Его звали Анкх-амор-тху-трехт-аматорн, и он был Богом. Впрочем, никто из последних жителей некогда могучей Планеты Утренней Росы не относился к этому титулу серьезно. Чтобы уметь парить над землей, жить семь тысяч земных лет, сводить с ума и уничтожать полчища врагов одним своим взором, превращаться в кого угодно и проходить сквозь любую дверь и стену, много ума не надо. Этим владели все его соплеменники. Тоже, эка невидаль, можно подумать! Хотя, конечно, в глазах примитивных дикарей варварских миров он и был самым настоящим Богом. Собственно, так же, как и для муравьев брошенная в их жилище спичка - кара небесная, а зажигающий ее - Бог. А вот смог бы он победить старость и смерть, жить вечно, оживить кого-нибудь из умерших, наконец, просто остановить войну и разрушения целых миров? Увы, нет. Этого из них не мог никто. Так что Богом он все-таки не был. Чудом оставшийся в живых, он, как и горстка уцелевших жителей некогда великой планеты, одно имя которой наводило ужас на все окрестные миры, просто старался жить в этом диком мире так, как привык жить на своей родной планете, останки которой в виде кучи больших и маленьких глыб в настоящее время бешено носились по неправильной дуге между Большим Глазом Дракона и Планетой Закатов, терзаемые безжалостными космическими течениями и вихрями. И все же, ему невероятно повезло. Он не только остался в живых, сохранил свой рассудок и подчинил себе местных варваров, он добился куда большего. Он нашел себе занятие, и не просто рутину в виде работ по контролю за равновесием долей этого мира, либо механическое развешивание космических сетей для ловли блуждающих комет, чем занимались некоторые из его друзей. Нет, его работа была куда интересней. Он стал Судьей. Правда, не самым главным и значительным, но он к этому и не стремился. Чем он так понравился Высшим? Он не знал, да и догадываться даже не пытался. После ужасной катастрофы, когда этот негодяй Таал-иис-хаал не смог сдержать свои низкие эмоции и дал приказ к последней в истории просвещенного мира атаке, когда весь смертоносный флот Планеты Закатов обрушился на защитников его родного мира, а Та, чье имя проклято на все века, помогла отключить Небесную Броню великой и славной Планеты Утренней Росы, и когда пар кипящих океанов смешался с плавящимся камнем, а сверкающее, как топаз, небо несло смерть всему живому при каждом вздохе, ему все же удалось спастись. Ему и горстке товарищей по несчастью. Всего двести двадцать пять жителей из десятимиллиардного населения его великой планеты. Как такое вообще могло случиться? Прошло уже пять с половиной тысяч лет, если считать в годах среднегалактического летоисчисления, а он все не мог понять, как его великолепный, неуязвимый, процветающий и могучий мир, создавший лучший в Галактике флот, мощнейшее оружие, могущее уничтожать за пять минут любые планеты целиком, и имеющий грозный щит - знаменитую Небесную Броню, делающую неуязвимым его города, дворцы и парки для любого врага, смог в один миг превратиться в груду оплавленных и мертвых камней? Как так случилось, что одна примитивная эмоция, повлекшая за собой всего одну душевную слабость, переросшую в предательство, разрушила все, что он знал и чем жил? Он не мог постичь этого тогда, когда летел на своем окончательно сошедшем с ума от адского жара, полупарализованном корабле, вращающемся вокруг собственной оси как юла, и несущимся прямиком в объятия неизвестного первобытного мира, не понимал он этого и сейчас, спустя столько столетий, полных размышлений и выводов. И все же, все же, ему очень крупно повезло. Он выжил, освоился, приобрел авторитет, даже стал кем-то вроде местного царька на крохотном островке посреди огромного теплого и соленого океана. С бывшими соотечественниками он общался мало, в основном только с Оон-Маргх-Деаялом, своим давним товарищем по службе в космическом флоте. В этом мире никто уже не пользовался своими старыми родовыми именами, они звучали бы глупо и неуместно, а местные дикари не понимали смысла этих пышных титулов и не умели их произносить. Среди своего племени он именовал себя просто Торном, что на его родном и давно забытом языке означало "камень". Его друг и товарищ по межзвездной республиканской службе, весь в темных шрамах от того давнего, страшного и гибельного пожара, где сгорел их несчастный мир, стал называть себя Маром, т.е. "багровым". Он не стремился к созданию каких-то царств и империй, решив скоротать свои дни в окружении боготворящей его горстки людей, и, возможно, заиметь наследников, в чьих жилах текла бы древняя благородная кровь его родного мира.... Он принял свой обычный человекообразный облик, сразу, как прилетел, молодость еще не окончательно покинула его, и на протяжении сотен лет он много раз был женат на дочерях своих подданных, но, увы! детей у него, как впрочем, и у других жителей его погибшего мира, почему-то так и не было. Это было вдвойне обидно, когда он узнал, что жители враждебной Планеты Закатов имели здесь потомство, и при том, весьма многочисленное. Но он смирился и с этим и, выбрав отдаленную пещеру, сначала все пытался выйти на связь с оставшимися в живых бывшими соотечественниками, снова и снова посылая в пространство Древний Зов, но его соплеменники, погрязшие в переделе этого юного мира и мнившие себя повелителями небес и земель, не очень-то стремились к общению с себе подобными "богами". Но затем он все же нашел одного, того самого Мара, тогдашнего жителя жаркого материка, омываемого теплым океаном, но радость его была недолгой, когда он узнал, что их, жителей Планеты Утренней Росы, осталось всего лишь двенадцать. Годы, болезни и войны медленно, но верно делали свое дело. Мар рассказал, что кому-то удалось забраться очень высоко и стать самыми великими императорами самых могучих империй этого первобытного мира, а кто-то так и сгинул навеки где-то в дебрях этой молодой планеты, рассказал он и об обнаружении на самом юге северного континента большой колонии поселенцев с Планеты Закатов, и о ее дальнейшем покорении сынами Великого Мира, о чем местные жители слагали легенды и пели песни... Поведал еще и о том, как смертоносная сила оружия их родной планеты все же настигла коварных жителей Планеты Закатов, и три огромных взрыва вызвали на ней страшные землетрясения и почти полностью лишили ее атмосферы, так что гибель их родного мира была отомщена. Хотя, по слухам, очень многим врагам удалось спастись, и их колонии в этом мире были весьма многочисленны. И тогда он успокоился окончательно, зная, что враг тоже лишился своего родного дома, и все свои дни проводил размеренно, приводя в порядок свои старые записи о былых событиях, либо врачуя заболевших. А иногда он просто шел любоваться на стройные ряды статуй, посвященных собственной персоне, которые трудолюбивые его подданные высекали из местных скал. Он ожидал конца своей земной жизни со свойственным его расе спокойствием, зная, что тот неизбежен. И когда он уже думал, что его жизнь будет течь так до самого конца, его нашли и призвали.