— Четыре… восемь… пять… — повторил он непослушными губами.

Я положил пистолет в карман, повернулся и вышел, хлопнув за собой дверью.

Поставив рядом с собой телефонный аппарат, положив на колени пистолет, я сидел в дедовском кресле и ждал. Это была работа, тяжелая работа, и я не мог отвлечься ни на что другое. Ни читать газету, ни слушать радио, ни смотреть телевизор — только ждать.

Если они придут, мне понадобится пистолет. Если позвонят, пригодится чудесный сингапурский телефон, который моя подружка приволокла вчера по секрету от своего папб. Но они не звонят и не приходят, хотя я жду уже семь с половиной часов.

И все-таки звонок прозвучал неожиданно. Я как раз задумался, когда он тоненько пропиликал.

— Здравствуйте, Станислав Андреевич, — вежливо сказал Глобус. — Вы нас приятно порадовали. Бумажки действительно у вас?

— Действительно.

— А как они к вам попали, можно узнать?

— Ветром надуло, — любезно сообщил я.

— Ну и что вы хотите взамен?

— Много чего.

— Хе, — сказал он. — Мы это предполагали. Поэтому предприняли кое-какие шаги, чтобы уравнять шансы. Эта девушка… Марина… Она сейчас у нас.

«Сволочи, — подумал я с отчаянием, — какие сволочи! Вот почему они не звонили столько времени. Ладно, надо немедленно взять себя в руки».

— Ваши предложения, — сказал я.

— Давайте встретимся и все обсудим.

— Где? Когда?

— Сейчас около четырех. Скажем, часов в семь на сороковом километре Минского шоссе. Идет?

— Идет.

— Только не делайте глупостей. Вы ведь, кажется, уже имеете о нас представление.

— Вы обо мне тоже, — буркнул я, но, прежде чем положить трубку, нажал на нужную кнопку, и в стеклянном окошечке загорелся номер. Ничего сверхнеожиданного он мне не дал. Просто последнее и неопровержимое подтверждение.

Если подняться на чердак моего «Жолтовского», а оттуда по железной пожарной лесенке выбраться на крышу, то с самого дальнего ее края, укрывшись за выступом вентиляционной трубы, можно наблюдать сразу за всеми подъездами стеклянного дома. Это открытие я сделал вчера теоретически, еще не зная, пригодится оно или нет. А сегодня проверил его на, практике. Я знал, что мне снова придется подождать, но на этот раз был уверен, что не слишком долго. Двадцать четыре минуты спустя я дождался. Теперь мне предстояло начать, как сказал бы Юра Глобус, делать глупости. Первая заняла у меня часа полтора. Сколько уйдет на вторую, я не знал.

Дверь квартиры мне открыл Лерик. Он был с мокрыми волосами, в расстегнутой рубашке.

— Здорово, — сказал он. — Проходи. Только извини, старичок, если ты насчет этой кражи, то сейчас нет времени. Видишь, убегаю. Можно, я буду при тебе одеваться?

— Можно, — сказал я, усаживаясь в кресло. — Но я не насчет кражи. Тем более что наводчик нашелся.

— Да? — удивился Лерик, затягивая на шее галстук. — И кто же это?

— Ты.

Он на мгновение замер, а потом расхохотался:

— Ну и шутки у тебя! — И добавил, посерьёзнев: — Ты соображаешь, чего говоришь?

Я кивнул.

— Причем ты не просто наводчик. Ты еще и убийца. И как я подозреваю, главарь преступной шайки. Ну, скажи мне «нет»!

Лерик молча смотрел на меня в упор. Потом медленно произнес:

— На сумасшедшего ты как будто не похож. Тебя что же, не учили в университете, что такие обвинения надо доказывать?

— Учили, — вздохнул я. — Но в том-то и беда, что доказать я ничего не могу. Потому что ты все время загребаешь жар чужими руками. Ты только придумываешь, а делают за тебя другие.

По лицу Лерика скользнула улыбка.

— Нет, все-таки ты сумасшедший. — Он прошелся по комнате, уселся в крутящееся кресло за письменный стол и спросил: — Нельзя ли поконкретней, что я там такое придумываю?

— О, — сказал я, — это долгий разговор. А у нас мало времени.

— Ты куда-то торопишься? — слегка усмехнулся он.

— Да. И ты отлично знаешь — куда. Полтора часа назад из твоего подъезда вышли Глобус и Бурыгин.

— Какой Глобус? Какой Бурыгин? — он поднял брови вверх. — Определенно ты ненормальный! У нас в подъезде десять этажей и на каждом этаже четыре квартиры!

Я внимательно пригляделся к нему и пришел к выводу, что он все еще думает, будто я беру его на пушку. Ну что ж, пора пушке выпалить.

— Два часа назад Глобус разговаривал со мной с твоего телефона. У меня дома стоит аппарат, который позволяет определить, с какого номера звонят. Так что кончай придуриваться, у меня к тебе деловое предложение.

— Никогда не слышал про подобные аппараты, — пожал плечами Лерик.

— Сингапурский. Хочешь прогуляться ко мне, посмотреть?

— Нет, — махнул он рукой, сделал паузу и спросил: — А что за деловое предложение?

«Проняло наконец», — подумал я и мысленно перевел дух.

— Твои бандиты ждут меня сейчас на Минском шоссе. Я не знаю, что именно ты придумал на этот раз, но уже усвоил твои правила. Живым меня отпускать не собираются. А я имею другие планы. Поэтому пока они там, мы с тобой поедем туда, где находится Марина, и ты мне ее отдашь…

Лерик с сосредоточенным видом достал из пачки сигарету, задумчиво засунул ее в рот и зашарил по столешнице в поисках спичек. Не нашел и потянулся к ящику письменного стола.

— Убери руку, — сказал я угрожающе.

Он поднял глаза и увидел направленный на него магнум. Потом медленно отвел руку и выпрямился в кресле с застывшим лицом.

Я указал подбородком:

— Зажигалка справа от тебя, можешь прикурить. Он прикурил, и я заметил, что пальцы у него чуть-чуть дрожат.

— Встань, — приказал я. — Вставай медленно, без резких движений. А то я испугаюсь, и эта штука может ненароком выстрелить.

Лерик молча подчинился, буравя меня взглядом. Он тоже не знал, что я поклялся не стрелять в людей.

— Теперь выйди из-за стола, — я дулом револьвера указал ему направление движения, — и перейди на диван.

Когда он выполнил приказание, я, не спуская с него глаз, обошел стол с другой стороны и открыл ящик. Там, слегка прикрытый бумагами, лежал точно такой же магнум с глушителем.

— Вы что, закупили целую партию? — удивился я.

Он молчал, глядя на меня с ненавистью. Поэтому я вздохнул и сказал:

— Ладно, хватит терять время. Вставай, поехали.

Лерик не тронулся с места, зато открыл наконец рот:

— Никуда я не поеду. — Он осклабился. — Вряд ли ты возьмешь и просто так меня пристрелишь. Я покачал головой:

— Конечно, нет. Очень нужно садиться в тюрьму из-за такого подонка…

— Друзей детства не выбирают, — хмыкнул он.

— Ага, — кивнул я. — Поэтому тебе говорят: у меня деловое предложение.

Я сунул руку в карман куртки и вытащил туго перетянутую резинкой пачку вкладышей.

— Держи!

Пачка полетела к нему на колени. Он подхватил ее, живо содрал резинку и пролистнул. На лице его мелькнуло удовлетворение.

— А теперь кидай обратно, — сказал я. Лерик медлил, и я повторил: — Кидай, кидай! Не бойся, все равно твоя будет!

Он нацепил резинку обратно, и через секунду пачка опять была в моем кармане. Я продолжал:

— Рассуждай, как нормальный человек. Я много про тебя знаю, но доказать ничего не могу. Если б мог, разговаривал бы с тобой иначе. Убивать тебя мне смысла нет — я уже сказал. Держать у себя эти бумажки, — я похлопал по карману, — еще меньше смысла. Проку от них — ноль, а головной боли — вагон. Потому что пока они у меня, ваша банда не отцепится до конца жизни…

Я очень старался говорить убедительно. И мне показалось, что на лице Лерика появилось понимание.

— Тебе нужны бумажки, мне нужна Марина. Решай.

Он встал и сказал:

— Поехали.

— Далеко? — поинтересовался я, кладя в карман второй магнум.

— За город. Минут сорок езды.

Из подъезда вышли на улицу два старых школьных товарища, оживленно беседующие между собой. Они пересекли двор и уселись в потрепанные «жигули» 1970 года. Там один из товарищей велел другому:

— А ну, протяни руки.