жизни, и вся эта его робость и неуклюжесть. Это случится прямо сейчас...
Эс тора была обескуражена. Она не ожидала, что все будет именно так. Но то, что весь их прежний план по возвращению Коланар Пха-Мууклунт может рухнуть в один миг, она поняла сразу. "Витюша, это к тебе, с работы в гости пришли. Я чайку-то поставлю!",- старушка скоренько просеменила в кухню, оставив его с капитаном один на один. Она что, ослепла? Она не видит пистолет в руке пришедшего? Он хотел побежать, отпрыгнуть, отойти, но его руки и ноги будто отнялись, как в ночном кошмаре, и не слушались его. Он хотел позвать на помощь, просто крикнуть, но его язык как будто прилип к гортани. А капитан не спешил. Слишком долго он разыскивал этого бегемота, чтобы ненужной спешкой испортить себе такой праздник. Капитан любил свою работу, а с годами стал получать от нее истинное эстетическое удовольствие, несравнимое ни с каким, пусть даже самым большим гонораром. О, как прекрасен смертельный испуг этого толстяка, а как прекрасен этот его взгляд, взгляд человека, который понимает, что обречен! Капитан испытал дикий, ни с чем несравнимый восторг. Это чувство было слаще плотских удовольствий, пьянило сильнее, чем алкоголь, дурманило больше, чем кокаин, к которому он в последнее время пристрастился. Однако, делу время, потехе час. Пик его безумного, животного восторга уже прошел, теперь пора работать. Капитан поднял руку, и смерть из черного ствола глянула его жертве в лицо. В это же время, Эс тора, пока еще незамеченная никем из вошедших, напряглась, будто пружина. Да, увы, своего носителя она уже не убережет. Бедная студенточка-дурочка! Не судьба ей выйти замуж за прыщавого юнца и нарожать себе на радость кучу детишек с генотипом обоих родителей. Ну, что ж, зато она может попытаться спасти хранителя, а сейчас это гораздо важнее. Капитан поднял руку, и Эс тора, черной молнией выпрыгнув из открытого проема неосвещенной комнаты, повисла не ней всем своим весом. Первый выстрел ушел в пол. Капитан был значительно сильнее, но фактор внезапности и ее умение вести рукопашный бой, оттачиваемое десятилетиями, примерно уровняли их шансы. В пылу борьбы капитан нажал на курок еще раз, целясь в него, по-прежнему оторопело стоящего в середине освещенного коридора, и представляющего собой отличную мишень. Пуля, просвистев в паре сантиметров от его головы разбила вдребезги большое щербатое зеркало, резанувшее ему осколком по щеке, и застряла в стене. Это помогло ему сбросить, наконец, свое проклятое оцепенение. Эс торе тем временем удалось сбить капитана с ног, но он рывком потянул ее за собой, и они оба рухнули на жесткий пол. Боли она не чувствовала, но ощущала, как что-то липкое течет по ее лицу, а ее левая рука безжизненно болталась, явно сломанная. "Долго не протянуть", - мелькнула мысль - "сейчас от просто разорвет меня". И тут стоящий до этого истуканом хранитель, а может быть, и наконец подключившийся к схватке посланник, улучив момент, когда ей на секунду удалось прижать руку капитана к полу, всей своей массой резко прыгнул вперед, расплющив и вдавив капитанскую кисть, сжимающую пистолет, в рассохшиийся паркет прихожей. Капитан дико заорал, он любил причинять боль другим, но сам ее не выносил, и его сломанные пальцы разжались сами собой. В тот же момент Эс тора с невероятной быстротой схватила своей здоровой рукой выпавший пистолет за мокрую от крови рукоятку, и выстрелила подряд два раза прямо в вопящий от боли капитанский рот.
Капитан был мертв. Эс тора даже не стала щупать его пульс - она действовала наверняка, у жителей этого мира, как и у многих жителей многих других миров, голова была самым важным жизненным центром, и любое ее повреждение было чревато смертью. А тут от нее практически ничего не осталось. Пистолет мешал ей встать, она отшвырнула его куда-то в сторону кухни и попыталась подняться на единственной здоровой руке. Удалось не очень, вероятно, капитан повредил ей еще и ногу. Но надо доковылять хотя бы до ванны, смыть кровь, чем-нибудь перетянуть раны, пока еще она не умерла от потери крови. Но сейчас самым важным нужно было сделать нечто другое. Она собрала остатки сил в кулак, и сосредоточилась на передаче знакомых ей образов недавней гибели одного из процветающих миров, который погиб в результате падения на него собственного небесного спутника, произошедшего в результате отсутствия Единого Ключа на своем месте тогда, когда мироздание снова, в очередной раз, начало лихорадить. Великолепная панорама какого-то города, с огромными зданиями из металла и черного стекла, просторные шоссе, на шоссе - машины причудливой, пулевидной формы. Мегаполис живет своей собственной скоростной, и в то же время спокойной и уверенной жизнью, шуршат шины машин, улицы наполнены разноцветными мигающими огнями, людское море, неспешно колышась, течет по залитым солнечным светом каналам проспектов. Вдруг синее небо над городом неожиданно и беззвучно вспучивается клубами грязно-коричневого дыма. Пепельно-коричневая пелена моментально проглатывает солнце, и город погружается во тьму. Воздух разрывает запоздалый ужасный вой и гром, от него начинают вибрировать каждая клеточка несчастного мира, кажется, само пространство уже дрожит в преддверии какой-то чудовищной катастрофы. А потом коричневое небо начинает извергать на вмиг вспыхивающую землю потоки лавы и жидкой магмы, и земля отвечает небу той же монетой, выстреливая в него фонтанами такого же гибельного огня из непонятно откуда появившихся вулканов. И вот, на жутком фоне красно-коричневого неба, подсвеченный потоками багровой земной лавы, медленно проступает чудовищный силуэт виновницы этого апокалипсиса - огромной, с полнеба, багрово красной планеты. Она становится все ближе и ближе, потом закрывает собой все небо, и теперь видно, что на ее поверхности так же бушуют и плюются огнем огромные вулканы. Эс тора резко закончила свою передачу, потому что почувствовала, как ее сознание начинает мутиться и уплывать от нее куда-то в черную бездну. Она повернулась к неподвижно стоящему (хранителю? посланнику? Впрочем, какая разница!) толстяку, который, остолбенело смотрел в пространство, стоя у самого трупа капитана - "Витя, помоги мне...". Но тут раздался еще один выстрел, и сознание Эс торы навсегда покинуло израненное тело своего несчастного носителя-студентки.
