— Не в первый раз, — спокойно заметил Фиджин.
Оглянувшись в сторону Эши, ловчий заговорил громким шепотом.
— Почему ты так доверяешь ему, Фидж? Он всё время что-то скрывает от нас. Он никогда не рассказывает о своей семье. Откуда он родом, куда идет? Какие у него цели? Мы ничего не знаем о нём! Он то и дело куда-то исчезает. Вот пожалуйста: уходит Ригэн — появляются волки.
Фиджин устало махнул рукой.
— Уж не считаешь ли ты его оборотнем? Глупости, Криш.
Но ловчий упрямо продолжал:
— Согласен. Это — глупости. А всё остальное? Скажи, где он был, когда напали на Халькири?
— Тебе лучше знать, — пожал плечами лорд. — Ведь это ты пошёл вслед за ним. Помнишь? Но почему-то до сих пор не рассказал о том, что видел.
— Да потому, что я ничего не видел, — с досадой ответил Криш. — Он тогда как сквозь землю провалился. Я догнал его уже возле деревни. Идёт себе по дороге, как ни в чём не бывало. «А, — говорит, — это ты, Криш? Мне всё же кажется, что в деревне неладно. Нам лучше поспешить». Даже не спросил, почему я от вас отстал.
Фиджин невольно улыбнулся, но тут же вновь посерьёзнел.
— Я не оправдываю его. Я стараюсь понять. Мне кажется, он боится показать свою силу…
— А может не хочет, — буркнул Криш.
— …но кому? Или чему?
— В любом случае не нравится мне всё это, — тряхнул головой Криш. — Как думаешь, где он сейчас?
Не ответив, Фиджин прижал палец к губам и прислушался.
— Волки подходят, — прошептал он. Ловчий молча кивнул.
— Надеюсь, Ригэн знает, что делает, разгуливая под носом у волчьей стаи, — тревожно покачал головой Фиджин.
— Будь уверен, он знает. Это мы ничего не знаем, — угрюмо ответил Криш. — Дорого бы я дал, чтобы выяснить, где гуляет по ночам наш кудесник.
— А я, — Фиджин подложил в костёр толстую ветку, — дорого бы дал, чтобы прочитать его книгу.
— Так в чём же дело? Он, кажется, её не прячет. Самому Кришу, правда, ни разу не пришло в голову заглянуть в неё.
— Не прячет, — с усмешкой кивнул лорд. — Зачем её прятать? Видишь ли, она написана на неизвестном мне языке. Более того, я уверен, что на нём не говорит ни один из народов Паркса.
— Ты хочешь сказать, что Ригэн родился не на Парксе?
— Я только хочу сказать, что он знает язык, которого не знаю я.
Ловчий долго молчал, прислушиваясь к доносившимся звукам, а когда заговорил вновь, его голос потеплел от давних воспоминаний.
— А помнишь, — тихо произнёс он, — однажды, когда мы были ещё совсем детьми, ты подарил мне книгу…
— Книгу? — удивился Фиджин. — Не помню…
— Конечно, не помнишь… А праздники, которые устраивала наша Леди для замковых детей, когда была жива?
— Да, это я помню, — тихо сказал лорд.
— Мы приходили в огромный зал, и там нас ждали накрытые столы… Она выходила к нам, и вы с братом дарили всем подарки от её имени. В тот раз в твоих руках была книга. Все сокровища мира не стоили нарисованных в ней картинок. На них были лошади… Как я боялся, что ты отдашь её кому-нибудь другому! Но ты отдал её мне. Я никогда не был так счастлив, как в тот день. Бьёрк решил, что я получил её по ошибке, ведь это была очень редкая и дорогая книга. Но Леди только улыбалась… После этого брат научил меня читать.
— Не помню, — повторил лорд.
Бесшумная тень появилась в проёме пещеры. Ригэн молча направился к своему месту и лёг.
— Всё в порядке, Ригэн? — негромко спросил Фиджин.
— Да, — по обыкновению коротко ответил маг.
— Ты видел волков?
— Да.
— Они далеко?
— Спите спокойно, для нас они не опасны. Не произнеся больше ни слова, Ригэн лёг и, закутавшись в плащ, повернулся спиной к друзьям.
Прошло ещё несколько дней. Над близким уже перевалом клубились тяжёлые снеговые тучи. Низко нависая над тропой и делая сумеречным день, они никак не могли принести на землю снег.
Дневные переходы становились всё короче. Раскисшая под ногами земля затрудняла путь. Рискуя свалиться в какую-нибудь расселину, путники были вынуждены спуститься немного ниже. Теперь им всё чаще приходилось сначала разведывать путь и только потом двигаться дальше.
Как ни старались они уберечься от холода и сырости, сначала Эши, а затем и остальные начали кашлять.
Пробираясь по бесконечным тропам, прижимаясь спиной к мокрым камням, ступая на узкие скользкие карнизы между скалами, просушивая возле костра отсыревшие вещи, Эши с удивлением вспоминала пустыню с её белыми текучими песками-пылью и раскалённым солнцем. Неужели это было?
Теперь каждый вечер Ригэн заваривал в котелке какую-то горьковатую траву, заставляя каждого выпить несколько глотков противного отвара. Криш сначала наотрез отказывался, но видя, что лечение приносит пользу, стал вместе со всеми безропотно глотать тёмно-бурую жидкость.
Ловчий неплохо знал травы родного ломратского леса, но растения, которые использовал маг, были ему незнакомы. Вопреки усвоенному им знанию, что трава имеет наибольшую силу, когда собрана весной на растущей луне, Ригэн не задумываясь, собирал её осенью.
Растение, отвар которого они пили от простуды и кашля, маг называл кратией. Оно встречалось почти повсюду. Высокая и жгучая, словно крапива, с длинными, узкими, покрытыми серебристо-серым пухом листьями, кратия доставляла путникам немало хлопот, попадаясь на их пути в самых неподходящих местах.
Стоило ненароком задеть её, как на коже немедленно появлялось красное пятно. Однажды, помогая Ригэну (для сушки годились только самые верхние молодые и нежные листья), Эши коснулась голым запястьем серебристо-серой макушки растения. В ту же минуту от нестерпимой боли из её глаз невольно брызнули слёзы, это был самый настоящий ожог.
Поспешно натянув пониже рукав и переведя дыхание, она продолжала собирать листья. Если все могут, то и она сможет. Просто её кожа не переносит кратию.
Тогда они удивлялись, зачем магу понадобилось так много листьев, но, высыхая, кратия становилась невесомо хрупкой и занимала очень мало места. Как она выручала их сейчас! Чувствуя облегчение, Эши была готова простить кратии все волдыри и ожоги.
Наконец ударил долгожданный мороз, разом покончивший с грязью. Утром ярко светило солнце, и камни вокруг искрились всеми цветами радуги от застывших в них капель воды.
