Он хотел что-то сказать, спросить, возможно, возразить, но Сысой, быстро наклонившись к нему, дунул прямо в его лицо, да так неожиданно сильно, что ему показалось, как будто налетел порыв колючего, зимнего ветра. И будто серая мутная пелена вдруг упала перед его глазами....

После долгого и унылого сидения дома, он был очень рад своей новой работе. Большой стол, кабинет, так не похожий на обшарпанный клоповник его прежнего рабочего места, коллеги, хотя за спиной и втихомолку посмеивались над его неизменно нелепым одеянием, в лицо уважительно называли "Виктор Павлович". А главное, знакомое течение привычных цифр, платежек-счетов-балансов, давало ему так необходимое чувство уверенности в незыблемости повседневного бытия, пусть местами несправедливого, пугающего и даже опасного, но зато такого родного и привычного, как мамина герань в горшке на окне у него дома. Впервые сидя за собственным рабочим столом, и в первый раз за десять лет своей работы, барабаня по клавишам почти нового компьютера, получив зарплату, куда большую, чем на предыдущем месте, он чувствовал себя вполне счастливым. Еще бы, он главный бухгалтер фирмы по производству мебели "Санни Дей"! И пусть фирма насчитывает всего десять человек, включая директора, бухгалтера, продавца, водителя, двух экспедиторов и четверых грузчиков-мастеров, но это была настоящая мебельная фирма, и ее мебель люди покупали! Наконец-то его бухгалтерские способности были оценены сполна! Бухгалтерия всегда была его страстью, а бесценный опыт серых банковских будней, когда на него взваливали всю самую неблагодарную и тяжелую работу, теперь ему очень помогал. В результате его фирма успешно и в срок сдала в местную налоговую свой квартальный отчет. За это он был премирован, да так хорошо, что смог поменять дома развалившийся допотопный кухонный шкаф и купить большой обеденный стол. Директор фирмы, видя, что "парень, все же, смыслит кое-что в счетах", назначил его главбухом, правда, поручив ему еще в нагрузку и должность кассира. Тем не менее, жизнь положительно стала налаживаться! Его старый студенческий друг Вовка, или просто Вован, до этого времени отнюдь не рвавшийся поддерживать с ним дружеские отношения, уже пару раз приглашал его попить пива в соседнем кафе, и даже (неслыханное дело!), разок заходил к нему в гости! Он пива не любил, кабаков избегал, но сейчас, сидя за липким столом, покрытым чешуей, и слушая Вовкину болтовню, он чувствовал себя очень мужественным и таким уверенным в себе. К тому же порядком поднадоевшие морозы отступили, снежные горы, недавно казавшиеся такими незыблемыми, стаяли без следа, обнажая невесть откуда взявшийся ковер нежной, изумрудной травы, яркое весенние солнышко играло в мелких весенних лужах, а теплый ветерок тихонько пел, невольно настраивая на романтический лад и повышая настроение. Он любил весну! Такую короткую, но такую прекрасную. Старушка-мама не могла нарадоваться, что у него так все замечательно. "Мой сын-главный бухгалтер!" - с гордостью говорила она своим подругам, пришедшим за чашкой чая обсудить свои старушечьи дела. И тут же вздыхала - "ему бы невесту найти хорошую, да где ее сейчас возьмешь? Одни деньги да разврат у нынешних девиц на уме. Не то, что в наше время!" Старухи тоже вздыхали, и кивали седыми головами, соглашаясь. И он уже почти забыл о своих страхах и обидах, так угнетающих его на прежнем месте работы, а жуткое зимнее происшествие со стрельбой и вовсе казалось ему ночным кошмаром. За целый месяц никто о нем не спрашивал, никто им не интересовался. И он совсем успокоился.

Капитан тоже любил весну. Обычная в этих широтах короткая передышка, между холодной зимой и жарким летом, она не могла не нравиться. Но сейчас ему было не до весенних красот. "Бегемот", тот самый "розовый бегемот", которого он тогда не убил, накрепко засел в его голове. Визиты в милицию к бывшим сослуживцам ничего не дали. Никто не обращался в качестве свидетеля по двойному убийству на известной улице, чтобы сдвинуть с места это уголовное дело, помаленьку начавшее прочно занимать свое место в разряде "глухарей" и "висяков". Само по себе это было совсем не плохо. Ни заказчика, ни исполнителя. Его это, по понятным причинам, устраивало на сто процентов. Но такой уж человек был капитан, что всегда доводил все свои дела до конца. А если это вдруг не удавалось, то он делал все возможное и невозможное, пока не достигал своей цели. Он просто уже не мог выбросить из головы этого нелепого человека, он думал о нем в ресторанах, во время своего обеда, в кабаках, когда позволял себе выпить, дома, в спорт-зале, за рулем, в саунах и интим-салонах, во время встречи с заказчиками, и даже, (небывалое дело!), во время своей работы. За это время он взял пару заказов, правда, не таких сложных, как тот, зимний, но, тем не менее, таких же рискованных, и мастерски их исполнил. И все же этот "бегемот" из дела давно минувшего мешал ему спокойно жить, отравляя его безмятежное существование. Он даже снился ему в ночных кошмарах, коварный, с огромной, распахнутой в дьявольском хохоте красно-розовой пастью, заживо пожирающей его вместе с верхней одеждой и оружием. Капитан похудел и осунулся. Его от природы и так бледное и мрачное лицо, казалось теперь и вовсе жуткой вампирской маской. Обычно сдержанный и бесстрастный, он стал нервным и раздражительным. Пару раз с ним случались внезапные припадки ярости, когда он без всякого повода колотил мебель и швырял об стены посуду. В последний раз, напившись, он умудрился даже поломать кухонный стол. На следующее утро, протрезвев, капитан, превозмогая страшную головную боль, поплелся в ближайший мебельный салон, который находился от него через дорогу. С трудом, при помощи обширной тетки-продавщицы, отыскав в маленьком, арендованном у бывшего магазинчика "Бакалея", складе нужный стол, он пошел оплачивать свою покупку. И тут его словно ударило током. За кассой, старательно пересчитывая мятые купюры, сидел тот самый "бегемот"! Да, он был без своего нелепого грязно-бежевого пальто и идиотского розового шарфа, сменив это все на растянутый, в пятнах, свитер, но это был он! Капитан повернулся боком, воротником плаща прикрывая лицо, и молясь, что бы тот его не узнал. Но толстое, видавшее виды стекло допотопной кассы, искажало черты лица до неузнаваемости. Ему вернули сдачу и чек. И его не узнали. Капитан наскоро договорился о доставке и быстро покинул мебельный подвальчик. Его головной боли как не бывало. "Есть, бинго!" - капитан вздохнул свежий весенний воздух полной грудью - "это я удачно зашел!" - повторил он фразу героя старой и уже подзабытой комедии. "Бегемот" найден! И уже никуда от него не денется. Ему хотелось петь. Теперь уже дело техники. Очень, очень скоро он поставит, наконец, точку в этой затянувшейся истории.

День зарплаты -- это всегда счастливый день! Особенно, если зарплата в пятницу. Тем более, если есть пусть небольшая, но премия. Магазин закрылся на час раньше, а один из рабочих "дядь Миша", справляя свое, растянувшееся на три дня пятидесятипятилетние, уговорил директора на маленькие посиделки с бутылкой-другой вина. В таких случаях он обычно не пил, но тут ему вдруг захотелось присоединиться к веселой компании. Ведь такие случаи бывали так редко! Выпив пару стаканчиков, он, непривычный к алкоголю, расслабился. Жизнь стала казаться куда более яркой и беспечной, чем была на самом деле. И его потянуло на неведомые до этого дня подвиги. После импровизированного праздника он даже заглянул в ларек, чего не делал никогда, впервые в жизни купил бутылку местного шампанского, а на близлежащем цветочном рынке - букетик ландышей по космической цене. Он был хмелен и весел. Неуклюже шутил с продавщицами. Бессмысленно улыбался прохожим. Даже осмелился подмигнуть проходящей навстречу красотке в не по-весеннему короткой миниюбке. В общем, возможно впервые в жизни он чувствовал себя слегка вальяжным и очень уверенным в себе мужчиной, не спеша прогуливающимся по весеннему городу в поисках приятных приключений. Домой он тоже решил идти не спеша, через парк. И надвигающиеся сумерки ничуть не пугали его. Он и не знал, что целых три пары настороженных, не сулящих ничего доброго, глаз пристально следят за его прогулкой, прикидывая, в каком месте заброшенного парка на него лучше напасть.