Предполагаю, она и есть Смурфик. Фигурально. Ей принадлежит сердце Кейса начиная еще с той ночи, когда он бросил меня в хижине. Меня так сильно заставляет злиться то, что у нее есть милое прозвище и концовка сказки, а у меня...

Я не хочу думать о том, что досталось мне. Не хочу вспоминать о плохом. Лучше оставить это все позади.

Кладу обойму обратно и закрываю кейс, а затем ящик. Не хочу стрелять в Кейса. Так что я даже не задумываюсь о том, чтобы забрать один из его пистолетов.

Звук снегохода отвлекает меня от самокопания, я поднимаюсь и направляюсь к лестнице, чтобы встретить его у двери.

Боже, я такая жалкая.

  "В конце концов... вам нужно кому-то доверять."

  - Сидни

Я устраиваюсь на диване, решая не встречать его возле двери, чтобы не казалось, будто я его ждала. Или что я счастлива его возвращению.

Диван развернут к окну гостиной, так что я оглядываюсь, когда слышу звук открывающейся двери. Он заходит, топая покрытыми снегом ботинками по коврику у двери, а затем снимает шапку и перчатки.

Кажется, он не замечает меня, пока не расстегивает куртку.

- Ты проснулась. Я не был уверен, как долго ты еще проспишь. Клянусь, я дал тебе немного препарата. - Мне видны его мышцы под термо-футболкой с длинным рукавом, когда мужчина вешает куртку и снимает ботинки. - Мне нужно было кое-куда съездить по делам, - объясняет он. Словно я его жена и хочу знать, где он был.

И я хочу знать, но не потому, что подозреваю его в измене с какой-то цыпочкой. Мы посреди лесной глуши. И Мэррик Кейс не кажется парнем, который трахается со всем, что движется. В том или ином смысле.

Сняв обувь, он проходит в гостиную. От теплой одежды и жара дома на его лбу выступает пот.

- Я просто не знал, что делать. Прости. - Он опускает голову и направляется на кухню, начиная разбирать привезенную еду.

Я хочу что-то ответить, что угодно, лишь бы нарушить тишину или изменить его настроение, потому что, кажется, он обеспокоен чем-то. А я не хочу, чтобы он беспокоился по моей вине.. Я бы хотела, чтобы он спас меня, да. Но не жалел. Лучше я умру.

Но я выросла в глуши и общение не мой конек. Шайенн далек от настоящего города, забудьте, что я сказала о нем пару часов назад. Это маленькое селение, полное мелких людишек. Так что я не знаю, как начать разговор. Я подгибаю ноги и смотрю на них вместо того, чтобы хотя бы попытаться.

- Тебе уже лучше? - спрашивает он, разворачивая завернутое в белую бумагу мясо и бросая его на противень. - Голодна? - Он добавляет туда же немного картофеля, а затем маленькую морковку. Сует все это в духовку и закрывает дверцу. Предполагаю, на ужин у нас жаркое. Кейс открывает холодильник и достает две бутылки пива, открывает их и направляется в гостиную.

Я принимаю одну бутылку у него из рук и затем он плюхается на диван. Очень близко ко мне. Даже слишком близко. Словно мы пара и обычно по вечерам пьем пиво, сидя на диване. А не будто он меня похитил несколько недель назад и обливал ледяной водой из пожарного шланга. Это должно расстраивать, потому что, фактически, его действия по отношению ко мне были охуено болезненными. Но нет. Я не схожу с ума из-за этого и потому гадаю, действуют ли на меня еще принятые наркотики. Успокоительные. Антитревожные препараты. Поддерживает ли что-то меня в спокойном состоянии?

Я поднимаю пиво, и Кейс смотрит на меня.

- Мне стоит это пить? Оно никак не повлияет на принятые препараты?

Он делает глоток из своей бутылки, но на секунду мне кажется, что я замечаю на его лице выражение стыда.

- Думаю, ты в порядке, Сид. Я дал тебе минимальную дозу этим утром. Так что, на данный момент, препарат уже вышел из твоего организма.

Он кажется искренним. Так что нет, наркотики не являются причиной, по которой меня не беспокоят его лишенные морали ранние действия. И поскольку мы выяснили, что это не связано со стокгольмским дерьмом, у меня нет больше идей насчет возможных причин данного отношения.

- Не хочешь рассказать мне о кролике?

Я зажмуриваю глаза, пытаясь не пускать этот образ к себе в голову. Но этот звук. Крик кролика, когда я схватила его. Он выжжен в моей памяти.

Кейс кладет руку на мою ногу и сжимает.

- Ты не обязана, - говорит он. - Думаю, я понимаю.

Я легонько качаю головой.

- Нет, твое представление обо всем этом ошибочно, Кейс. Будь кроликом. - Я поднимаю взгляд и вижу его смущенное выражение лица. - Будь кроликом - вот, что я говорила себе, когда дела шли коту под хвост. И это вселяло в меня надежду, успокаивало. Я должна была убить пойманного Гарретом кролика. И мне известно, как убить кролика, ясно? - Я снова встречаюсь с ним взглядом. - Я знаю, как сделать это правильно. Но то, что просил меня сделать Гаррет, было жестоким. Так что я отпустила кролика.

- И он сбежал? - спрашивает Кейс с надеждой.

Я еще раз легонько качаю головой.

- Нет, собаки его схватили. Разорвали на куски.

Ты когда-то слышала кроличий крик?

- В лесу я видела много вещей. Естественных. - Я снова поднимаю на него глаза. - Знаешь о чем я? Правила природы работают каждый миг семь дней в неделю, и мы с трудом можем это осознать. Но я жила среди всего этого достаточно долго. - Я смотрю на бутылку пива и осознаю, что так и не сделала ни глотка, поэтому поднимаю ее к губам и жадно пью. Пиво прохладное и мягкое, так что я делаю еще несколько глотков. - Гаррет относился к собакам лучше, чем ко мне. По крайней мере они никогда не носили ошейников.

Когда возвращаю взгляд к Кейсу, он хмурится.

- Послушай, - говорит он, почти что шепотом. - Мне жаль, что я не забрал тебя той ночью...

- Перестань, - прошу я. - Просто не надо, ладно? Я спасла себя сама, так что забудь об этом. Когда все становилось слишком плохо, я просто представляла себе, что живу другой жизнью. И это помогло мне все вынести. - Я гляжу в окно, во тьму, скрывающую прекрасный вид. - Это помогло мне все вынести. Я все еще здесь.

Я чувствую, как он кивает, даже не глядя. Потому что просто не могу взглянуть ему в глаза.

Он пьет пиво, поднимается и идет на кухню, а затем выбрасывает бутылку в мусор, которая издает при этом звонкий звук, тем самым сообщая мне, что в мусорном ведре уже были другие бутылки, а значит Кейс пил, пока я была в отключке. Затем он направляется к лестнице.

- Я собираюсь принять душ перед обедом. Чувствуй себя, как дома.

Я наблюдаю за тем, как он поднимается по лестнице. Его шаги неспешны или может я просто так себе говорю, убеждая, что Кейс какой-то мрачный. Хотя обычно плохие новости в добавок к пиву притупляют активность человека. Он исчезает, и через несколько минут я слышу шум душа.

Я заканчиваю свое пиво и беру еще одну бутылку из холодильника. Пиво из местной пивоварни около Джексона. Я продавала его в своем баре. Боже, мой бар. Что с ним сейчас?

И именно в этот момент я замечаю его сотовый телефон на столешнице. Я подхожу и беру его, оглядываюсь на лестницу, проверяя не наблюдает ли он за мной, а затем провожу по экрану пальцем, пытаясь разблокировать.

Здесь даже нет пароля. Я открываю клавиатуру и набираю номер бара, но прежде чем нажать вызов, останавливаюсь.

- Какого черта я им скажу?

Опускаю телефон обратно на столешницу и возвращаюсь к дивану. Это не Стокгольмский синдром. Нет. У меня просто нет достойных причин, чтобы хотеть вернуться домой. Там меня не ждет ничего хорошего. Ничего. Я это знаю. Я люблю бар, правда. Я бы отдала что угодно, чтобы суметь послать все к чертям и вернуться домой. Потому что то место - заполненное пьяными ковбоями, дерьмовым кантри караоке и шотами по девяносто девять центов - было единственным, где я чувствовала себя настоящей.