– С дороги! – заорал Рори на фотографов.

Они выбрались на улицу, но там тоже было полно народу, всем любопытно, что стряслось, какая знаменитость в таком виде покидает ночной клуб.

– Лирохвост, Лирохвост, – неслось изо всех уст. Словно ветер шуршит листьями у нее на горе. Но ведь она не там, она здесь, ей тычут в лицо телефонами. Протягивают блокноты и ручки, просят автограф.

Какие-то парни принялись куковать, и этот звук преследовал ее, пока они продвигались к мостовой. Рори дотащил ее до такси, их несколько стояло у обочины. Лора рухнула на заднее сиденье, запрокинула голову, закрыла глаза. В окно тыкались камеры, ее все еще фотографировали. Закрыв глаза, Лора делала глубокие вдохи. Главное – чтоб не вырвало. Очень уж кружилась голова.

– Куда? – спросил водитель встревоженно: его машину окружили фотографы.

– К Соломону, – не открывая глаз, не поднимая головы, ответила Лора.

Камеры дребезжали об оконное стекло.

– Так где это? – еще более нервно переспросил таксист. – Бампер поцарапаете! – заорал он на папарацци. Они так навалились на машину, что он, не выдержав, вышел и принялся их отгонять. Но пока таксист пререкался, камеры продолжали снимать Лору, почти в отключке, на заднем сиденье.

– Черт! – сказал Рори. Толку сидеть тут, без водителя, на осадном положении. – Черт, черт!

– Соломон! – сонно повторила она.

– Ну нет, не к Соломону. Ладно, Лора, меняем планы. – Он потряс ее, чтобы разбудить. Вышел из машины, обошел ее, открыл дверцу и вытащил Лору. Попытался удержать ее на ногах, но усталость и опьянение давно вступили в свои права. Фотографы прекратили препираться с водителем и погнались за Рори и Лорой.

– Эй! Вы куда? – завопил таксист.

– Не собираюсь торчать тут, пока вы не наспоритесь! – столь же громко ответил ему Рори.

– Все из-за вас, кем вы только себя возомнили? – Таксист извергал им вслед ругательства, глядя, как Рори чуть ли не на руках уносит Лору прочь. Остальные такси тем временем разъехались. – Из-за вас я потерял клиентов!

Другое такси резко затормозило перед ними. Огонек не горел. Внутри уже сидели пассажиры. Дверца распахнулась:

– Залезайте.

Рори глянул, узнал двоих из клуба. Устроил Лору на переднем сиденье, постарался натянуть пониже платье, высоко задравшееся на длинных изящных ногах. Шотландская клетка, а под ней черные мартенсы, высокие носки – для прогулок. Сам кое-как втиснулся сзади между двумя мужчинами.

– Куда ехать? – спросил один из них. Вроде бы его звали Ниал и он занимался недвижимостью? Или нет? Встречались ли они вообще в клубе?

– Куда подальше, – ответил Рори, заслоняя лицо от камер.

Те оба засмеялись. И такси куда-то поехало.

Лора проснулась в темноте. Все болело – голова, горло, глаза. Откуда-то доносилось жужжание – знакомый звук вибрирующего телефона, – и Лора подумала о Соломоне. Оглядевшись по сторонам, она увидела, как что-то мерцает – телефон вибрировал в кроссовке. Пискнул в последний раз, и раздался тот характерный звук, когда разряжается батарея, – предсмертный. Экран погас. Словно еще одна смерть у нее на глазах. Тупая головная боль, зародившаяся в Голуэе и усилившаяся в Дублине, исчезла после первых двух бокалов вина – а теперь вернулась в сто раз злее. Тяжело даже поднять голову, земное притяжение усилилось, не дает привстать. В страхе Лора поняла, что не знает, куда попала. И все-таки заставила себя сесть. На диване, почти вплотную к двуспальной кровати. На кровати кто-то лежал поверх одеяла, и обрисовывалась накрытая фигура.

Воняло блевотиной. Запах шел от ее собственных волос, от одежды, и мгновенно вспомнилось, словно очередная вспышка мелькнула перед глазами, как она низко склоняется головой в унитаз, грязный, в нем полно дерьма. Кто-то придерживает ее волосы, чтобы не запачкались. Вокруг смеются, много девчонок, кто-то говорит: «Ш-ш, все обойдется, вот увидишь». Ласковый голос. Женский. Дальше она припомнила Рори, ночной клуб, мужчину, который схватил ее. Вывел за дверь. Потом вспышки камер, такси, другое такси, и ей стало дурно.

Но что это за место? Она не знала. Не помнила, как добралась сюда, как попала в эту комнату, с кем. Поглядела на конверсы, на затихший телефон – телефон принадлежал Рори. Значит, он где-то здесь. Возможно, он-то как раз и лежит на кровати. Доставил ее сюда. Она не вправе винить его за случившееся ночью, винить надо только себя. Ей двадцать шесть лет, могла бы и соображать. Ей так стыдно, что она утратила контроль над собой, стыдно за свою безответственность, за то, что предстала перед людьми в подобном виде. Так стыдно, что она не смеет разбудить Рори. Обувь так и осталась у нее на ногах, без пальто можно обойтись. Лишь бы выбраться отсюда.

Она встала, выпрямилась, преодолевая головокружение. Подождала, пока пройдет дурнота, делала глубокие вдохи, но как можно тише, чтобы не разбудить спящих. В комнате было жарко и душно. Пахло спиртным и потом, ее чуть снова не вывернуло наизнанку. Перешагивая через обувь и бутылки, она споткнулась, но успела упереться в стену – стукнула при этом в стену и услышала, как за спиной кто-то зашевелился, кажется, проснулся в тревоге. Оглядываться она не стала, шагала дальше – скорее выбраться отсюда, пока никто не спохватился.

Вышла из комнаты в коридор. Увидела впереди дверь, которая должна была вывести ее в подъезд. Рядом дверь в ванную. Еще надо было пройти через гостиную, объединенную с кухней. Там тоже были разбросаны – на полу и на диванах – спящие тела, на одном диване лениво обжималась парочка, рука мужчины проникла под блузку девушки, девушка слегка постанывала.

Лоре вспомнилось, как Соломон и Бо занимались любовью в гостинице, и невольно она повторила тот звук – выдала себя. Парочка прекратила целоваться, оба подняли головы.

– Что это было? – спросила девушка.

– Птица, – ответил парень.

– Лирохвост, – хихикая, уточнила девушка.

– Типа того. Эй, привет, – сказал он, и Лора вроде бы его узнала. Видела его в клубе. К ней он был добр, порывался угостить, отпихнул парня, который случайно толкнул ее, проходя. Почему-то бармен принимал у него заказ быстрее, чем у других. А что этот парень шептал ей на ухо? Целовал ее в ухо? В шею? Это он крепко ухватил ее за руку, когда она споткнулась по пути в туалет. – Я Гэри. Актер. Сегодня у нас была премьера на фестивале, – напомнил он.

Точно. На нее тогда это произвело впечатление: впервые в жизни она познакомилась с актером. Правда, как выяснилось, непрофессиональным.

– Гэри, засранец! – воскликнула девушка, стукнула его и вскочила с дивана так поспешно, что еще и коленом ему наподдала. Парень застонал. – Ты актером назвался? Леонардо, на хрен, Ди Каприо?

– Всего лишь шутка, охолони, беби.

– Не смей называть меня беби! – Она снова отпустила ему звонкую затрещину, потревожив спящих.

Знакомый голос. Лора присмотрелась к девушке, соображая, где ее накануне видела. Вспомнила: в туалете, головой в унитаз, стараясь не смотреть на засохшее дерьмо, – и тут-то она услышала смех, голос этой девушки, приподняла голову между спазмами и увидела телефон в ее руке, нацеленную камеру.

– Нет! – сказала она, пытаясь прикрыть лицо.

– Прекрати, Лайза, – чей-то голос из-за двери.

– Выложу в Facebook, – заявила девица, покидая ванную. – Лирохвост, дерьмохвост, – дразнилась она.

Кажется, Лора повторила все это вслух.

– Ты выложила в Facebook фотографии, как ее полощет? – возмутился Гэри. – И смеешь мне еще что-то говорить?

– Ты как? – выглянула голова из кухни. – Налить тебе чашечку чая?

Голову эту Лора в лицо не узнала, зато сразу узнала голос: тот, что шептал ей на ухо: «Ш-ш, все обойдется». И это она тоже повторила вслух. Девушка улыбнулась. У нее было приветливое лицо, приятно посмотреть. И чашка чая в руке.

Но Лора, покачав головой, двинулась к двери. Ей бы следовало сначала зайти в ванную и умыться, но она понимала, что нужно спешить, пока не проснулся Рори. Невыносимо обсуждать с ним, что произошло ночью.