Его слова звучали убедительно. По крайней мере, очевидно было, что он верил в то, что говорил. Но не может быть, чтобы это была Терра! Не может быть! Я так и сказала.
— Может, и не Терра, может, что-то другое. Может, это существование в другом пространственно-временном измерении, мир, не подчиняющийся законам природы, которые мы знаем; но время от времени он вступает в контакт с какой-нибудь нашей планетой, так что между ними возникает пространственная связь. Все легенды о Терре очень-очень древние. И — действительно — они из того времени, когда планета была очень малонаселенной и человеческий род был невелик. Такие пересечения миров были в далеком прошлом. Так что, может, случилось так, что связь с этим миром разорвалась и он, или Терра, перешел в новое положение. И тогда, когда врата открылись, они открылись в новый мир.
— Но для чего они заманивают, переносят нас сюда? — Кое-что начало проясняться. — Бартаре… Она хотела приехать сюда — ее кто-то направлял. Но зачем она им понадобилась?
— Бартаре — это кто?
Я вкратце рассказала ему, почему и как здесь очутилась, и что должна найти детей.
— Подменыш, — сказал он. — В одном из сказаний о людях с холмов им по какой-то причине время от времени была нужна новая кровь, и приходилось черпать свежие силы у человечества. Они или переманивали взрослых, или обманным путем зазывали их в свои владения, или обменивались детьми с человечеством, когда те были еще очень маленькими, хотя, может, последнее сказание все-таки о чем-то другом. Ясно, что твоя Бартаре отлично знала, за чем охотится, и нашла это здесь. И — если она их крови, а это вполне возможно… — он покачал головой. — Не думаю, что она вернется добровольно.
— Добровольно или нет, она должна вернуться, — сказала я с решительностью; но в глубине души и сама не понимала, как эта решительность еще не угасла.
— Интересно… — начал он; и когда запнулся, я подсказала ему.
— Ты что-то знаешь… Где я могу ее найти?
— Возможно. Ее призывание — работа одного из Великих. Тебе придется пойти в один из их городов, чтобы выяснить это. А так как у них есть охрана, тех, кого ты ищешь, предупредят о твоем приходе. И не недооценивай их, Килда с'Рин, ибо наш род зависит от работы человеческого ума и машин, которые выполняют наши приказы, а то, чем они обладают, абсолютно чуждо нашему образу мышления и нашим силам, но здесь это могущественнее.
— Но ты можешь показать мне… Отвести меня туда? — Я отмахнулась от предупреждения.
— Если пожелаешь. Кажется, у нас выбора особенно нет.
Что он, возможно, сказал бы дальше, узнать не удалось, потому что вдалеке мы услышали тот рев, который напугал меня и Оомарка. Но в этот раз не было способного спасти нас кольца. Мой спутник двинулся со скоростью, большей, чем, я могла от него ожидать. Он вскочил на ноги, глядя прямо в завесу тумана; его широкие плоские ноздри вбирали воздух, будто он по запаху определял, откуда исходит угроза.
Сначала он повернулся в сторону, откуда доносился звук. И в этот раз я не обманулась — он был ближе. Потом посмотрел направо и снова засопел.
— Там находится бегущая вода, — указал он, будто все это видел. — Если мы до нее доберемся, у нас есть шанс…
Почему вода означала безопасность — я не понимала. Но придется доверять тому, кто больше знал об этом мире. Так что я прикрепила сумку с припасами к поясу, а в руки взяла ветку и сумку с камнями.
Он указал на ветку.
— Это может им помешать. Каждый раз как я скажу «Здесь!», поворачивайся и мети ею по земле, где мы только что прошли. Собаки в замешательстве потеряют след.
И мы отправились в путь, прикрываемые туманной завесой. Каждый раз, когда он говорил «Здесь!», я разворачивалась и подметала за нами землю. Время от времени мы слышали, как зовет горн, и как в ответ звучит тявканье. Иногда он звучал ближе; и тогда сердце мое билось чаще, я чувствовала, как во мне поднимается холод страха. Потом, к счастью, звук снова отдалялся, хотя — не знаю, может, это была какая-то особенность тумана. Что я видела, так это то, что моя ветка, пережившая столь долгое использование, после того как ее оторвали от родного дерева, начинала обтрепываться, а цветы увядать. Так что я боялась, она скоро погибнет. Я поделилась своими опасениями с Косгро, но единственное, чем он меня утешил, это надеждой, что нам удастся найти другое серебристое дерево — редкостью они не были.
— Мы уже ближе — слышишь?
Я слышала журчание воды. У наших ног лежала голая серая земля, на которой тускло мерцали белые камни. Косгро стал на одно колено и обеими ладонями зачерпнул с земли несколько таких камней. К моему удивлению, он стал внимательно изучать их, будто как раз сейчас было самое подходящее время поиграть в детскую игру. Отобрав девять из них, он махнул мне рукой. Мы оказались на берегу потока, не только быстрого, но и с мутной водой. Мне вовсе не улыбалось идти вброд.
— Вот. — Один за одним он брал камни, плевал на каждый и бубнил что-то таким низким голосом, что мне не было слышно. После такой обработки он бросал их в воду, первый рядом с берегом, потом каждый чуть дальше, будто так делал мост. Я вот-вот собиралась потребовать объяснений, как вдруг просто потеряла дар речи.
Разве могла я поверить свидетельству моих изумленных глаз? Из струящейся воды, как раз там, куда хлюпнули эти камешки, выросли белые кирпичики, построившись в выложенную из камней дорожку. Должно быть, это оптический обман.
— Вперед! — Он еще держал в руках три камушка, но другой рукой слегка подтолкнул меня, подчеркивая важность приказа. Ясно было, он собирался довериться кирпичикам. Я, может быть, запротестовала бы — но тут снова зазвучал горн — слишком близко.
Так что я шагнула на ближайший ко мне кирпич в твердой уверенности, что у меня под ногами не окажется устойчивой поверхности и я шлепнусь в воду. Только вот под моими перевязанными ногами была твердая опора . Воодушевленная этим, я пробовала дальше и дальше. Сквозь туман мне не было видно другой берег потока, не знала я и насколько хватало мостика.
Я подошла к шестому камню — а вода все струилась передо мной. Косгро дышал мне в спину; он ненадолго задумался, прежде чем бросить седьмой камень, потом сказал:
— Жди здесь, пока я не смогу выяснить, близко ли нам до того берега.
Он прыгнул на седьмой камень и оттуда бросил восьмой. Теперь его закрывала пелена тумана, и я видела его очень расплывчато. Я ждала, вздрогнув от того, что струйка воды, ударившись о кирпичик, на котором я стояла, намочила мне ступни и ноги.
— Вперед. — Его крик звучал приглушенно, но мне подумалось, он зовет меня. Так что я прыгнула на седьмой, на восьмой, и, наконец, на последний камень. Вода все еще расстилалась передо мной, слишком много воды. Но туман уже не скрывал Косгро: он стоял в воде по пояс, держась одной коренастой рукой за упавшее дерево, которое выглядывало из воды. Он жестом приказал мне прыгать, так, чтобы он смог до меня дотянуться.
Убедившись, что сумка с камнями и запасы еды надежно прикреплены к поясу, я выбросила перед собой то, что оставалось от ветки, освободив обе руки, и — наконец — прыгнула.
Течение было столь сильным, что меня бы сбило с ног, закрутило и затянуло под воду, если бы волосатая рука не схватила и не удержала меня. Кое-как мы оба бултыхались в воде и из последних сил выбрались на берег, после чего, еле дыша, стали приходить в себя.
И снова прозвучал горн, так близко, что, должно быть, он как раз был на другом берегу.
— Кирпичики — а они по ним…
— Смотри, — сказал он; что я и сделала.
Кирпичиков не было — а ведь по меньшей мере два из них я должна была увидеть.
— Это волшебство не длится долго, и если я пожелаю, другие не смогут им воспользоваться. Есть кое-что полезное в том, чтобы шпионить за фольками, знаешь ли. Я таился, скрывался и шпионил за ними, как только мог, выслеживая, как они живут за пределами своей крепости — надеясь вызнать достаточно, чтобы устроить себе возвращение или заключить с кем-нибудь из них сделку. Они не особенно обращают на меня внимание — я ведь один из Между: не из Темных и не из их племени — так как я все-таки не подчинился их образу жизни. Единственное, на что я надеялся — это узнать, что удастся. Но по крайней мере хоть что-то из доставшегося мне с таким трудом сослужило нам в этот час хорошую службу.
